Грехи отцов 2. Война

Спустя время и неисчислимое количество ритуалов они смогли узнать, что произошло со мной.

Часть души из крестража слилась с моей душой в одно целое. Повзрослев я вспомнил свою прошлую жизнь. Род Гауда я воспринимал как свою семью, и у меня не было претензий за то, что они уничтожили род Милонян. Медальон-крестраж представители рода Гауда, нашли в руинах замка, который когда-то принадлежал мне. Всё в мире циклично и ничего вечного не существует.

В прошлой жизни я понял, что часть души, можно отделить никого не убивая. Энергию смерти для запитывания печати можно взять при уничтожении ………….

Дальше шло описание ритуала, но, чем можно активировать ритуал не нашёл. В конце шло примечание.

Наша душа драгоценный дар, как и жизнь, дарованная нам. Проживите свою жизнь с достоинством, чтобы ваши потомки прославляли вас. Да, хоть я и расколол душу, но по сути я создал нечто новое. Мой дух из физической оболочки не остался на земле, а, как я думаю, ушёл на перерождение. Надеюсь госпожа смерть не станет сильно сердиться на меня…

Я изучил медальон-крестраж Гриндевальда и понял, что он также не несёт в себе темной магии. Никогда бы не подумал, что такое возможно, но я смотрю на него своими собственными глазами. У меня появилась мимолётная идея самому его надеть. И, слава Мерлину, я этого не сделал.

Прочитав книгу, я узнал, что умников, решивших жить вечно было достаточно много. С детьми светлый крестраж сливался в одно целое, тогда как душу взрослого мага крестраж со временем поглощал. Души взрослых в отличие от детских и не подпадают под защиту.

С дневником Тома Реддла, который носила моя сестра, выходило следующее: темный крестраж в предмете и крестраж в живом существе в корне отличаются. В предмете крестраж, словно паразит, высасывает из мага магические и духовные силы. Таким образом он по большей части является якорем души, и служит для накопления или восполнения силы главного сосуда. При длительном ношении крестража маг погибает, и полученная энергия передастся для воскрешения тела и души главного сосуда.

Потом я нашёл информацию, касающуюся Поттера. Мне было интересно разобраться «что» он такое! Как оказалось, судьба у Поттера нерадостная. Я не задавался вопросом какой крестраж Дамблдор создал в голове Поттера. И, если я всё верно понял, то получалось, что Дамблдор, умерев от рук Фламелей, занял место в теле Поттера, и душа последнего оказалась в темнице собственного тела, в котором медленно поглощалась крестражем. Поттер управлять своим телом уже не мог. Душа Гарри если ещё не поглощена осколком Дамблдора, то служит сильной батарейкой. Но, самым страшным в этой истории было то, что Поттер всё видит и слышит, но сделать ничего не может. В книге я нашёл ритуал, которым можно вынуть крестраж из живого сосуда не убив последнего. Но, раз он создавался с помощью эманаций энергии смерти, то и вынуть его могут только с помощью этой энергии, то есть нужны жертвы.

С Гриндевальдом, мы пришли к соглашению, что крестраж я заберу с собой. Но надевать его на тело своего сына я наотрез отказался.

– Ты не понимаешь от чего отказываешься! Если я перерожусь в твоём роду, вы получите доступ к знаниям, которые я копил всю жизнь, – сказал Темный лорд, указывая на свою голову, - и многими я бы и рад поделиться, но есть клятвы, которые я не способен обойти в этом теле.

– А как же Ваш медальон? Неужели с ним тоже у Вас не получилось обойти обеты? – спросил я.

– В том то и дело, что нет, – и, посмотрев на меня, с ухмылкой спросил: - Что, оценил подарок? – я кивнул, не став реагировать на подначку. Гриндевальд немного посмеялся и продолжил: – Я создавал артефакт с другими функциями, но получилось, как я считаю, даже лучше.

Пока Гриндевальд, как я думал, вспоминал про былые годы, спросил у него.

– У Вас остались записи как Вы создали такой артефакт?

– Рональд, хочешь открою тебе секрет, который хранят все великие маги мира? – у меня расширились глаза, и я конечно же ответил согласием.
– Я прожил богатую на события жизнь и встречал многих волшебников. Кто-то был гениален, а кто-то был серой посредственностью. И если маги не находили какие-то старые манускрипты, а создавали и творили самостоятельно, то я тебя уверяю ни один волшебник не создал легендарный артефакт трезвым или будучи в адекватном состоянии! НИ ОДИН! По крайней мере я о таких не слышал.

– Да быть такого не может, - сказал я, не веря словам Темного лорда. Но Гриндевальд был абсолютно серьёзен.

– Николас Фламель очень интересный человек. И по каждому значимому историческому событию у него имеется интересная история. Так вот, свой первый философский камень он создал после недельного запоя. В ту пору у них с Пернеллой умер от драконьей оспы новорожденный ребенок, и он не просыхая пил в своей мастерской. Тогда-то он и создал философский камень. Пятьдесят лет он пытался повторить то, что сделал в пьяном угаре. Представляешь? Пятьдесят лет! Ты, насколько я знаю, общался с представителями из рода Кощеевых?!
– скорее не спрашивая, а утверждая сказал Геллерт. – Во время войны в наши руки, попадали записи многих знаменитых и легендарных волшебников. Павел Кощеев, из-за которого прокляли их род, оставил свои дневники, в которых описывал как создал свой трезубец. Он был гениальным магом, и находился не в себе после создания крестража. Не хочу много о нём говорить, но жизнь у него была сложная. Что бы Кощеевы не говорили о нём, но он пострадал за свой род и умер также за него.

– Что Вы имеете ввиду? – спросил я. Но Гриндевальд, не обращая внимания на мой вопрос, продолжал рассказывать.

– Я страшно напился, когда меня заключили в моём собственном замке. Тогда-то я его и создал. И, кстати, этот медальон я использовал чтобы изредка покидать его, – с легкой ухмылкой сказал он.

– Вы покидали Нурменгард после того как Вас осудили? И что, никто этого не заметил?!

– Неа, даже Дамблдор и Фламели не знали об этом. Но и я не так часто уходил из замка. В нём у меня всё было. Но одному вначале мне было очень тоскливо. Хотя по прошествии нескольких лет после войны начался поток посетителей. Вначале редко, а потом всё чаще и чаще, ко мне приходили волшебники разных специальностей, которым нужна была консультация. В основном приходили целители, которых я обучал снимать темномагические проклятия. Темных волшебников моего уровня было сложно найти, особенно после войны! А те, кто остались, попрятались по своим норам, чтобы их не уничтожили.

– А я не мог понять, почему Вы не сошли с ума после тюрьмы. Мне хватило пары месяцев в Азкабане, чтобы потом долгое время просыпаться в холодном поту.

– Слышал-слышал как Дамблдор тебя сделал! Даже воспоминания посмотрел твоего суда. Немного топорно, но своей цели Альбус добился. Ведь ты мешал ему!

– Чем? – спросил я и попытался изобразить удивление.

– А разве ты не понял? – я отрицательно покачал головой.
– Ты влез в его планы, связанные с наследником Поттеров. Откат за отказ сражаться на дуэли был для Дамблдора последней каплей. И он использовал лишь малую часть своих рычагов, чтобы оградить избранного от тебя.

Я прикинулся дурачком, чтобы услышать о Поттере у Гриндевальда.

– Вам известно где сейчас Гарольд Поттер или то, что с ним стало? Последнее, что мне о нём известно, это то как он победил Волан-де-Морта и спустя пару лет исчез с островов.

– Волан-де-Морта он победил в 1997 году… – протянул в задумчивости Темный лорд, - я тогда ещё находился под заключением. Эх, и при этом жил лучше, чем сейчас на свободе!
– посмеявшись над сказанным, Гриндевальд, продолжил. – Тебе лучше спросить о нём у Малфоя. Меня он никогда не интересовал. Драко организовал с нуля сеть информаторов. Хочу заметить, хорошую сеть! – с гордостью сказал он.
– Обратись к нему, думаю он тебе поможет. Через пару дней он возвращается, тогда и поговоришь. Я предупрежу, чтоб не скрывал ничего от тебя.

В январе я встретил Дафну Делакур, которая после нашего разговора появлялась в Нурменгарде крайне редко. Я попросил её помочь мне связаться с Марией Кощеевой. Она развернулась, чтобы уйти, не сказав мне ни слова, и уже в спину я ей сказал, что мне нужна помощь в поиске моего брата. В итоге она согласилась помочь, пообещала, что как та ей ответит сообщит мне.

Гриндевальд почему-то решил, что я чем-то обидел миссис Делакур и попытался наставить меня на путь истинный, который разумеется знал только он. До этого разговора я не думал, что он настолько осведомлен о моей личной жизни.