Грех и невинность

— Миледи? — Хантли сделал шаг вперед, словно боялся, что ему придется подхватить под руку лишившуюся чувств леди Шеррингем.

Его беспокойство об обеде казалось Джейн нелепым и совершенно неуместным. Хотя он прав: всех необходимо накормить.

— Полагаю, нам нужно придерживаться привычного распорядка дня, мистер Хантли.

После всего, что произошло за последние несколько дней, девушкам — да и Дел тоже — просто необходимо было ощутить, что жизнь входит в привычную колею. Джейн надо постараться создать эту иллюзию спокойствия. Кроме того, это поможет ей отвлечься от мыслей о Кристиане и от желания прижать руку к животу.

— Через полчаса я прикажу подать обед в столовую, — чопорно произнес Хантли.

— Леди Тревор пока еще не готова спуститься, поэтому распорядитесь прислать поднос с едой в ее спальню.

— Конечно, миледи.

Джейн старалась говорить спокойно и размеренно, хотя сердце отчаянно колотилось в груди. Теперь она могла представить, что за жизнь ей предстоит, если Кристиана убьют на дуэли. Ей придется в одиночку защищать Дел и заботиться о живущих в этом доме девушках. Потому что она не сможет оставить их в трудную минуту.

«А что, если у меня будет ребенок?» — прошептал ей на ухо предательский голос страха.

— Это был тайный клуб!

Джейн услышала резкий женский голос, едва подойдя к двери столовой. Она узнала его. Он принадлежал Мэри, девушке, влюбленной в Кристиана. Похоже, сплетни распространялись со скоростью света.

— Я слышала, — продолжала Мэри, когда Джейн открыла дверь, — что он отправился в этот клуб, чтобы спасти свою сестру. В скандальный клуб, где…

— Мэри, замолчи! — Девушка с каштановыми локонами округлила серьезные карие глаза и кивнула в сторону двери.

Джейн попыталась приветливо улыбнуться, когда четыре хорошенькие головки повернулись в ее сторону.

— Добрый день, девушки, — произнесла Джейн, садясь на услужливо подвинутый лакеем стул.

При других обстоятельствах ее голос непременно предательски задрожал бы, но сейчас она не могла позволить себе слабости. Гнев и неодобрение Шеррингема напрочь лишили ее уверенности в себе. Ей было сложно отдавать приказы слугам, которые знали, как обращался с ней супруг.

Но этим юным девушкам необходим был кто-то, способный о них позаботиться.

Джейн тихо откашлялась.

— Не думаю, что нам стоит обсуждать за ленчем подобные вещи.

Она положила на колени салфетку, взяла в руки ложку, девушки последовали ее примеру. Все они смотрели теперь в свои тарелки. Даже Мэри. Она была настоящей красавицей. Золотистые локоны оттенка гречишного меда и миндалевидные зеленые глаза свели бы с ума любого мужчину.

В воздухе повисло напряжение. Джейн переводила взгляд с одной девушки на другую. Они ждали, что она осудит их лишь потому, что их украли и заставили жить в гаремах. Джейн нахмурилась.

— После ленча, — объявила она, — мы с вами займемся музыкой.

— Я с радостью, — пролепетала робкая блондинка Филли.

Недовольно сдвинув брови, Мэри принялась размешивать в тарелке суп.

— А куда уехал лорд…

— Мэри! — резко оборвала ее рыжеволосая. — Неужели так необходимо это знать?

— Давайте закончим обед, — спокойно предложила Джейн. Ложки ритмично застучали по тарелкам. Девушки переглядывались, но заговаривали лишь для того, чтобы попросить передать блюда с мясом, овощами и жареной картошкой.

Похоже, четкий график действительно поможет Джейн справиться с непосильной ношей. И все же Джейн казалось, что если она вздохнет полной грудью и расслабится хотя бы мгновение, потолок рухнет и придавит их всех. Так ли хорошо для девушек это напряженное спокойствие? Может, лучше позволить всем быть предельно откровенными?

После обеда Джейн позвала девушек в музыкальную комнату. Филли подошла к фортепьяно и с тоской посмотрела клавиши.

— Вы играете? — спросила она у Джейн. — Сыграете для нас что-нибудь?

— Я очень плохо играю, — призналась Джейн.

— Разве такое возможно? — ошеломленно спросила Мэри. — Ведь вы леди.

— Мне ужасно нравится, — призналась Джейн. — Но когда я кладу пальцы на клавиши… — Она подняла руки и согнула пальцы. — Они слишком короткие, чтобы захватить целую октаву.

Признавшись в собственной некомпетентности, она внезапно ощутила неведомое доселе чувство свободы. Никаких извинений. Никаких обещаний приложить больше усилий. Только правда.

Джейн заметила, как Филли посмотрела на свои руки, и тепло улыбнулась ей:

— Когда я поняла, что не могу играть так хорошо, как от меня ждут, я стала испытывать страх перед игрой на пианино.

Филли понуро склонила голову.

— Я тоже боюсь своей нескладной игры и того, что надо мной станут смеяться.

Джейн обняла ее за плечи.

— А мы не станем обращать внимание на тех, кто смеется. Потому что эти люди не имеют никакого права смеяться над тем, что мы пытаемся стать лучше.

Господи, как бы ей хотелось поверить в собственные слова! У Джейн хватало безрассудства на язвительные замечания и даже на то, чтобы положить пудинг в сапог Кристиана — как это, должно быть, его злило! — но у нее не хватало смелости попытаться сыграть что-нибудь прилюдно.

— Кстати, я еще не знаю ваших имен, — сказала Джейн.

— Зато мы знаем, кто вы такая, — ответила Мэри. — Вы — любовница лорда Уикема.

Девушки испуганно заохали, а Филли зажала рот ладонью и приглушенно вскрикнула:

— Мэри!

Джейн была настолько ошеломлена, что на мгновение лишилась дара речи. Утверждение Мэри было правдой и в то же время не совсем.

Мэри выпятила нижнюю губу.

— Мы ведь знаем, что она его любовница, так почему бы не попросить, чтобы она сказала нам правду? Вряд ли это так уж непристойно.

— Она ведь леди, — прошептала Филли, все еще закрывая рот маленькой рукой, затянутой в перчатку. — А ты не должна разговаривать с леди подобным тоном. Что, если его светлость разозлится и всех нас выгонит? Что мы тогда будем делать?