Грех прощения. Не совершай греха прощения

– Сложно сказать. В глаза не смотрел. В то же время мог подготовиться. Невозможно сделать вывод по одному признаку. Меня другое поразило. – Анна рассказала о том, как сообщила ему о своем отъезде.

– Подожди-подожди! Хочу уточнить, – Гала сделала театральную паузу. – Ты ему говоришь, что уезжаешь в Одессу, а он говорит: «Не забеременей там»?

– Полная неконгруэнтность, как сказал бы Виталик, – кивнув, грустно улыбнулась рассказчица.

Над их столиком повисла тишина. Звуки ресторана растворились. Они обе смотрели на реку, мирно текущую за окном. На водной глади перед глазами Анны всплывали картинки их встречи. Каждое мгновение. Казалось, молчание растянулось в часы.

– И что ты будешь делать? – нарушила тишину Гала.

Анна посмотрела на нее и тихо ответила:

– У меня есть чувства к нему. Я не поеду в Одессу.

«Лучше сделать и пожалеть, чем всю жизнь прожить, жалея», – вновь мелькнула мысль.

* * *

– Поставьте вот сюда! – скомандовала Гала. – И примите заказ.

– Может, меню посмотрите? – уточнил официант.

– Нет. Нам бутылку шампанского. Хачапури, порцию шашлыка из телятины и порцию из курицы, два овощных салата. И еще порцию картофеля на мангале.

– И воду без газа комнатной температуры, – вмешалась Анна. – Не много ли еды?

– Посмотри на себя. Тощая, как вобла, – строго заявила подруга. – Будешь есть! Я сказала!

Анна смиренно вздохнула и достала из сумки полотенце. Расстелила на шезлонге. Сняла шлепки и неоновое светло-зеленое платье. Ей не хотелось сегодня спорить – ни с кем, а тем более с Галой. У нее не хватало на это сил.

Гала позвонила утром и предложила поехать на пляж. Люся пообещала присоединиться позже. Всю дорогу Анна молчала, дежурно улыбаясь в ответ на веселые истории подруги. За годы дружбы у них выработалось негласное правило: при водителе – только шутки. Сегодня анекдоты травила Гала. Анна же пребывала в безмолвии. Молчание взяло ее в плен.

В загородном комплексе «Дача» оказалось неожиданно безлюдно. Середина августа, суббота, а все посетители куда-то испарились. Словно жизнь освободила от детского гама и незнакомых людей для полноценного отдыха. Анна подошла к воде. Солнце нежило ее лучами, ласково закутывая в невидимую вуаль. Она ощущала горячий песок под ногами, тепло последнего летнего месяца, но согреться не могла. На улице плюс тридцать, а ей холодно. Анна глубоко вдохнула теплый воздух.

Вчера после встречи с Матвеем в клинике она провела бессонную ночь. С Матвеем всегда так. Сложно анализировать, находясь с ним рядом, и только после она может наконец разложить все по полочкам. Чувства к Матвею вновь накрыли ее бетонной плитой. От спокойствия не осталось и следа. Она признала, что скучает, но поняла и многое другое.

– Аннет! – окликнула Гала. – Шампанское принесли.

Анна снова сделала глубокий вдох и направилась к столу.

– Сколько килограммов ты потеряла? – Гала смотрела на нее оценивающе.

– Не знаю. Пять. Может, семь.

– За какой период? – продолжался допрос.

– За месяц.

– Это много для твоей массы тела. Ты вообще ешь?

– Ем. Может, из-за операции? – предположила Анна.

– Из-за нервов! – прошипела подруга и протянула бокал. – Позвоню Тусе. Возьмем над тобой шефство.

Спорить не было сил. Анна присела на шезлонг. Они подняли бокалы и встретились взглядами. В темно-синих глазах Галы горело любопытство. «Значит, допрос продолжится». Анна перевела взгляд на озеро в по-детски наивной попытке продлить молчание.

– И как ты сообщила Жене о том, что передумала ехать с ним в Одессу?

«Началось». Анна вздохнула.

– Как последняя трусиха, – честно призналась она.

Тишина предвещала: подробностей не избежать. С Галой легче сразу рассказать всю правду, иначе пытки продлятся целый день и все равно закончатся полной капитуляцией.

– Написала СМС.

– И что написала?

– Что была на приеме у врача и мне запретили поездки и солнечные ванны.

– Точно трусиха, – прыснула со смеху Гала.

– Да, – согласилась она. – Врать я не могла, но и правду сказать было бы странно.

– Перезвонил?

Анна отрицательно покачала головой.

– Что-то ответил?

Кивок.

– Что? Аннет, ей-богу, что с тобой сегодня?! – разошлась Гала.

– Ответил «Ок».

– Ого! Для Жени это практически мат.

Опять кивнула в знак согласия.

– Жалеешь?

– О чем?

– О том, что Женя потерян навсегда, – пояснила подруга.

– Нет. Женя – прекрасный человек, но, видимо, не судьба. Или время не то.

Гала хмыкнула, всем видом демонстрируя, что отказывается поддерживать философские рассуждения на эту тему.

– Я бы на месте Жени тебе таких трындюлей выписала! – высказалась она.

– За что? По официальной версии, ехать собирались компанией, мое присутствие или отсутствие на их поездку не влияет. Это же не романтический уик-энд для двоих, – оправдывалась вслух Анна, хотя понимала, что Женя связывал с этой поездкой определенные планы, и поэтому она не нашла в себе сил позвонить. Она знала, что обманула его ожидания.

– Что с тобой сегодня? – Гала осуждающе вздохнула и налила шампанское в бокалы.

– Не спала всю ночь.

– Из-за Матвея?

Анна кивнула.

– Не нужно было ехать к нему на прием! – восстала подруга.

Появился официант с полным подносом. Разместил между шезлонгами низкий столик, постелил скатерть, разложил приборы и расставил тарелки с едой. Женщины без слов наблюдали за его действиями. В атмосфере этого дня читалась грусть. Или, скорее, усталость. Усталость, наполненная грустью. Официант удалился.

– Ешь! – скомандовала Гала.

Анна принялась за еду. Ее взгляд уперся в птицу, парившую в вышине безоблачного синего неба. Она словно исполняла танец. Взвивалась и пикировала. Взвивалась – и опять. Кружила. Так и жизнь – она не может быть одинаковой. Жизнь обязана быть разной. И эмоции даны для того, чтобы понять. Грусть дана для того, чтобы наслаждаться радостью. Звуки – чтобы ценить тишину. Зима – чтобы ценить лето. А боль? Для чего дана боль? Точно не для того, чтобы радоваться ее отсутствию. Анна выдохнула. Наконец она согрелась. Синее небо, теплый бриз, солнечная вуаль, вкусная еда, а главное, забота и внимание Галы согрели ее. Грустить в тепле намного легче, чем в холоде. Ее внутренняя птица взмыла ввысь. Анна благодарно взглянула на подругу.

– Мне было так хорошо эти три дня после снятия швов. Я словно освободилась от пут, – начала делиться размышлениями Анна. – Понимаешь, я вчера, когда домой приехала, проанализировала каждую секунду нашего с ним общения.

Слушательница затаила дыхание.

– Обрати внимание: он появился через 72 часа после последнего контакта.

– Точно как в книжечках написано, – не сдержала иронии Гала.

– Настоял на визите. И я не смогла отказать. Если бы мне позвонил Матвей, я бы отказала. А доктору не смогла. Это бессознательно. Он настаивал на уколах красоты – опять же для того, чтобы поднять свой авторитет. Видимо, в его сценарии я должна была согласиться на процедуру.