Грехи ассасина

Вертолет приземлился на лугу возле свинарника. Сел аккуратно и тихо, словно пушинка или парашютик одуванчика. Двое налетчиков затащили тело убитого товарища в задний отсек. Один, отстав от остальных, принялся стягивать кольцо с пальца Флоренс.

— Иди сюда, свинка, — умело подманивал животных Грейвенхольц. Наконец они, захрюкав, приблизились к нему. — Хорошая свинка. — Резко наклонившись, он схватил за шею ближайшего поросенка и вытащил наружу.

Раздался истошный визг.

С довольным смехом сунув добычу под мышку, рыжеволосый направился к летающей машине.

— Боже всемогущий, как я люблю свежую поросятину! — Он махнул рукой, и все его подчиненные заспешили на посадку. — Вперед, Нельсон. Шевелитесь, ребята, залезайте в птичку. Завтрак с меня.

Ракким следил за бойцами, садившимися в вертолет. Они хлопали друг друга по спинам, а потоки горячего воздуха странным образом искажали их лица. Машина оторвалась от земли.

— Не высовывайся! — крикнул бывший фидаин Лео.

Вертолет на мгновение завис на месте. В ночном небе мелькнула ракета, и дом взлетел на воздух. Свиньи с визгом заметались по загону, разбрызгивая грязь, а горящие обломки, вскоре начавшие падать сверху, лишь усилили панику, Ракким крепко прижался к свиноматке, чтобы не оказаться затоптанным. Сделав разворот над его головой, летающая машина выпустила по свинарнику пулеметную очередь. Куски мяса полетели во все стороны.

Выждав несколько секунд, Ракким поднял голову. Вертолет на полной скорости уходил в северном направлении. Не на запад. Значит, Грейвенхольца не интересовал тот, кому звонил Лео, он прилетал только за звонившим. Лейтенантом, как полагал сам рыжеволосый. Или что-нибудь случилось в горах Теннесси, и заместитель Полковника поспешил туда. В любом случае, Аннабел и Лиэнн опасность пока не грозила. Ракким поднялся, весь избитый, заляпанный грязью и забрызганный кровью. Он даже не мог сказать с уверенностью, его эта кровь или нет.

Лео кашлял, стоя на четвереньках. Хотя нет, юноша рыдал.

Бывший фидаин подошел к корыту и принялся отмываться. Холодная вода уносила грязь с одежды и тела, но не могла забрать с собой гнев и чувство бессилия. Он ополоснул лицо, хотя на самом деле ему хотелось вырвать себе волосы. Перед глазами все еще стоял горящий Тигард, а в ушах звучали его слова. Он знал, кого приглашать в свой дом. Слова умирающего человека. И Ракким, хоть убей, не понимал, говорил ли Билл правду!

Лео медленно поднялся на ноги.

— Почему… почему они остановились? Почему перестали стрелять по нам?

— Они не знали, что мы здесь. — Бывший фидаин не мог заставить себя смотреть на него. — Если бы знали, мы давно бы стали покойниками.

— Значит, в свиней они стреляли ради забавы? — Лео поморщился, когда рухнули горящие стропила. — Ты… ты считаешь, что это я во всем виноват?

Ракким промолчал.

— Я… я разговаривал с Лиэнн. Мы говорили несколько часов, сказали друг другу все, что можно сказать, и никак не могли наговориться. Я люблю ее. Тебе, скорее всего, это кажется нелепым…

Бывший фидаин подошел к Биллу. Кожу обдало жаром, исходящим от объятого пламенем дома.

— Я проверил устройства слежения! — крикнул Лео. — Вытащил два чипа. Больше не было. — У него дрожал голос. — Не хотел звонить по телефону мистера Тигарда. Боялся, что так звонок отследят. Я пытался всех защитить!

Ракким упал на колени рядом с телом фермера. Пожелал ему быстрее оказаться в раю. Пылающий дом шипел и трещал. Опустив голову, бывший фидаин попросил у Билла прощения за то, что принес смерть ему и его семье.

— Я хотел рассказать Лиэнн о мистере Тигарде, — сказал Лео. — Как он предложил мне работать на ферме. Я хотел… хотел, чтобы она гордилась мной.

Ракким опустился возле хозяйки. Уложил ее ноги ровно. Взял Флоренс за руки, спиной ощущая горячее дыхание пожара, прошептал, что ему очень жаль. Сожалеть было поздно, но он говорил не для нее. Говорил для себя, хотя тоже поздно. Слишком поздно. Бывший фидаин сложил ее руки на груди.

— Я убью этого рыжего сукина сына, — пробормотал толстяк. — Как только доберемся до места… я найду Грейвенхольца и… и убью.

Ресницы потяжелели от слез. Ракким оглянулся. Несколько дней назад Лео пришел в ужас, увидев, как его спутник расправился с двумя рейнджерами, а сейчас толстяку самому не терпелось совершить справедливое убийство. Когда Ракким привезет его домой, Спайдер не узнает сына.

25

Едва край солнца показался над горизонтом, он поймал себя на желании вознести молитву. Встать на колени перед Аллахом, прижаться лбом к земле и попросить у него счастья и защиты. По всей планете мусульмане спешили в мечети или преклоняли колени в собственных жилищах, на полях, даже в пустыне. От генерала Кидда до скромного козопаса. Одно сердце, одна вера, один Аллах. Их неразрывно связывал единый порыв, подобно электрическому току проходивший от Создателя через каждого правоверного. Сокровенный, как поцелуй. Ракким повернулся лицом к солнцу. Он не чувствовал ничего, кроме тепла первых лучей.

— Мне нужно отдохнуть, — сказал Лео.

— Опять тошнит?

— Нет. — Отшвырнув лопату, толстяк тяжело опустился на землю. Пот стекал с его гладких, безбородых щек. — Просто устал.

— Я же говорил, сам справлюсь. Отдыхай…

— Я хочу помочь! Должен помочь. — Лео сидел на краю могилы для Джеймса. Он едва успел снять верхний плодородный слой. — Я должен сделать для них хотя бы это.

— Ничего ты не должен. Должен я. — Ракким снова взялся за лопату. На траву полетели комья земли. Могилу для Флоренс он уже успел выбрать на четыре фута в глубину. Рядом с могилой ее мужа. — Это я привез нас сюда. — Бывший фидаин налег на черенок. — Я солгал им. — Он заработал быстрее. Мягкая почва посыпалась за края ямы непрерывным потоком. — Я использовал их. — Земля и мелкие камушки разлетались во все стороны. — Ты сделал то, чего делать не следовало, но в их смерти виноват я, а не ты.

Честь, месть, гостеприимство — отличительные признаки племенного строя. Так говорил бывший коллега Сары. Суетливый профессор социологии, считавший рационализм прогрессивным признаком. Да, честь тяжелое бремя, как и месть, и Билл Тигард вместе со всей его семьей оказались далеко не первыми и не последними, кто погиб за собственное гостеприимство, но без этих добродетелей мир стал бы мертвым, превратился во вместилище пыльных книг и пустых обещаний.

Он продолжал копать. Могилу Флоренс бывший фидаин почти закончил. Они взялись за лопаты, как только улетел вертолет, и работали практически без перерыва. Но сперва оба отмылись от грязи и навоза, затем Ракким сходил в подсобку, где сумел найти простыни, аккуратно завернул в них тела и перенес на склон холма над рекой. Хорошее место, чтобы обрести покой до Судного дня. Лео, неловко орудуя лопатой, тихо плакал, а на его ладонях мгновенно надулись пузыри.

— Найди в амбаре какие-нибудь рейки и проволоку, — попросил Ракким. — Хотя это уже и амбаром не назовешь. Сделай кресты, а я закончу здесь.

Лео посмотрел на него вопросительно.

— Тигарды христиане, — пояснил бывший фидаин. — Мы оставим их без крестов на могилах?

Толстяк побежал к развалинам.

Ракким продолжил копать, монотонно выбрасывая влажную землю. Как же ему хотелось без остатка занять мысли одной работой. Когда они доберутся до ближайшего городка, он позвонит священнику церкви Тигардов и сообщит, где погребены тела. Пусть тот завершит ритуал по христианскому обычаю. Мусульманин и еврей копали могилы для набожных христиан, произнося над ними свои молитвы. Что бы там ни говорили, Всевышний, может, и не милосерден и правил у него как-то слишком много, но в чувстве юмора ему не откажешь.