Грехи

– Так просто?

Еще пять минут Кэрри мерила шагами комнату, пока седовласый человек не поднялся и не заявил:

– Готово. Скажите преподобному, что ему следует иметь несколько запасных ключей. Стыдно тратить шестьдесят долларов, когда можно сделать запасной ключ за пятьдесят центов.

– Скажу. Благодарю вас. Мы пришлем вам чек, это вас устроит? – спросила она, направляясь к двери и всеми силами стараясь выпроводить слесаря, не показывая при этом озабоченности.

– Это будет просто прекрасно, – ответил мужчина, тратя драгоценные минуты на то, чтобы уложить инструмент в свой ящик. – Я всегда говорю, если не верить церкви, то кому же верить?

– Еще бы! – согласилась Кэрри с легкой усмешкой, которая прозвучала для ее уха фальшиво и нервно. – Вы найдете выход или мне проводить вас?

– Спасибо, миссис Пирсон, я сам справлюсь, – поблагодарил Джейк Лумис, протягивая ей счет. – Всего нам хорошего, и передайте привет преподобному.

Как только мужчина скрылся в коридоре, Кэрри заперла дверь в кабинет мужа. Если Аманда вернется раньше, чем она закончит осмотр чулана, она просто придумает историю о том, как неосторожно нажала на замок, когда закрывала дверь.

Содержимое маленького чулана хранило несколько сюрпризов, но Кэрри уже начала опасаться, что ей придется уйти ни с чем, когда ее рука задела незакреплепную доску в глубине, которая отодвинулась без всякой сопротивления. Вся дрожа, она опустилась на колени и попыталась заглянуть в темную нишу. Тайник, выдолбленный в стене, был небольшой – не более четырех дюймов в высоту и восьми дюймов в ширину, – но в нем вполне могли бы уместиться шесть ботинок, взятых в качестве сувениров у жертв убийств. Но их там не было. Тайник оказался глубже, чем ожидала Кэрри. Пробираясь внутрь темного пространства, Кэрри ощущала, как ее сердце свинцовым комом опускается в желудок. Она вытащила конверт почти в дюйм толщиной, по всей вероятности, набитый бумагами. Сев на пол, она сняла стягивающую его резинку и заглянула внутрь. Фотографии.

Нахмурившись, Кэрри вытащила одну из них. Увидев фотографию, она вздрогнула и крепко зажмурилась.

– О, мой Бог, – пробормотала она, прикрывая рот тыльной стороной ладони.

Это была фотография маленькой девочки. Кэрри узнала это лицо. Его показывали в новостях в течение нескольких недель в прошлом году. Девочку не могли найти три месяца, пока ее разложившееся тело не было обнаружено в неглубокой могиле. Единственное, что отличало фотографию, показанную в новостях, от той, которую она держала в руках, это то, что первая была школьной фотографией и на ней ребенок улыбался, а на второй девочка была мертвой.

Конвульсивно сглотнув подступившую к горлу тошноту, Кэрри открыла глаза и вытащила еще один снимок. На нем тот же ребенок – маленькая девочка Сара Мортон, только живая. Она была голая и, сидя на коленях у мужчины, плакала. На коленях у преподобного Брета Пирсона.

Кэрри разрыдалась, приступив к мучительному процессу изучения каждой фотографии. Там было еще несколько снимков Сары, а также фотографии еще шести детей. Двоих она не узнала, но другие…

Дрожащими пальцами Кэрри засунула все фотографии обратно в конверт и поднялась на ноги. Она не стала запирать дверь чулана и не остановилась, когда чуть не столкнулась с испуганной секретаршей Брета. Она промчалась мимо, не задержавшись даже, когда Аманда окликнула ее.

Дома Кэрри заперла все двери и задвинула шторы, потом села на край своей кровати и позвонила на радиостанцию.

Девушка, ответившая ей, сказала, что она разминулась с Рикки на две минуты.

– Но она вернется. Передать ей что-нибудь?

– Нет… Да, скажите, что звонила Кэрри, скажите, что мне нужно срочно поговорить с ней.

Кэрри бросила трубку, потом набрала номер станции шерифа. На этот раз она громко застонала, когда диспетчер ответил ей, что шериф Уитком отправился в больницу навестить сына. Она не стала дальше слушать н положила трубку.

– О Господи, что я делаю? – спросила она, и из ее глаз потекли слезы.

И она ничего не делала. Больше нечего было делать. Больше некому было звонить. Она не могла впутывать Дэнни. Только не это! Когда-то, много лет назад, она позвонила бы матери. Но теперь – нет. Она знала, что скажет мать. «Это твоя вина, Кэрри Энн. У Брета не мыло бы такого отклонения, если бы ты была такой, какой я учила тебя быть». Поэтому Кэрри просто сидела с изобличающим мужа конвертом в руке, раскаччиваясь из стороны в сторону, ненавидя Брета, ненавидя свою мать, ненавидя саму себя, как и советовала делать ее мать.

– Эрика!

Рикки обернулась при звуке своего имени из другой жизни. Как только закончился эфир, она сразу же покинула радиостанцию. Ей нужно было время и вместо, чтобы побыть одной, и она решила пойти пешком. Обычно Рикки нравилось проводить время со сллушателями – обмениваться мнениями, обсуждать разногласия, оспаривать принципы, но только не сегодняя. Сегодня она была совершенно подавлена. Вероятно, сказывались последствия трагических событий прошлой ночи и разоблачающего визита Кэрри. Она пообещала себе, что позвонит ей, как только обретет равновесие. Но сейчас, остановившись у небольшого антикварного магазина, полюбоваться кружевами, она подумала, что лучше было бы задержаться на радиостанции и позвонить до ухода, потому что прямо к ней направллялась мать Кэрри, Мэрилу Робертс.

Улыбка, которая автоматически появилась у звезды, получилась кривой, но она быстро исправилиась.

– Миссис Робертс, как поживаете?

– Я – просто прекрасно, Эрика, но, боюсь судья слегка расстроена из-за тебя.

Рикки взглянула на женщину, которая подошла вместе с Мэрилу и сейчас стояла рядом с ней. Она нездешняя, решила Рикки, во всяком случае, она не помнила ее в той, другой жизни.

– Простите, – Рикки протянула ей руку, – я не уверена, что мы знакомы. Я Рикки Блю.

– Это ее псевдоним, Лайла. Ее настоянщее имя Эрика Кэссиди. Это судья Лайла Монтана, Эрика. Уверена, что теперь ты узнаешь ее. Сегодня утром ты говорила о ней по радио и предложила одной из своих слушательниц поговорить о ней с прокурором.

– Судья Монтана, рада познакомиться с вами. Боюсь, у миссис Робертс неверная информация. Я…

– Я не заблуждаюсь, Эрика, я сама слышала тебя.

– Значит, вы плохо слушали, миссис Робертс. Я сказала своей слушательнице, чтобы она обратилась к мистеру Боухэнону, если у нее есть вопросы, касающиеся банковских операций. Я ничего не сказала о том, чтобы она поговорила с ним о судье.

Рикки переключила свое внимание на привлекательную женщину, которая могла бы быть ее ровесницей, если бы не седина в коротко подстриженных волосах и колючие глаза, очевидно, как подумала Рикки, успешно запугивающие ответчика, представшего перед судом. Вкратце Рикки повторила телефонный разговор, даже назвав судье имя звонившей.

– Я действительно не стала бы говорить ничего, порочащего ваше имя или имя банка, не зная, существуют ли для этого веские причины, судья Монтана.

– Уверена, что Мэрилу излишне беспокоится, – улыбнулась судья, и Рикки показалось, что она выглядит еще моложе.