Греческий миллиардер и Я

— Тебе нравится? — спросила она, потянув его в комнату вслед за собой.

— Это зависит от того, — пробормотал он, и опасный блеск появился в его глазах. — Будешь ли ты использовать это сейчас?

— Конечно. Это один из моих рискованных подарков, в конце концов.

С того времени, как они снова были вместе, она и Миколас дарили друг другу подарки, которые показывали, на какой риск они способны пойти, чтобы доказать свою любовь.

Он поднял бровь.

— И ты берешь на себя риск…?

Боже, она обожала, когда он вот так поднимал бровь. Это было так сексуально, то, каким доминирующим становился его взгляд. Казалось, он знал, что достаточно ему поднять бровь, и она сбросит с себя всю одежду, и будет умолять его заняться с ней любовью.

— Вельвет?

Черт. Она слегка отключилась. Увидев, куда он смотрит, она сказала.

— Разве это не очевидно? Я беру на себя риск выставить себя тупицей. — И не став ждать, пока он заговорит, она пожала плечами, позволяя халату медленно скользить по плечам и рукам, показывая костюм, скрывающийся под ним.

У Миколаса упала челюсть.

В следующий момент, он пришел в себя, и, перемещаясь по комнате с невероятной скоростью, задернул занавески на балконе и закрыл дверь на замок.

Вельвет разразилась смехом.

— Ты сумасшедший? Никто не собирается шпионить за нами здесь.

— Нельзя был слишком осторожным. Твое тело мое, любовь моя, и позволяя кому-либо видеть тебя одетой подобным образом, это не тот риск, которого я жажду.

Она соблазнительно провела руками вниз по своим изгибам.

— Тебе нравится?

Это был костюм танцовщицы живота, состоящий из бикини с глубоким декольте и соответствующей, едва прикрывающей что-либо, юбки, которая, скорей всего, взлетит, если она чуть пошевелит бедрами. Оба были сделаны из золотого шелка, а украшенные драгоценными камнями шнуры свисали по бокам.

Он сказал хрипло,

— Черт возьми, мне это нравится.

То, как он смотрел на нее, заставило Вельвет сглотнуть и поспешить туда, где стоял ее телефон, уже подключенный к колонкам. Она нажала кнопку воспроизведения, песня Шакиры наполнила комнату, и она начала танцевать. На самом деле она была плохой танцовщицей, но она действительно делала все возможное, подражая Шакире своими движениями, когда повернулась и закрутилась вокруг танцевального пилона, который она установила в их спальне.

Когда она увидела, как дернулись губы Миколаса, когда она почти потеряла равновесие во время своего последнего движения и ударилась о пилон, Вельвет нахмурилась. И тут у нее появилась идея, и она отвернулась от него. Когда она снова повернулась к нему лицом, ее грудь была полностью обнажена.

Улыбка исчезла, и на его лице появилось захватывающее выражение.

Миколас сделал все возможное, чтобы контролировать себя, когда смотрел на нее, загипнотизированный тем, как красиво покачивалась ее грудь с каждым движением. Он сжал руки в кулак, в попытке удержать себя от прикосновений, но когда со следующим движением она освободилась от своей юбочки и оказалась полностью обнаженной, его контроль сломался.

— Миколас, — вскрикнула она с удивлением и смехом, когда он закружил ее в своих объятиях. У нее не было шанса сказать что-то еще, потому что его губы опустились на нее. Его руки исследовали ее тело, и он снова развернул ее. Она потянулась, когда он стал покрывать поцелуями ее спину, и сглотнула, когда почувствовала, что он разминает ее ягодицы и медленно раздвигает их.

— Ммм…Миколас? — он никогда не трогал ее там.

Он прошептал ей на ухо.

— Боишься?

— Безусловно.

Смеясь, он сжалился над ней и отпустил ее ягодицы.

— Может быть, после того, как ты родишь.

Нежная улыбка тронула его губы, когда он обнял ее сзади и положил ей руку на живот.

— Спасибо, что подарила мне это, любовь моя.

Она прислонилась к нему спиной.

— Л….Люблю тебя. — было все легче и легче произносить эти слова.

Он прикусил ее ухо.

— Я тоже люблю тебя, но сейчас, я хочу, чтоб ты произнесла другие слова.

Другие слова? Нахмурившись, она спросила.

— Давай трахнемся?

— С удовольствием. — Он снял одежду, заставил ее крепко обхватить руками шест, раздвинул ее ноги в стороны, наклонил ее вперед, прежде чем медленно и уверенно толкнулся членом внутрь. Она была уже мокрой, и тот факт, что она всегда была готова для него, согрел Миколаса.

Лениво, он ласкал ее грудь одной рукой, и играл с ее клитором, используя другую, продолжая мучить ее медленными, ровными выпадами, зная, что это сводит ее с ума.

— Миколас, — с трудом произнесла Вельвет.

Он продолжил двигаться еще медленней.

Вельвет стиснула зубы.

— Прекрати мучить меня, черт.

— А чего хочешь ты?

Она посмотрела на него и задыхаясь произнесла.

— Жестче…— и она закричала, когода он начал жестко толкаться в нее, и, с каждым толчком, ее грудь касалась шеста снова и снова. Ее сердце гулко билось с каждым движением члена Миколаса, и она застонала, когда он начал щипать ее за сосок, ускоряя темп.

Неожиданно, Миколас поднял ее ногу, почти параллельно шесту. Когда он снова толкнулся в нее, в этой новой позиции, его член скользнул в нее так глубоко, и чувство наполненности им было столь совершенно, что это заставило ее увидеть звезды.

— Миколас! — Кричала она его имя с каждым толчком его члена. Каждый раз она хотела жестче, и каждый раз он давал ей это. С поднятой ногой вверх, Вельвет была полностью открыта для него, и она не могла вспомнить, когда она была настолько заполнена. Каждый толчок отправлял ее на новую высоту, и вскоре она задыхалась.

— Миколас, я кончаю….

Слова, сказанные сладким, хриплым голосом Вельвет, были сильнее любой виагры, они заставили шары Миколаса сжаться в готовности к освобождению. Стремительно, он повернул ее голову в сторону, захватил ее рот в поцелуе, и, в то же время, засунул свой член так глубоко, как только мог - достаточно глубоко, чтобы достичь ее матки.

Она закричала ему в рот, когда кончила, и он прорычал ее имя напротив ее губ, когда кончил вслед за ней. Оргазм длился целую вечность, но, в тоже время казалось, что и этого не достаточно.

Когда все закончилось, Вельвет была истощена, и с удовольствием приняла помощь мужа, когда он отнес ее в душ и намылил ее тело. К тому времени, когда они закончили, она была такая сонная, что с трудом держала глаза открытыми, пока он вытирал ее и нес обратно в спальню.

— Пилон…спрятать…— она знала, что ее невозможно понять, но она просто не могла найти в себе силы, сказать Миколасу, что она не хочет, чтобы Доддс видел пилон. Это было бы так неловко, если бы он увидел, сонно подумала Вельвет.