Гражданский корпус

– Когда-то Некрополь назывался иначе. Гио – название, короткое как эйнерские имена. В переводе на ваш язык похоже на исток или начало. Он не был закрыт железным панцирем, все жили на поверхности. Пока не появились первые акци… Мы были на одном уровне развития, опережали вас только в биоцифровых технологиях. Когда случилась вспышка эпидемии, мы думали, что вы знаете, как поступить. Ведь вы были носителями, значит, уже пережили это когда-то. Мы просили помощи… Но акци покинули Гио, ушли в дальний космос.

Я подхожу к окну, за которым все те же кучевые облака, скрывающие от нас поверхность подземного мира. Юля спокойно продолжает:

– Был скачок в развитии. Иначе никак – или эволюционируем, ищем путь к выживанию, или всем конец. В результате мы оказались заперты в металлических телах. Прототип искусственного организма тщательно просчитывали – чтобы был функциональный, не слишком большой, но и не маленький. Нынешние эйнеры немного похожи на нас, какими мы были тогда. Но кроме этого сходства от прежнего мира ничего не осталось. Свободному обществу пришел конец. Оцифровка индивидуумов позволила альфа-бионикам превратить цивилизацию в огромную армию. Появились склепы. Смыслом существования стал захват территорий, поиск новой биологической формы, которая была бы совместима с нашим сознанием. Впрочем, я не уверена, что теперь, когда форма найдена, альфа-бионики готовы дать каждому склепнику новое тело.

– Вас не бросили, – отвечаю я не оборачиваясь, по-прежнему глядя в окно, – В мирах акци не случалось такой эпидемии. Если мы и были носителями вируса, то не знали об этом, потому что для нас он не был опасен.

Отворачиваюсь от облаков, подхожу к конопатой.

– Юль… Те, кто устанавливал с вами контакт, не знали, чем помочь. Поэтому они приняли единственно верное решение – покинуть Некрополь. Но… Постой, разве не акци привели вас в нашу часть галактики?

– О, да! Мы встретились снова через много лет, когда вы уже вступили в войну с менсо. Вы ее проигрывали и теперь вам самим нужна была помощь. Вряд ли кто-то из акци догадался, что их новые союзники – механоиды – наследники тех самых живых существ. Альфа-бионики наслаждались бессмысленной местью, когда мы повернули оружие против вас самих. Знаю, это глупо… Можно было договориться, жить в мире. Среди эйнеров всегда были те, кто ненавидел войну, даже в верхушке, управляющей остальными.

– Такие, как ты?

Она горько усмехается.

– Я лишь пешка. Есть те, кто гораздо сильнее. В командовании экспедиционными корпусами, среди оккупационных властей в разных мирах… Иногда в брачных союзах, когда тот, кто связал с тобой судьбу, был против войны, а ты уже не мыслил себя без захватнических войн. Даже главный бионик приказал оцифровать свою вторую половинку, после чего она исчезла. Как и многие другие, кто хотел мира.

Я протягиваю ей руку, помогаю встать. Юля чуть бледна, но крепко держится на ногах. Чего больше в этом упрямстве и стойкости – эйнерского или человеческого? Не знаю. Может, того и другого вместе.

– Моего народа – таким, каким я его знала – больше не существует, – девчонка стягивает рыжую копну в хвост, перетягивает его шнурком, – Эйнеры превратились в кровожадную стаю, машину по уничтожению всего живого. Их надо остановить!

* * *

Светящиеся полосы на потолке-небосводе начинают бледнеть, приобретают рыжеватый оттенок. В подземном мире день близится к завершению. Мы решаем остаться здесь до утра, потому что искать спуск в темноте бессмысленно и опасно. Когда уже все засыпают, я еще стою рядом с окном. Облачность редеет, внизу появляются темные пятна с миллионами мерцающих огней. Там сердце эйнерской цивилизации. Я понимаю, что настал тот момент, которого так долго ждала.

Закрываю глаза, отпуская сознание на волю. Не надо больше сдерживаться, контролировать себя. Пусть он знает, что я здесь, я пришла!

Невозможно увидеть за сомкнутыми веками тот мир, что простирается у моих ног, но сейчас непонятные мне самой возможности сознания позволяют видеть больше, гораздо больше! Переплетение нитей, которые соединяют эйнеров в единую сеть, настолько густое, что кажется, будто передо мной светится грибной мицелий. Некоторые точки ярче и к ним тянется больше информационных каналов, иные и вовсе пульсируют, как переменные звезды.

Мне хочется верить, что если я выберусь живой, то никогда больше не увижу ничего подобного. Юля права: даже если эйнеры и были другими, сейчас они превратились в механизм порабощения. И мы должны остановить их.

Легко перескакиваю от одного извилистого канала к другому, устремляясь туда, куда сходятся все нити, где расположился центр Некрополя. Успеваю почувствовать тревожные импульсы – меня заметили, пытаются отследить. Пускай! Теперь уже поздно, я среди них и через несколько мгновений найду то, что нужно.

Он находит меня быстрее.

"Ты пришла".

"Иначе и быть не могло".

"Удивительно! Каждый раз, когда тебя должны были остановить, когда мне сообщали, что тебя больше нет, ты появлялась снова, все ближе и ближе".

"Дело нужно закончить".

"Оставайся на месте, я пришлю за тобой".

Я жду, вглядываясь в ночное небо, зажатое между железным потолком и землей. Конечно, я никуда не уйду. Не существует другой возможности добраться до супер-эйнера, кроме как позволить ему захватить нас. И я знаю, что по какой-то причине все это время он надеялся увидеть меня живой. Значит, вагончик не разлетится на куски от пущенной в него ракеты, нас не расстреляют, как только доберутся до него, не выкинут вниз с огромной высоты, чтобы мы разбились. Нет. Меня доставят к Нему. А уж я позабочусь о том, чтобы Хэлг, Юлька и лохматый были рядом.

В небе появляется несколько светящихся точек, видимых невооруженным взглядом. Они приближаются, окружая вагончик.

– Хэлг, проснись.

Не сразу, но он открывает глаза.

– Что?

– Пора.

Лохматый просыпается сам – наверное, из-за наших голосов. Я толкаю Юлю и вдруг слышу за спиной ругательства, щелчок затвора. Пилот уже прицеливается в ближайшую машину, которая подлетает к нам.

– Оставь, Хэлг. Опусти автомат.

– Чего вдруг?

– Они доставят нас туда, куда нужно. По-другому бы не получилось, старина.

И тут он все понимает. Опускает оружие, смотрит на меня с плохо скрываемым презрением.

– Ты так и планировала, да? Это и есть твой "верный способ"?

Знала, что ему не понравится. Я и сама не в восторге, но выбора нет. Или так, или нечего было и пытаться.

Мы складываем оружие у входа, я приказываю всем встать у меня за спиной. Эйнерский флайер зависает у самых перил балкона, ведущего к вагончику. Открывается люк, на балкон один за другим выпрыгивают пять железноголовых, с ходоками и оружием. Они подходят ближе и тот, что идет впереди, вскидывает импульсатор. Но он не успевает выстрелить. Перехватив его волну, я заставляю эйнера вздрогнуть, уронить оружие и упасть на металлические плиты. Остальные в нерешительности останавливаются.

– Никто не умрет. Ясно? Они… – киваю головой за спину, – пойдут со мной.

Тот эйнер, что шел первым, поднимается, очухавшись, но уже не пытается лезть на рожон, отходит назад. Они пропускают нас, позволяя сесть во флайер. Машина достаточно вместительная, чтобы все смогли расположиться в ней не задевая друг друга.

Никогда не думала, что буду лететь куда-то в одной компании с вооруженными эйнерами, словно мы собрались вместе отдохнуть, отправились на охоту. Настороженно переглядываюсь с друзьями: юлькино лицо остается непроницаемым, Хэлг уставился на железноголовых, зло прищурившись, а шерсть лохматого волнами приподнимается по всему телу.