Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Молодая медсестра наклонилась за сброшенным на пол одеянием, и будущий владыка обратил внимание на идеальный пробор в ее черных прямых волосах, с вновь ожившим интересом рассмотрел каждый блестящий волосок на затылке. Она выпрямилась, прижимая к груди еще теплый халат, поймала на себе его взгляд и опустила глаза.

— Как тебя зовут, дитя?

— Алиша, мой господин.

Он кивнул, отметив грациозность ее движений. Женщины — великий дар свыше, и тут Старейший никак не мог считать себя обделенным.

Он уже оделся, когда к нему, почтительно склонив голову, подошел Массакар. Повелитель часто слышал, как главный врач ругал специалистов рангом пониже за глупость и медлительность, а однажды выкрутил ухо эндокринологу, да так сильно, что молодой человек даже заплакал.

Массакар окончил Гарвардскую медицинскую школу и Бомбейский институт неврологии, имел сертификацию по пяти специальностям и уже почти сорок лет исполнял обязанности личного врача Старейшего, однако его энтузиазм пошел на убыль. От повелителя не могли укрыться ни слегка потускневший взгляд, ни огрубевшие пальцы.

Массакар поклонился.

— Уровень гормонов, судя по результатам анализов, достаточно высок, Махди. Все органы работают в диапазоне ожидаемых параметров. — Он пригладил короткую седую бородку. — Впрочем, примерно через год следует задуматься о трансплантации почек, чисто в профилактических целях. Если решение будет положительным, мы могли бы извлечь ваши надпочечники…

— Хорошо. — Главный врач вздрогнул, когда Старейший ласково похлопал его по плечу. — Ты должен посвятить Кэстла и Глисона во все процедуры и схемы медикаментозного лечения. Я потом подумаю и решу, кто из них займет твое место.

— Я, — слезы навернулись на глаза Массакара, — чем-то вызвал твое неудовольствие, дедушка?

Старейший улыбнулся.

— Нет, мой маленький солдатик. — Так он когда-то ласково называл семилетнего внука. — Ты верой и правдой служил мне. Я не вижу в тебе недостатков, но время безжалостно к плоти.

Главный врач опустил голову. Слеза упала на носок его белоснежной туфли.

Они оба понимали всю иронию последнего замечания. Возраст Массакара уже давал о себе знать, в то время как его предок оставался молодым. Ну не совсем молодым, ведь даже самые современные технологии не обладали безграничными возможностями. Явленная Махди милость Аллаха лишь замедляла бег колеса времени. Тем не менее от Массакара начал исходить едва ощутимый запах тления, а Старейший, родившийся на шестьдесят лет раньше, отличался энергией и ясностью мысли, какими мог похвастаться не всякий юноша.

Дед поцеловал в лоб дрожащего внука, и тот удалился, почтительно пятясь. Великий наставник позволил себе вздохнуть. Сколько их ушло. Друзей и возлюбленных, сыновей, внуков и правнуков… все они отправились в мир иной, а он остался. Окруженный самыми преданными последователями, будущий владыка пребывал в абсолютном одиночестве. Старейший вспомнил мать Массакара, удивительную красавицу, индонезийскую принцессу с глазами чернее обсидиана и крепкими, как у балерины, ягодицами. Ее чувственные крики так и звучали в его ушах, он четко помнил ее круглый живот… но лица вспомнить не мог. Совсем. Старейший покачал головой, удрученный провалом в памяти. Столько жен, столько наложниц… караван похоти протекал мимо, почти теряясь из виду. Встревоженный приступом меланхолии, он поднялся на лифте в спальню и вызвал Алишу.

Молодая медсестра оправдала все надежды. Сначала она стеснялась, польщенная и смущенная его вниманием, но Старейший имел большой любовный опыт. Знаток плотских утех изгнал прочь ее страхи, разбудил в ней страсть, и скоро она уже сочилась медовой влагой под его ласками, а соски ее отвердели так, словно могли вот-вот взорваться от поцелуев. И наконец в ней проснулась тигрица. Каким диким существом она оказалась. Обвила его горячими бедрами, тяжело задышала, принимая в себя все глубже и глубже, а потом, подгоняя, принялась кусать за плечи, безудержная, дикая, свободная, словно сама жизнь. Она не была девственницей, впрочем, от девственниц Старейший давно устал. Обещанные Кораном семьдесят непорочных дев в раю могли склонить к мученичеству какого-нибудь козопаса или студента, но только не его.

Он перевернул ее, взял сзади, схватив руками за скользкие от пота плечи, ускорил темп, уже почти не сдерживая себя. Она извивалась под ним, и звуки ее частого дыхания вернули его во времена, когда юный Хасан Мухаммед, схватившись руками за гриву

коня, мчался во весь опор по твердой земле, а из-под копыт летели искры. Он застонал от воспоминаний, выпустил в нее свое прошлое, она же прижалась к нему ягодицами, и горячий поток подхватил их обоих. Затем кости Старейшего превратились в кашу. Обмякнув, он упал рядом с Алишей, закрыл глаза и слышал только стук собственного сердца. Она прижалась к нему и скоро уже задремала на огромной мягкой постели, спокойная, как дитя, лишь ее маленькие коричневые груди опускались и поднимались в такт дыханию. Ах, молодость…

Придя в себя, Старейший осторожно освободился от объятий медсестры, накинул халат, не туго перепоясался кушаком. Бросив взгляд на кровать, он подошел к окну и уставился сквозь полароидное стекло на танцевальный зал.

Черно-белые силуэты кружились, касаясь друг друга кончиками пальцев вытянутых рук. Только два цвета взаимодействовали между собой, смешивались с каждым шагом, вызывая легкое головокружение из-за странной перспективы. Старейший не отворачивался, поглощенный зрелищем. Оно оказывало на него такое же эмоциональное воздействие, как если бы он смотрел в телескоп или микроскоп. Словно сегодня не имело значения, только вчера и завтра.

После бегства из Лас-Вегаса старший сын и главный советник Ибрагим посоветовал изменить стратегию.

«Центр твоего халифата не должен находиться в Америке, отец. Вера местных жителей по большей части слаба. Их земли и богатства истощены безбожниками. Лучше начать в Западной Европе или в священных городах Ближнего Востока, даже в Нигерии».

Старейший, прижав ладони к толстому стеклу, навис над живой черно-белой мозаикой невидимым духом возмездия. Ибрагим, конечно, ошибался. Его предложение отличалось свойственной всему человечеству недальновидностью. Будущий владыка прекрасно это понимал. Америка являлась ключом ко всему. Не порочные сатрапы Ближнего Востока или Западной Европы, чей ложный ислам стал таким же презренным, как бог Израиля. Америка все еще молода и податлива, ее легко можно направить на путь истинный, если держащая кнут рука достаточно сильна и достаточно усердна. Президент Кинсли из-за своей безвольной терпимости упустил возможность создания нового халифата, предпочтя ему умеренную теократию. Старейший способен достаточно быстро пробудить всех из летаргического сна. Сначала Исламская республика падет под натиском его идеального ислама, затем Библейский пояс услышит трубный глас и узрит занесенный над ним меч. Принимай новую веру или умри — другого выбора новый повелитель ему бы все равно не предоставил. Однажды американцы уже стали самым динамичным народом в мире, станут и теперь, только в большей степени под жестким руководством Старейшего. А за Америкой последует весь мир.

Пары поклонились друг другу и разошлись по краям зала, с трудом переводя дыхание. «Звезда морей» несла Старейшего все ближе к цели. Он переместился к окну, выходившему на океан. Ему наскучило наблюдать за танцорами с их суетливыми, механическими движениями цикад.

Алиша заворочалась во сне. Повелитель обернулся. Молодая женщина еще плотнее закуталась в мягкие атласные простыни, губы ее приоткрылись, а волосы разметались по подушке. В своей невинности она выглядела еще более распутной. Нет, мирские соблазны ничем не уступали обещанным райским наслаждениям.

Он снова повернул к окну обрамленное капюшоном халата длинное угловатое лицо. Океан всегда придавал ему силы, его необъятность и изменчивость служили напоминанием о безграничной мощи Аллаха, чью природу представлялось возможным оценить лишь по его творениям. Когда-то давно юный Хасан ставил под сомнение собственную роль в осуществлении высочайших замыслов. Не верил видениям и голосам, вещавшим о его избранности, сочтя их плодом безумия и гордыни. Теперь никаких сомнений не осталось. Аллах со всей очевидностью именно ему предначертал воплотить в жизнь собственные планы… правда, временами Старейшего одолевала неуверенность, справится ли он со столь сложной миссией. В любом случае, неудачу потерпит не Аллах, а лишь его презренный слуга. Он перевел взгляд на темные тучи, заполонившие горизонт.

Поделиться с друзьями: