Грегор и код когтя

Живоглот, которого помыли и перевязали, прочно обосновался возле буфета. По количеству пустых тарелок рядом с ним можно было сделать вывод, что он ел как троглодит. Сейчас он просто сунул морду в большое блюдо с любимой едой — креветками в сливочном соусе — и громко, с удовольствием чавкал.

Кроме крыса знакомы Грегору были лишь Соловет и Марет, которые что-то обсуждали, перемещая флажки на карте с места на место.

Когда Нерисса, Грегор и его тюремщики вошли в зал, на какое-то время наступила тишина. Потом Соловет бросила взгляд на вновь прибывших и холодно произнесла:

— Прошу всех, кроме Живоглота и Марета, нас оставить.

В ту же секунду зал опустел.

— Что все это значит? — осведомилась она.

Нерисса не дала охранникам времени ответить:

— Грегор нужен нам в кодовой комнате. Я освободила его и теперь прошу разрешения воспользоваться его помощью.

— А как ты, интересно, догадалась, где его искать? — спросила Соловет. — Впрочем, неважно, — думаю, ты его узрела в очередном видении. И что еще видела наша ясновидящая?

— Я не видела ничего, кроме того, что Грегор находится в карцере, — тихо ответила Нерисса.

Грегор заметил полный недоумения взгляд Марета, который тот бросил на Соловет, и понял, что солдат был не в курсе происходящего. Живоглот даже перестал есть и уставился на Соловет, вытащив морду из блюда:

— О, скажи мне, что ты этого не делала! — почти простонал он, слизывая стекавший по морде сливочный соус.

Соловет слегка пожала плечами:

— Это всего на пару дней. Я собиралась его арестовать, но Викус отправился вербовать прядущих, и я подумала, что надо дождаться его прибытия. А что за надобность в нем такая в кодовой комнате, Нерисса?

Соловет крутила в пальцах маленький красный флажок и даже, кажется, не думала возвращать его на карту.

— Это из-за Босоножки. Мы думаем, от нее будет гораздо больше пользы, если Грегор поможет нам управиться с ней, — сказала Нерисса.

Соловет взглянула Грегору в лицо и покачала головой:

— Что ж, думаю, вам придется справиться без него. Я не могу рисковать. Он опять может нарушить приказ и сбежать непонятно куда, — отрезала она. — Вернуть его в карцер!

— Он не сбегал непонятно куда, Соловет, — вмешался Живоглот. — Он сбежал, чтобы участвовать в битве. На наше счастье, между прочим. Соловет, я не понимаю, каких еще подтверждений его лояльности и верности тебе надо!

— У него в карцере не было света, не было медицинской помощи, не было даже постели. И практически не было еды, — тихо заметила Нерисса.

— О, это вообще отлично! — проворчал Живоглот. — Давайте сделаем все, чтобы Воин не захотел иметь с нами дело.

— Ладно. Дайте ему факел и одеяло, — приказала Соловет.

— Я возьму на себя ответственность за него, — произнес Марет. — Он не покинет Регалию.

— Нет, Марет, ты нужен мне здесь. И потом — раз он смог обмануть Горацио и Маркуса, нет никаких гарантий, что он не сможет обвести вокруг пальца тебя, — сухо возразила Соловет.

— Но то, что держит его, уже в Регалии, Соловет, — вкрадчиво сказал Живоглот.

— Нет. Его семьи оказалось недостаточно, чтобы удержать его от побега! — упорствовала Соловет.

— А я говорю не о семье. Я говорю о твоей внучке. Как ты думаешь — почему он так рвался обратно в Огненную землю? Чтобы повидаться со мной? — язвительно спросил Живоглот.

— Люкса? — Соловет вопросительно подняла брови: — При чем тут Люкса?

Она впервые, казалось, проявила какой-то интерес к беседе.

Грегор с трудом смог выдавить из себя:

— Заткнись, Живоглот.

— О, видишь — он протестует! — без зазрения совести продолжал Живоглот. — Да он от нее без ума. Голову потерял. Я впервые почувствовал это, когда у них в Огненной земле вышла небольшая перепалка.

Грегор вспомнил тот спор. Он тогда накричал на Люксу за жестокость по отношению к Живоглоту и пренебрежение к остальным. А закончилось все тем, что он очень переживал. И Живоглот тогда, помнится, потянул воздух своим дурацким носом, словно что-то вынюхивая. Видимо, крысы могут учуять не только страх — они и любовь могут учуять.

— Да он чуть не дал себя укокошить там, в Огненной земле, стоило мне упомянуть, что она в плохом состоянии, — продолжал Живоглот. — Ты вспомни себя полвека назад, Соловет! Ты же знаешь, как это бывает!

— Он что, влюбился в Люксу?! — Взгляд у Соловет был изумленный. — Это правда, Грегор? Это и есть причина, по которой ты ослушался моего приказа?

Грегор ничего не ответил. Лицо его пылало.

— Если это так, мне проще оставить тебя на свободе, потому что, насколько мне известно, Люкса не планирует отлучаться из Регалии в ближайшее время, — сказала Соловет. — Но мне нужно услышать это от тебя.

Грегор уставился себе под ноги, размышляя, что именно он сделает с Живоглотом, как только окажется на свободе.

— Так что? Нет? Тогда, боюсь, карцер будет для тебя наиболее безопасным местом, — холодно заключила Соловет.

Стражи уже взяли его под руки, чтобы увести, но тут Марет выпалил:

— Карман! Посмотрите у него в кармане!

Грегор взглянул на Марета, не веря своим ушам, — это было даже хуже предательства Живоглота. Руки были связаны у него за спиной, и он ничего не мог поделать, а Соловет тем временем подошла и вытащила фотографию из кармана его рубашки. Она внимательно изучала ее пару секунд, потом рассмеялась и протянула фотографию Живоглоту.

— Ну! А я что говорил! — воскликнул тот и вновь погрузил свою наглую морду в блюдо с креветками.

Грегор понимал, что фотография выдала его с головой. Разом. То, что он так старательно скрывал, — его чувства к Люксе… — было теперь очевидно и понятно всем. Надо быть идиотом, чтобы хранить фотографию в нагрудном кармане — но разве мог он представить себе подобный вариант развития событий?

— Что ж, это облегчает мне задачу, — промолвила Соловет, сунула фото обратно в карман Грегора и улыбнулась: — Не волнуйся, твоя тайна останется при мне, — и кивнула охранникам: — Развяжите ему руки — он свободен.

ГЛАВА 8

Как только ремни на запястьях были сняты, Грегор развернулся на пятках и выскочил из комнаты. Он был вне себя от злости на Живоглота и Марета за то, что они выдали его тайну.

Во-первых, это его личное дело. И никого, кроме него самого, это не касается. Во-вторых, они ведь догадывались, что Соловет непременно использует это знание против него. Как все, что ему дорого. Как они не понимают, что теперь у нее стало еще больше над ним власти?!

И наконец, в-третьих, — что если это дойдет до Люксы? Грегор даже толком не знал, как она к нему относится! Они никогда не говорили об этом или чем-то подобном. А теперь кто-нибудь непременно сболтнет ей. Сама мысль об этом пугала и страшно смущала его. Он был готов немедленно бежать на поиски Ареса и отправиться прямо домой и…