Гражданство магической реальности

Легко сказать “отделаются только утратой тел” — но это же родные тела! Живые, теплые… Во мне их гены, я всю свою жизнь обнимал их, видел. Пускай магическая реальность и доказала мне, что тело и самелианец относятся друг к другу как одежда и человек — их все равно жалко.

Безумно жалко, до слез и нервной дрожи. Честное слово, не случись у меня в тот день других переживаний, прямо так и разрыдался бы. Но драка не на жизнь, а на смерть, вид раненной из-за меня девушки и впавшего в кому друга, задрали планку напряжения, которое необходимо для слома на недосягаемую высоту.

Было жалко тел, которые родные. Жалко себя, лишившегося папы с мамой в один момент. Пятнадцать лет — это же охренеть как долго. Даже Алиса может через десять лет меня покинуть. А тут пятнадцать — нижняя граница.

Мне же будет почти сорок к тому моменту. По верхней границе и вовсе полнолетним стану. Но вся внутренняя боль и жалость, словно обволакивали что-то внутреннее, затаившееся еще более глубоко нежели эмоции и ощущения.

Это был плотный слой, защищающий… я даже не знаю, что. Полагаю, меня самого. Какую-то глубинную часть меня, для которой оказалось достаточно осознания, что родители не погибли. Что мы всего лишь расстались на время. Продолжительное, мучительно долгое — но не навсегда.

Михей сделал шаг вперед и положил руку мне на плечо. Пускай жест и задумывался как успокаивающий, я закусил губу чтобы не расплакаться. Чертов диссонанс! Отчего я снаружи такой чувствительный, а внутри все как застыло? Было бы лучше наоборот или же нет?

— Прими мои соболезнования, Имярек.

Родителей нет, друзья в клинике, авалонский ключ заперт, штраф в полсотни монет… если это не самый черный день в моей биографии, то как его еще назвать?

Хотя нет. Было бы куда хуже, если бы это они бесповоротно умерли. Если бы не было того фрагмента сна, который я увидел в холле.

Если бы срок хранения упаковки жевательной резинки, выданной Алладо не составлял уже нисколько не абсурдные семнадцать лет. Как я мог в тот момент забыть, что бабушка ничего не делает просто так? Они не умерли — они меня оставили тут одного!..

— А как-то сократить этот срок… нельзя? — перебарывая свой эмоциональный всплеск робко спросил я, чувствуя себя крайне неловко под двумя сочувствующими взглядами печатников.

Но это все равно снаружи. Внутри был осколок льда. Айсберг, не меньше. Где-то в сердце айсберга пребывала та моя часть, которая сейчас могла лишь недоумевать. Как так? Отчего? Зачем? Вот этого недоумка и берегла от суровой окружающей действительности моя психика.

— Объем вашей квартиры, более сотни кубометров, — вздохнула Мадам, отводя глаза. — Любая элементарная частица в этом объеме может содержать ключ к сингулярности. Но даже это было бы слишком легко.

Скорее всего, ключ — это какая-то комбинация частиц. А это дает факториал от количества атомов в указанном объеме. При помощи инструментов управы подбор занял бы больше века. У военных возможности больше, но даже если они заинтересуются задачей, в чем мы тут все сомневаемся — это сокращает срок до сорока лет. Самелианские методы работы с сингулярностями куда совершеннее — ловушка представляет собой облегченный вариант их континуальной мины, которые применялись ими в последней войне. Но там сроки и вовсе в миллионы лет. Благодаря тому, что консул Олюэн имеет доступ к некоторым самелианским военным массивам данных того времени, она справится быстрее.

Практики не врут. Этот тезис я уже успел выучить на своем опыте. Если блистательная говорит о пятнадцати годах… надо расспрашивать её лично. По возможности, внутри консульства. Только… мне неизвестно как туда можно добраться.

— Гражданские законы, как выяснилось, имеют некоторые противоречивые коллизии, — видя, что я не собираюсь впадать в истерику продолжила Мадам. — Ты одновременно и гражданин категории Кей, и лицо, не достигшее полнолетия, чьи родители были потеряны в ходе преступных действий. Применительно к убийству ситуация проработана куда подробнее, а вот пропажи случаются в тысячи раз реже. Для внутренних секторов это вообще нонсенс — из-за чего местная нормативная база хоть и проработана, но недостаточно.

Применительно к убийству ты сначала дееспособный гражданин, а затем неполнолетний, но в случае потери родителей, как выяснилось в ходе недавней проверки, ты в первую очередь неполнолетний, независимо от гражданского статуса и всех прочих обстоятельств.

Этот юридический казус заставил нас поломать голову. Собственно, из-за этого тебе и пришлось ждать так долго…

Все бы дела так долго разрешались, подумал я, ненадолго отвлекаясь от размышлений о том, как добраться до самелианского консульства. Вне магической реальности процессы могут идти годами, а тут суток не прошло, а им уже долго. Видно же, что какое-то решение Мадам с юридическим отделом уже нашли.

Придя к этом выводу, я вернулся к размышлениям о том, что же мне предстоит делать по выходу из кабинета.

Только непосредственный участник событий мог дать ответы на вопросы, которые крутились сейчас в моей голове.

Впрочем, я знаю, как можно найти Олюэн. Блистательная, как ее называла мама, пребывает в консульстве. Как добраться от управы до заведения Роффе известно. Дорога натоптанная. Шаг-другой в сторону и заблужусь, но тут идти по прямой. А уж Роффе должен знать где консульство.

— К счастью, отправлять запрос во внутренние сектора не пришлось. Нашелся подходящий прецедент. Ты, Имярек, имеешь право на получение пенсии по потере родителей и право на проживание вне жадной зоны. Управа обязана выделить тебе жилье, из числа зарезервированного за службой печатной безопасности.

Пенсия? Жилье? Но у меня есть квартира, она недалеко от родительской. Наверняка, должен быть какой-то скрытый от печатников способ распечатать сингулярность. Может быть…

Я вспомнил про люк, который словно случайно продемонстрировал нам с Алисой отец. Папа ошибся? И я в такое поверил? Феноменальная наивность. Или способность убеждать. Приду домой, обязательно проверю то место…

— Квартира на площади Хашмала, — Мадам вынула из ящика стола пару картонок форматом, напоминающим визитную карточку. Мне удалось поймать их правой рукой около самого лица.

Не уверен, что они не сыграли бы роль специфической пощечины, окажись мои рефлексы не в порядке. Полагаю, это стоит воспринимать как намек на то, что стоит немного прийти в себя. Но, благодаря тренировкам отца, рефлексы отдельно, а я отдельно.

Тем не менее, картонки, перед тем как убрать в карман, все-таки бегло осмотрел. На первой был записан адрес квартиры. Вторая — содержала информацию как добраться до клиники, в которой лежали мои друзья.

На городском транспорте: то ли потребуются какие-то хитрые трюки, типа перформанса от Медеи, то ли это заведение находится в жадной зоне.

— И обязательство заплатить пятьдесят монет, — со вздохом протянул мне еще одну карточку Михей. Голос у него был извиняющимся. — В связи со сложившимися обстоятельствами, крайний срок уплаты откладывается до дня твоего полнолетия плюс один лунный месяц.

Эта карточка растворилась в воздухе, стоило мне к ней прикоснуться. Зато в тексте гражданского контракта появился новый пункт.