Гражданство магической реальности

Но в чем-то отец был прав. В воде разбираться с ногами оказалось проще. Думал, буду много и часто падать, но эта стадия отодвинулась в будущее, к тому моменту, когда придется выходить на берег.

Согласно официальной истории, верить которой после сказки о Завоевателе и демиургах у меня оставалось все меньше оснований, земноводные вышли на сушу всего 400 миллионов лет назад.

До этого они благополучно обитали в мировом океане. Не знаю, как все было на самом деле, но повторить эволюционный путь требовалось в лучшем случае к полуночи.

А попутно надеяться, что ни Алиса, ни Ворчун, ни кто-либо еще не станет дозваниваться до меня все это время. Как им объяснить, что я несколько часов пробую выйти из бассейна в собственной квартире?

Это даже без гражданских ограничений было бы непросто сделать.

Отец переоделся в спортивные плавки и устроился на пляже со стаканом какого-то сока. Минут через двадцать к нему присоединилась мама. Кажется, им было весело смотреть как барахтается их единственный сын.

Я же пытался не нахлебаться воды. Если бы начал тонуть всерьез, кто-то из родителей наверняка отреагировал бы.

Вода действительно оказалась хорошей идеей. Через час я выкарабкался на мелководье и предпринял первую попытку встать. Сам же потом над ней хохотал, нелепо подергивая конечностями.

Начать пришлось с хождения на четвереньках. Завалившись на бок несчетное количество раз и дважды перекувырнувшись через голову, я освоил этот метод перемещения и выполз на сушу отдохнуть.

— Устал?

Мама присела рядом, предложила минералки. Я отказался.

Усталости, как ни странно, не наблюдалось. Точнее, она присутствовала, но таилась где-то по ту сторону ноющей боли и не оказывала влияния на координацию движений.

Даже поваляться немного на теплом песке хотелось больше ради разнообразия, после воды, воды и еще воды.

— Сейчас продолжу. Уже почти получается. Кажется, я понял, в чем тут фокус.

А фокус был действительно простой, хоть по сути и являлся лайфхаком.

У меня в памяти лежало много часов практики передвижения. Посыл “делай как тогда” на более глубокой воде отрабатывал на ура, но лишь пока я сосредоточенно вспоминал свои ощущения при ходьбе. Малейшее отвлечение и ноги начинали жить своей причудливой жизнью.

— Я тут вспоминаю времена, когда ты осваивал прямохождение будучи малышом, — улыбнулась мама. — Было так странно видеть плоть от плоти, но не сам твой дух. Как будто часть меня оторвали и спрятали там, куда мне не добраться. В место, которое пребывает постоянно на виду, но при этом принципиально недоступное.

Я обнимала тебя и постоянно боялась, что тебе там, внутри своего тела, очень и очень одиноко. А ты улыбался и смеялся, убеждая меня в безосновательности моих заблуждений.

— Я и сейчас внутри своего тела…

Выбраться за пределы, подобно тому как делала это Олюэн, мне точно не по силам. Хотя, с этой магией невозможно быть ни в чем уверенным.

Должно же быть у меня что-то помимо внешности и воспитания от папы с мамой. И помимо бабушки, разумеется.

— Ты осваиваешь Искусство и начинаешь просвечивать сквозь плоть, — объяснила мама. — Она уже не тюрьма для духа, а всего лишь удобный инструмент.

Каннер, конечно, радикален в своих методах, но тебе пригодится обретенное преимущество.

— Спасибо вам…

— Не благодари, — мама улыбнулась и хихикнула в ответ каким-то своим мыслям.

— Сейчас ты продолжишь тренировку, а я сбегаю в магазин и куплю нам на ужин кремовый торт. Будет очень забавно посмотреть, как ты его станешь есть.

Глава 40

Я сидел в отцовском кресле, откинув голову на подушку, заботливо подложенную матерью и сосредоточенно застегивал пуговицы на рубашке.

Крайне глубокомысленное занятие для половины второго ночи, но раз уж сумел на своих двоих добраться из бассейна до своей комнаты и натянуть джинсы, то справиться с рубашкой — уже дело принципа.

Торт мы с родителями сожрали, как только я сумел доковылять до кухни. Прямо как был — в плавках.

— Я полагал, тебе на всю эту программу восстановления потребуется два или три дня, — признался отец.

— Все-таки, перекачка умения производилась без специализированного артефакта, да и тело у меня не вполне родное. Видимо, сказалась генетическая близость и твоя адаптированность к своей нервной системе. Ну и хорошая категория, конечно. Я ориентировался на Эль и считал, что на улицу ты сможешь выйти только к вечеру.

— Мне еще тренироваться и тренироваться.

Одна пуговица упорно не хотела застегиваться, выскальзывая из непослушных пальцев.

— Мелкая моторика? — уточнила мама сидя по-турецки на родительской кровати. Большая часть торта естественным образом досталась ей. Даже сейчас она держала в одной руке ложечку, а в другой — блюдце с остатками бисквитных коржей.

— Лестницы, — вздохнул я.

Этот пункт программы освоить в бассейне не удалось. Не нашлось ступенек даже в спортзале, а выходить из квартиры на семейном совете сочли слишком рискованным. Спуск и подъем решили оставить на завтра, а прыжки, бег и прочую экзотику я планировал и вовсе перенести куда-нибудь в парк.

Если выбраться туда с Ворчуном, то может он попутно станет поменьше завидовать. А то неловко как-то, опередил друга на четверть века, причем резко и похоже, что непоправимо до его полнолетия. Пусть видит, чего стоят все эти “суперменства”.

— Завтра нам предстоит действовать порознь, — предупредил отец. — Если диаспоры заподозрят, что мы начали тебя опекать сильнее обычного, могут начаться более масштабные неприятности. Так что продержись недельку, потом тебя отправим за город, с бабушкой. Заодно научишься у неё многому полезному.

И вредному тоже, мысленно добавил я. Характер и манеры Алладо как-то не слишком сочетались с общепринятыми на этой стороне представлениями о пользе. Но озвученный срок запомнил.

До загородной поездки стоило еще раз пересечься с Росомахой, а также заглянуть к Медее. И извиниться под конец перед Колди, мол хотел, но не успел, дела семейные. У нее самой родственники на той стороне, должна понять.

— Хотелось бы, конечно, чтобы на этой неделе ты поменьше пересекался с теми, кто тоже готовится к приему гражданства, — вздохнул отец, выдержав паузу.