Гражданская война
Шрифт:
— Почему Казань?
— По трём причинам, Антон Иванович. Во-первых, заняв по пути Самару, мы перережем железные дороги на Оренбург и Ташкент, и на Челябинск и Омск, отрезав большевиков от Туркестана и Сибири, а от Казани, пройдя вверх по Каме к Перми, перерезав железную дорогу из Вятки в Екатеринбург. Правительство Ленина будет отрезано от сибирского и туркестанского хлеба и от промышленности Урала. Во-вторых, в Казани есть крупный снарядный завод, который нам совсем не помешает против большевиков и климовцев. Как и пушечный завод в Царицыне, патронный в Симбирске и завод взрывчатки там же. По персидским дорогам боеприпасы везти непросто. Плюс недалеко от Казани крупный завод в Ижевске производящий винтовки и снаряды, а рядом снарядный завод в Воткинске. Для развёртывания Доброармии в крупную силу, всё это нам будет необходимо. Также Казань отличный рубеж для броска к Нижнему, а это Сормовские военные заводы. И наконец, в-третьих, и главных — в Казани находится золотой запас России. Захватив
— Хм, золотой запас? Заманчиво, заманчиво... Только ведь большевики не идиоты, Иван Павлович. Когда мы начнём наступать в Поволжье, они вывезут золото из Казани.
— Вывезут, конечно, если им не помешать.
— Кто же им помешает?
— Савинков, со своим Союзом Защиты Родины и Свободы. Надо наконец получить пользу от этого авантюриста. Все его планы восстаний в Москве, Ярославле, Рыбинске и других местах — глупости. Я не верю в их успех. Без приближения нашей армии к этим городам, большевики их раздавят. Пусть стягивает всех своих в Казань. И при первых признаках начала вывоза золота — поднимает восстание и захватывает город и золото. Его задача — продержаться, пока мы не подойдём. Впрочем, даже если большевики Савинкова одолеют и захватят Казань, не страшно, если у них не останется времени вывезти золотой запас. Для верности можно заслать наших людей, взорвать мосты на железных дорогах из Казани, захватить и затопить пароходы на казанском фарватере. В других местах копошатся эсеры с меньшевиками, стоит внедрить к ним наших людей, которые толкнут их на восстания, хоть в тех же Рыбинске с Ярославлем. Всё затруднение большевикам, и отвлечение их сил от Казани. Можно даже подвести к этим социалистам фиктивных «представителей союзников», которые пообещают любую помощь, лишь бы взбунтовались, вплоть до английских, французских и американских солдат прилетевших на аэропланах и дирижаблях.
— Вы серьёзно, Иван Павлович? — удивился Деникин, — Солдаты союзников на аэропланах и дирижаблях в Рыбинске и Ярославле! Неужели в такие глупости кто-то поверит?
— Эх, Антон Иванович, в какие только глупости сейчас в России не верят! — вздохнул Романовский. — Большевизм с анархизмом яркие примеры.
— Это да... Но Савинков... Вы ему доверяете? Социалист-революционер, террорист, бомбометатель... Не захочет ли он, захватив золото, сыграть в свою игру? Или переметнуться к тому же Климову, тоже социалисту?
— Ну, эсеры Савинкова из их партии выгнали, Антон Иванович. Связавшись с Корниловым, от социалистов он отошёл довольно далеко. Теперь он если и готовит бомбы, то не для сановных особ, а для большевицких вождей. Нет, я ему совсем не доверяю, Антон Павлович, но и предательства с его стороны не опасаюсь. Пока, во всяком случае. Мы ему нужны даже больше, чем он нам. Если бы у него, к моменту захвата золота, уже была своя армия, как у нас или Климова, Савинков, конечно, не стал бы думать ни минуты, и сам полез бы в Наполеоны. Но такой армии у него нет. Без нас ему золото не удержать. К Климову он тем более не пойдёт — полковник, надо отдать ему должное, ненавидит любых революционеров продавшихся иностранцам, о чём говорит совершенно открыто, а Савинков как раз из таких. Климовская пресса даже опубликовала документы из Франции, сколько и когда ему платили французы. Там и про англичан тоже есть. Нет, к Климову Савинкову хода нет. Да и союзники его держат достаточно крепко. Некуда ему деваться кроме нас. Возможно, он мечтает взлететь если не в Императоры и не в Первые Консулы, хотя бы в Маршалы для начала, став вашим Мюратом или кем–то вроде. Правда, мне он куда больше напоминает Фуше или Сийеса. Беспринципен, любит вертеть людьми, своё эго превыше всего — недаром вырос в школе Азефа. Доверять ему нельзя, но использовать с оглядкой — можно и даже необходимо...
— Что ж, ваши идеи с перебазированием в Астрахань и наступлением в Поволжье, мне нравятся. Но что скажет Алексеев? Всё же он «Верховный Руководитель».
— А что Алексеев? Армией командуете вы, Ваше Превосходительство. До прихода генерала Корнилова на Дон была Алексеевская Организация в одну роту, а не Алексеевска Армия. Добраармия появилась с Лавром Георгиевичем. Кто за Алексеева? Только гвардейцы, но сколько их? Те же казаки про Алексеева и слышать не хотят, как и Марковцы. Ну, ещё дроздовцы за него, возможно, тоже не слишком многочисленные, после их раскола Климовым. Михаил Гордеевич меня не любит, уж не знаю за что. Хотя, меня в армии вообще мало кто любит. Боюсь, не доведётся мне порадоваться победе. Не большевики или климовцы, так свои прикончат. — Романовский грустно улыбнулся.
— Господь с вами, Иван Павлович! Мало кто трудился как вы для создания Доброармии! Покойный Лавр Георгиевич, Алексеев,
генерал Лукомский... и всё, пожалуй! Только дураки или негодяи не желают этого понимать. Не любят? Это наш крест. Ко мне тоже многие добрых чувств не испытывают, начиная с генерала Врангеля [17] . Не успел приехать, то ему не так, это не эдак, конногвардеец... В Иркутске бы указывал, или дирижировал на балах! Но наше дело выше личных симпатий и антипатий. Как сказал святой благоверный князь Александр Невский новгородцам: «Люб — не люб... Не в любовники я к вам пришёл, а в воеводы!»17
Так как режима Скоропадского в Киеве в этой реальности не было, Врангель при появлении в Крыму климовцев, сразу бежал к добровольцам.
— Да я всё понимаю, Антон Иванович, и не теряю надежды. Думаю, и Алексеев не будет возражать. Он ведь недаром до полного генерала дослужился и два с половиной года Действующей армией командовал. Тоже наверняка понимает, что здешние места стали для нас тупиком, и вот-вот станут ловушкой с учетом ультиматума Климова, а в Поволжье большие перспективы. В том числе и для него лично. Из не совсем понятного «верховного руководителя», он сможет возглавить Всероссийское Национальное Правительство. Вы — Верховный Главнокомандующий, фактически глава государства, он — Глава Правительства. На вас военные и внешние дела, как при государях императорах, Алексеев ваш презус и управляет всей гражданской частью и финансами. Просто и привычно. Думаю, он будет доволен. Да и здоровье у него в последнее время не очень, не потянет он армию. Без него хватает желающих, тот же Врангель. Один офицер из дроздовцев, перешедший туда с несколькими другими из корпуса Климова сразу после прихода в Россию, рассказывая об этом Анабазисе по Европам, сообщил о словах услышанных от Климова в Бессарабии, после чтения газет: «Все лезут в Наполеоны! Нельзя по улице пройти из-за Наполеонов!»
— Остроумно. Впрочем, полковник пиит, прямо как Денис Давыдов, кому же владеть словом. И метко подмечено, насчёт Наполеонов... Сейчас от них и правда не протолкнуться... такие ныне времена.
— А вы, Антон Иванович? Неужто не хотите в Наполеоны?
— Честно? Нет, не хочу, Иван Павлович. Слишком хлопотная и неблагодарная роль. Я бы предпочёл быть Бернадотом, только конечно в своей стране, а не чужой.
— Хм, если вспомнить историю, Бернадот вполне мог бы реализоваться во Франции, если бы Наполеон не пережил взрыв на улице Сен-Никез.
— Об этом, Иван Романович, у нас ещё будет время поговорить, а пока начинайте подготовку планов выступления армии из Егорлыкской долины к Манычу, и после переправы — движения по левому берегу Дона к Царицыну, и затем вдоль Волги на Астрахань. Ступайте, голубчик, а я помолюсь за наш успех...
Текст от Sturmflieger
Пока Климов разбирался с крымскими, донскими и северокавказскими делами, в Берлине, Вене, Софии и Стамбуле подготовили мирный договор с капитулировавшей Румынией. Мир был подписан в Бухаресте и тут же ратифицирован румынским парламентом. Нельзя сказать, что домнулы депутаты сделали это охотно, но альтернативой был полный раздел Румынии между соседями, и её исчезновение с карты мира. Затем Бухарестский мир ратифицировали и парламенты Центральных держав.
Австрия получила Олтению к западу от реки Олт, и большую часть Западной Молдовы (кроме земель между Прутом, Бырладом и Жижией, занятых Муравьёвым и Котовским в ходе недолгой «Бессарабской войны»), включая и Галац с округой (тут подсуетился сам Климов, ещё до подписания Бухарестского мира заключивший с австрийским командованием «джентльменское соглашение» о взаимном отводе войск). Австрияки ушли из занятого летом прошлого года северо-западного угла Бессарабии, взамен заняв оставленный климовцами Галац (который был для Вены куда ценнее бессарабского сельского захолустья, как важный порт на Дунае).
Германия получила нефтепромыслы в Плоешти в «концессию» на 99 лет (с правом пролонгации если Румыния к тому времени не выплатит контрибуцию), под немецким управлением и под охраной немецких войск. Фактически, среди румынских земель образовалась немецкая колония. Турция не получила ничего, кроме своей доли контрибуции.
Всего же контрибуция с Румынии для всех четырёх стран составила три миллиарда рейхсмарок. До выплаты этой суммы Румыния оставалась оккупирована находящимися на её содержании войсками Германии, Австрии, Болгарии и Турции (число которых должно было начать сокращаться после выплаты половины контрибуции). Полковник сильно подозревал, что и правнуки правнуков нынешних румын будут её выплачивать (если только Антанта, победив, не заставит дойчей и компанию сократиться, хотя тут тоже были сомнения что «союзнички» к концу мировой войны будут в такой хорошей форме, чтобы рвать жопу ещё и за «потомков римлян»). Впрочем, учитывая недавние подлости мамалыжников, жалости к ним не было ни малейшей. До выплаты контрибуции Румыния не имела права иметь вооружённые силы, кроме символической королевской гвардии, да жандармерии для охраны порядка.