Грех как предчувствие

 Последняя их встреча случилась, когда и Иван был в глубоком многомесячном запое, и Вера уже конкретно пристрастилась к выпивке. С Аликом она уже к тому времени разошлась, и снимала вместе с дочерью квартиру в полусгнившем бараке на краю города, где не было горячей воды, а газ и свет давали по большим праздникам. Это был первый, и последний раз, когда Иван сам к ней пришёл. Он уже и не вспомнит, как он узнал адрес, но он её нашёл.

 Вдребезги пьяный он постучал в обшарпанную дверь, и, открыв дверь, Вера была очень удивлена. «У меня месячные, - без обиняков заявила женщина, - но раз сам захотел, то уже не отвертишься». Они опять трахались на матрасе, кровати у Веры не было. В промежутках, а он ни как не мог кончить, они пили водку, которую Иван принес, и закусывали холодными слипшимися макаронами, больше ничего из еды у Веры не было. Девочка Ксюша находилась тут же в комнате, и отчаянно делала вид, что спит. Не Иван, не мать не обращали на неё никакого внимания.

 «Сколько же Ксюшке тогда было лет?», - стал вспоминать Иван, нынешний, идущий по главной улице города с отцом девочки.

 - А как поживает твоя дочь? – вдруг неожиданно спросил Алик. Иван даже сначала не понял, кого он имел ввиду.

 - Нормально, - Иван внимательно посмотрел на друга, ему опять показалось, что он заговорил вслух, и тот услышал его слова.

 - Она ведь на год младше Ксюхи, да? – Алик как не в чём не бывало, шагал, стараясь попасть в ритм Ивана.

 - Да. Но твоя - девушка, а моя выглядит как баба, - Иван расслабился, - Она из девочки, школьницы сразу перешла в категорию баб. Пропустила стадии «девушка» и «молодая женщина», вот так вот бывает в жизни! Сразу после школы заарканила самым известным бабским способом дурочка, родила и превратилась в бабу. Валяется дома на диване, смотрит сериалы, листает глянцевые журналы, и ждёт когда мама, моя жена то бишь, ей и её тупому муженьку купит квартиру. И больше не о чём ни думать, ни мечтать не хочет. Работать тоже не хочет. И уже подумывает о втором ребёнке, чтобы уж окончательно привязать к себе своего бычка, а заодно и ещё на три года официально сесть нам на шею.

 - Ну - ну, что-то ты на неё совсем уж набросился… Молодая, глупая ещё, всё впереди…

 - Давай покурим, постоим, вон лавочка, - Иван пошёл к одиноко стоящей скамейки, доставая сигареты и зажигалку. Алик не споря, последовал за другом.

 - Молодая, говоришь? – Иван закурил. На свежем воздухе сигарета не казалась такой противной, - Уже 23. Мы с матерью её в этом возрасте уже институт закончили. А пока учились такого навыделовали и насмотрелись, что хоть сейчас за мемуары садись. А у неё даже вспомнить то будет нечего! Молодости нет. Она не со сверстницами общается, а с жёниными подругами. Сидит и с умным видом рассуждает, а сама кроме члена своего муженька других хуев не видала…

 - А что это главное…- Алик во все глаза смотрел на своего разошедшегося не на шутку друга.

 - Да! Потому что опомнится лет в сорок, и поймёт, что ничего то в её жизни и не было, кроме супруга – дебила, сопливых детей и пустых бабьих разговоров по телефону. Спохватится – а поезд то ушёл. А если надумает навёрствовать упущенное, то просто пойдёт по рукам, - Иван чувствовал что задыхается – но наболело, мать её!

 - Наболело, понимаешь, - переведя дыхание, сказал Иван, - меня никто слушать не хочет. С дочерью я не общаюсь. Как посмотрю в её пустые глаза, так хочется пинчища дать, чтобы в себя пришла, да головой вокруг повертела. Но потом махну рукой и молчу. Вот так-то, господин Федоровский, - Иван бросил окурок в урну, и медленно пошёл по улице. Они уже почти вышли к площади, откуда общественный транспорт мог их довести до дома.

 - Ты, по-моему, перегибаешь, - Алик догнал друга и опять старался попасть с ним в шаг, - Что ж ей начать водку пить, да по мужикам бегать. Ну, просто семейная девочка, любит детей – что в этом странного?!

 - Да просто, я знал много таких вот «семейных девочек», которые потом как собаки срывались с поводка и начинали нагонять упущенное, - Иван сбавил шаг, - Хреново это. То, что нужно и можно делать в молодости, глупо и пошло выглядит в зрелом возрасте – «Какую то ахинею несу, ей Богу!»

 - Что же нам теперь только у телевизора в кресле сидеть?!

 - Да ты то бы помолчал! Божий человек! Уж тебе-то есть что вспомнить. Впечатлений по самое не могу.

 - Ну, я больше про тебя сказал, - смутился Алик.

 - А я вот не нагулялся явно. Вон смотри наша «маршрутка»! – Иван рванул на остановку. За ним поспешил и друг.

 Через каких-то полчаса Иван уже открывал дверь своей квартиры. С Аликом они распрощались у подъезда, и вот теперь предстояла радостная встреча с женой. Войдя в прихожую, Иван понял, что у супруге очередной телефонный марафон. Она разговаривала с кем-то по-городскому, и одновременно отвечала на звонки по мобильному. Обычный вечер в их квартире. Иван снял куртку и туфли, заглянул на кухню, где был «пресс-центр» жены и кивнул ей.

 - Есть будешь? – жена на секунду прикрыла трубку рукой.

 - Нет. Только чая выпью, - и Иван пошёл в ванную комнату.

Он вымыл руки, провёл рукой по небритому подбородку, набрал в рот воды и прополоскал горло, потом тщательно почистил зубы – всё это он делал не спеша, давая время жене перебазироваться из кухни в одну из комнат. Когда он вышел из ванной, на кухне никого не было. Всё-таки в долгой семейной жизни были и свои плюсы, иной раз не требовались лишние слова.

 Иван налил заварки в стакан в массивном подстаканнике и разбавил кипятком, уходя, жена включила электрический чайник. Бросил в чай дольку лимона, сел за стол и закурил последнюю за день, и потому неизменную сигарету. Пока пил терпкий чай и курил, он думал про сегодняшнюю неожиданную встречу с прошлым. Докурив сигарету, Иван вылил недопитый чай и вымыл стакан. Потом он подошёл к окну и, прикрыв глаза, в полголоса прочитал «Отче наш» и троекратно перекрестился. Привычка оставшаяся с давних времён, когда в жизни Ивана были большие неприятности, и вечерняя молитва позволяла создавать иллюзию защищённости от напастей. Окна квартиры Ивана выходили как раз на восток.

 Иван вошёл в спальню, закрыл за собой дверь и стал раздеваться. Доносившейся разговор жены по телефону его уже давно не раздражал, более того это стало неизменным вечерним атрибутом, на который он не обращал внимание. Иван разобрал постель, выключил свет и лёг на свою половину супружеского ложа. «Супружеское ложе – смешно и мило», - подумал Иван, закрыл глаза и сразу заснул. Когда пришла жена, и легла рядом, он как обычно не заметил.

 Утром, услышав, как запирается входная дверь, Иван ещё немного полежал в кровати, но потом резко сбросил ноги на пол и потёр лицо руками, отгоняя остатки сна. Умываясь, Иван с удивлением почувствовал какой-то необыкновенный душевный подъём. Почему-то ему было очень хорошо и спокойно, и идиотская улыбка то и дело появлялась на лице. «Интересно к чему бы это?» - думал Иван, завтракая на кухне. «Кофе и сигарета – завтрак солдата» - по-другому он и не начинал своё утро уже много лет. «Что-то сегодня непременно произойдёт», - эта мысль вертелась в голове и по телу пробегала дрожь предчувствия. Иван загасил сигарету, выбросил окурок в мусорное ведро, зачем-то тщательно вымыл пепельницу, потом кофейную чашку и поставил её в сушилку. Ему ни куда не надо было идти, но он просто не мог находиться в квартире. «Пойду, прогуляюсь», - решил Иван и прошёл в спальню, где вчера разделся. Джинсы, в которых он был вчера, оказались немного запачканы грязью, и он решил бросить их в стирку и надеть новые. Иван взял «ливайсы» и стал осматривать карманы, он всегда так делал, прежде чем бросить вещь в корзину для грязного белья. В заднем кармане джинсов нашёлся цветной кусочек картона. Это была визитка, которую Ксюша дала ему, когда они с Аликом уходили. На карточке была витиеватая надпись названия кафе, с указанным адресом и телефоном, а на обратной стороне от руки был записан номер мобильника и имя. Буквы и цифры были какими-то пузатыми и смешными, а цифра «8» так вообще походила на построенного детьми снеговика.

 Иван долго смотрел на цифры и буквы и ни как не мог понять, что именно он видит. А когда он понял, то, бросив джинсы на стиральную машину, прошёл в большую комнату и открыл встроенный шкаф. Там в его половине была полка, где валялись тетради, диски, папки с бумагами, а в углу стояли початые бутылки виски, коньяка и водки. Немного подумав, Иван взял коньяк и прошёл с бутылкой на кухню. Он достал из настенного шкафчика фужер, налил почти полный и ещё раз, внимательно прочитав имя на визитке, выпил. Не почувствовав ни крепости, ни вкуса выпитого, Иван сходил в прихожую за своим мобильным телефоном, сел за кухонный стол, закурил сигарету и стараясь внимательно читать написанные на визитке цифры, набрал номер…

 …девушка открыла воду и встала под душ, но потом, испугавшись за причёску и макияж, сняла лейку с держателя и стала аккуратно ополаскивать тело, уставшее после долгого секса. Она вымыла упругую грудь с ещё набухшими сосками, пустила струю по животу, а потом направила её между ног и тщательно подмыла свою выбритую пипку. Напор воды нежно ласкал натруженное место, и, не смотря на усталость, девушке опять захотелось заняться любовью. Её пальчики теребили всё ещё возбуждённый клитор, и с трудом подавляя желание, девушка выключила воду и вылезла из ванной. Сняв с вешалки казённое полотенце, девушка торопливо промокнула тело, стараясь не обращать внимания на сильный запах стирального порошка, который издавала чужая банная принадлежность. Девушка небрежно бросила полотенце на краешек ванны и вышла из умывальной комнаты.

 Мужчина лежал на кровати, уткнувшись в подушку, и делал вид, что спит. Девушка осторожно подошла к нему, присела на корточки и легонько подула ему в лицо.

 - Подъём, - тихо сказала девушка и рукой провела по волосам мужчины, - вставай…дядя Ваня…

 Иван усмехнулся, и, не открывая глаз, рукой попытался схватить Ксюшу за руку. Та ловко увернулась, и, вскочив на ноги, через мгновенье уже сидела в кресле напротив кровати. Она подсунула одну ногу под попку, а вторую согнутую в колени обхватила руками, то, что при этом её всё ещё красная пипка была на виду, девушку совсем не смущало.