Грегор и код когтя

Кровь, кажется, была везде. Она лилась из людей, била струей, оставляя следы на шерсти летучих мышей, ею были залиты тела крыс. Грегор вдруг осознал, что целью всего творящегося перед его глазами для обеих сторон было выпустить как можно больше крови из противника, залить все вокруг кровью врага.

На долю секунды он почувствовал слабость и головокружение, но тут же взял себя в руки. Он не должен забывать, зачем он здесь.

— Ты видишь Люксу? — спросил он у Ареса.

— Нет! — крикнул тот.

Это было почти невозможно — разглядеть кого-нибудь в этой мясорубке. И даже не из-за масок на лице. Окровавленные люди, летучие мыши и крысы были еще и покрыты пеплом, что делало их неотличимо похожими друг на друга. Он мог летать тут часами, высматривая Люксу, и все равно не найти ее.

Тогда Грегор решил сосредоточиться на поисках Мортоса. Даже под толстым слоем пепла тот должен выделяться на фоне остальных — своими размерами.

Но Грегору все не удавалось увидеть среди крыс хоть одну, которая была бы значительно больше остальных. Он подумал, что, видимо, это не имеет значения, ему надо просто присоединиться к сражающимся с крысами людям, но он не представлял себе, как это сделать. Должен ли он кого-то об этом спросить? Существует ли план, согласно которому надо действовать? Если он и был, этот план, — Грегору это было неочевидно: на его взгляд, на поле боя царил хаос, и все действовали кто во что горазд.

— Что нам делать? — обратился он к Аресу. — Мы можем начать откуда угодно?

— Откуда угодно, — подтвердил тот.

Но… Даже сейчас, даже после всего, через что он прошел и что ему довелось увидеть…

Что-то внутри Грегора сопротивлялось стремлению просто взять и направить разящий меч против крыс — несмотря на то, что яростническая природа побуждала его немедленно пустить оружие в дело.

Ему надо было сосредоточиться, чтобы разобраться в себе. Он должен убивать крыс. Ради чего? Ради того… ради корчащихся в агонии мышей в колодце у вулкана… ради мамы… ради Босоножки и мышат в детском садике.

И ради Люксы, которая, вероятно, сейчас где-то там, в самом центре жестокого побоища.

Ради всего, что уже произошло и еще произойдет, — не только с ним, Воином, но и со всеми остальными, если крыс не остановить…

— Внизу! Справа! — крикнул Арес.

Грегор увидел, как безуспешно пыталась подняться с колен женщина, — из раны на ноге у нее хлестала кровь. Летучая мышь парила над ее головой, но подлететь к женщине ей мешала кружившая вокруг женщины крыса.

Кровь вскипела в жилах Грегора.

— Вперед! — скомандовал он.

Они никогда еще не участвовали в сражениях вместе, Арес и Грегор: единственная настоящая битва Грегора была в джунглях, с острогубцами. Но Ареса с ним не было, Арес как раз боролся с ужасной, неизлечимой на тот момент болезнью.

Правда, они много тренировались на стадионе и теперь настолько изучили друг друга, что в самом деле стали одним целым.

Арес нырнул вниз, чуть накренившись, чтобы предоставить Грегору наилучшую позицию для удара. Крыса прыгнула на раненую женщину как раз в тот момент, когда меч Грегора со свистом обрушился на нее — лезвие, сверкнув, отсекло крысе ухо.

Крыса с угрожающим шипением резко повернулась.

— Надо отвлечь ее, — сказал Грегор, когда Арес разгонялся для следующей атаки.

На лице крысы вдруг появилось выражение крайнего изумления — она их узнала. Даже в масках, в мешанине и неразберихе боя она учуяла, что летучая мышь — это Арес, а всадник у нее на спине — Наземный.

— Воин! — завопила крыса. — Это же Воин!

Грегор услышал, как ее крик эхом прокатился по крысиной армии. Он знал, что крысы насмехались над ним — после неприятной встречи с Умняшкой и ее приспешниками, о которой он не любил вспоминать: это произошло несколько недель назад, под Регалией, тогда Умняшка, крыса, обладавшая гипнотическим даром и подзуживавшая Мортоса, натравила на него двоих своих громил. Поначалу Грегор сражался с ними достойно, но потом хвост одного из противников выбил из его рук фонарик, оставив его в полной темноте. Стыдно вспоминать, как он метался в панике по пещере, как ползал по полу на карачках, зовя на помощь Живоглота… Грегор почти сдался тогда и спасся лишь чудом.

«Ну и хорошо, — думал он сейчас. — Пускай смеются!»

Теперь, когда вокруг полно горящих факелов, опасности лишиться источника света не было. И еще — он видел, что они сделали с зубастиками, и никогда этого не забудет.

Летучая мышь смогла наконец подобраться к раненой женщине, подхватила ее и взмыла ввысь, и Грегор сосредоточился на том, что происходило прямо под ним. Не менее восьми разъяренных крыс прыгали у Ареса под лапами, пытаясь до них дотянуться. Конечно, Арес мог подняться повыше, чтобы у них не оставалось иллюзий, — но Грегору хотелось посмотреть, как высоко крысы способны прыгать. Арес дразнил их, летая над самыми головами. Одна крыса, самая крупная и атлетически сложенная, подпрыгнула как минимум метра на три — и Грегор пустил в ход меч, отсекая пару лап, которые едва не цапанули левое крыло Ареса.

— Следи за крыльями, — предостерег он Ареса.

— Вообще-то это не просто, — возразил Арес. — Чтобы сражаться с ними — нужно подлететь поближе, но если мы будем слишком близко — я не успею увернуться. Так что в случае чего тебе придется положиться на меня и мой выбор.

Грегор понимал, о чем говорит Арес. В разгар сражения, находясь в гуще врага у них не было возможности остановиться и обсудить дальнейший план действий. Арес должен был принимать решения самостоятельно, и Грегору оставалось лишь довериться ему.

— Что бы ты ни задумал, — я с тобой, — коротко ответил он.

И Арес ринулся вперед. Куда бы они ни направлялись — всюду их встречали группки разъяренных крыс. Рано или поздно они могли атаковать — если Грегор не атакует их первым. Грегор видел вокруг оскаленные пасти с острыми, как бритва, зубами и жуткие когти — и все это лишь ждало подходящего момента, чтобы вцепиться в него мертвой хваткой и в клочья разорвать его плоть.

Но почему-то страха он не испытывал.

Если ему и суждено погибнуть, то не сейчас — ведь Мортос жив. Если ему суждено умереть — то не раньше, чем он выполнит миссию, предсказанную в пророчестве, заберет белого крыса с собой.

Яростничество пульсировало у него в крови — но ему удавалось не давать ему выхода, держать в узде. Кажется, тренировки на стадионе научили его управлять собой и оставаться хладнокровным в бою. Движения его были отточенными и знакомыми — они повторяли их с Аресом сотни, тысячи раз этим летом, под руководством Марета: нырнуть, атакуя… отклониться вправо… сложить крылья… петля назад… Правда, там, на стадионе, меч Грегора либо вхолостую рассекал воздух, либо вспарывал мешки с песком. Лишь изредка они имели дело с коровьими тушами, их присылали с кухни — Марет считал, что солдат должен иметь представление о том, как ведет себя оружие, сталкиваясь с настоящей плотью. И это было труднее, чем можно себе представить: мечу нужно рассечь кожу, потом мышцы, и не все кости ему подвластны. Нужно много сил, чтобы поразить врага в жизненно важные органы.

Уроки с коровьими тушами вызывали у Грегора омерзение, но теперь он понимал, как они были важны. И был благодарен за них и за свой волшебный меч, меч Сандвича.

Он отличался от остальных мечей Подземья — как отличается нож для мяса от ножа для масла. Он был быстр, словно молния, и одним неуловимым движением мог разрубить крысу пополам. Когда его направляла рука Грегора.

Вскоре Грегор был весь забрызган кровью, и шерсть Ареса тоже стала скользкой от чужой крови, и при этом сами они не получили ни единой царапины.