Грехи отцов
Шрифт:
Гарри все вел дневник, рассказывая о реакции заключенных на вступление Америки в войну. Он сделал вывод, что большинство разделилось на две категории: трусы и герои. Первые облегченно вздохнули – мол, благополучно отсидятся в тюрьме. Вторые с нетерпением дожидались освобождения, чтобы обрушиться на врага, которого ненавидели больше, чем тюремщиков. Когда Гарри спросил своего сокамерника, к кому тот ближе, Куинн ответил:
– Ты видел ирландца, который не любит драться?
Сам Гарри расстроился, решив, что раз американцы вступили в войну, она закончится задолго до того, как ему представится шанс
Гарри едва дочитал книжное обозрение в «Нью-Йорк таймс», когда в библиотеку явился офицер и объявил:
– Брэдшо, тебя срочно вызывает начальник.
Гарри не удивился, хотя, взглянув еще раз на рекламу внизу страницы, продолжил гадать: неужели Ллойд решил, что ему это сойдет с рук? Он аккуратно сложил газету, вернул ее на полку и вышел за офицером из помещения.
– А зачем он меня вызывает, мистер Джойс? – спросил Гарри во дворе.
– Не спрашивай меня, – ответил Джойс, не скрывая сарказма. – Я никогда не был его доверенным лицом.
Гарри умолк и молчал до самого кабинета. Джойс осторожно постучал.
– Войдите, – донесся знакомый голос.
Джойс открыл дверь; Гарри вошел и с удивлением обнаружил там незнакомца, сидевшего напротив Свансона. Он был в военной форме и выглядел настолько же элегантным, насколько неопрятным почувствовал себя Гарри. Гость приковался взглядом к заключенному.
Начальник поднялся из-за стола.
– Доброе утро, Том, – впервые Свансон назвал его по имени. – Это полковник Клевердон, Пятый полк техасских рейнджеров.
– Доброе утро, сэр, – поздоровался Гарри.
Клевердон встал и пожал ему руку, еще один сюрприз.
– Присядь, Том, – сказал Свансон. – У полковника к тебе предложение.
Гарри сел.
– Рад познакомиться с вами, Брэдшо, – начал полковник Клевердон, как только сам опустился на стул. – Я командир подразделения рейнджеров.
Гарри вопросительно посмотрел на него.
– Вы не найдете нас ни в одном вербовочном справочнике. Я готовлю отряды для заброски во вражеский тыл с целью организации паники и нанесения максимального урона противнику, обеспечивая тем самым нашей пехоте лучшие шансы выполнить задачу. Никто еще не знает, когда и где в Европе высадятся войска, но я буду среди первых, кому об этом сообщат, так как моих ребят сбросят на парашютах в район нанесения удара за несколько дней до начала операции.
Гарри неподвижно сидел на краешке стула.
– Но прежде чем заварится каша, я должен набрать и обучить небольшое боевое подразделение, готовое к выброске в любой момент. Оно будет состоять из трех групп по десять человек в каждой: один капитан, один штаб-сержант, два капрала и шесть рядовых. Последние пять недель я связывался с тюрьмами и наводил справки о незаурядных заключенных, пригодных к этой миссии. Ваша кандидатура оказалась одной из двух, предложенных мистером Свансоном. Как только я ознакомился с вашим делом – с момента начала вашей флотской службы, – я согласился с начальником: чем терять время здесь, лучше вам будет примерить военную форму.
Гарри повернулся к начальнику:
– Спасибо вам, сэр, но можно узнать, кто второй?
– Куинн, – ответил Свансон. – Вы двое создали мне столько проблем за последнюю
пару лет, что пусть теперь ваши выходки испытают на себе немцы.Гарри улыбнулся.
– Если решите присоединиться к нам, Брэдшо, – сообщил полковник, – то немедленно приступите к восьминедельному базовому курсу боевой подготовки, за которым последуют еще шесть недель специальных операций. Продолжу после ответа, как вам это нравится.
– Когда приступать? – спросил Гарри.
– Моя машина во дворе, – ответил полковник, – и двигатель я не глушил.
– Я уже распорядился, чтобы твою гражданскую одежду принесли со склада, – подал голос начальник. – Конечно, нам придется объяснить такое стремительное исчезновение. Если спросят, то я скажу, что вас с Куинном перевели в другую тюрьму.
Полковник кивнул.
– Вопросы, Брэдшо?
– Куинн тоже согласился?
– Он уже на заднем сиденье и, пожалуй, недоумевает, чего вы тянете.
– Но вам известен приговор, по которому меня посадили, полковник?
– Дезертирство, – ответил Клевердон. – Наверное, мне придется не спускать с вас глаз? – (Оба рассмеялись.) – Пойдете ко мне рядовым, но уверяю вас, ваше досье не помешает повышению. Но раз уж мы заговорили на эту тему, Брэдшо, то в сложившихся обстоятельствах вам лучше сменить имя. Нам незачем, чтобы какой-нибудь умник наткнулся на ваше дело в военно-морском архиве и начал задавать неудобные вопросы. Какое вам нравится?
– Гарри Клифтон, сэр, – ответил тот чуть быстрее, чем следовало.
Начальник кивнул.
– Все гадал, как вас зовут на самом деле.
Эмма Баррингтон
1941
14
Эмме хотелось поскорее убраться от Кристин, исчезнуть из Нью-Йорка и вернуться в Англию. В Бристоле она предастся своему одинокому горю, а жизнь посвятит воспитанию сына Гарри. Но сбежать было не так-то легко.
– Соболезную, – сказала Кристин, обнимая Эмму за плечи. – Я понятия не имела, что вы не знали о случившемся с Томом.
Эмма слабо улыбнулась.
– Имейте в виду, – продолжила Кристин, – мы с Ричардом никогда не сомневались в его невиновности. Человек, которого я выходила, не способен на убийство.
– Спасибо вам, – отозвалась Эмма.
– У меня остались фотографии Тома со «Звезды Канзаса». Хотите взглянуть?
Эмма из вежливости кивнула, хотя ее не интересовал лейтенант Томас Брэдшо, и она решила, что как только Кристин выйдет из комнаты, она потихоньку выскользнет из квартиры и вернется к себе в отель. У нее не было желания изображать дурочку перед совершенно чужим человеком.
Кристин вышла, Эмма вскочила. И в этот момент она задела и скинула на пол свою чашку, пролив немного кофе на ковер. Она упала на колени и снова разрыдалась – как раз в тот момент, когда Кристин вернулась с пачкой фотографий в руках.
Та бросилась ее утешать:
– Прошу вас, не беспокойтесь за ковер, это сущая ерунда. Вот, пожалуйста, посмотрите снимки, а я пока вытру.
Она вручила Эмме и быстро вышла опять.
Эмма поняла, что толку от бегства уже никакого не будет, а потому вернулась на свой стул и начала разглядывать снимки Тома Брэдшо.