Грелка

— А почему они на особом счету, а я нет? — задала вопрос на засыпку.

— Ты тоже на особом счету, так как принадлежишь младшему господину, у тебя только одна обязанность — спать с ним. Но тебе скучно, и ты любишь нам помогать, не то, что эти мегеры, — она понизила голос и посмотрела в сторону двери. — Так зачем пошла в служанки? Он тебя обидел? Он к тебе приставал? — у нее глаза стали по пять рублей.

«Тааак, что значит приставал? Почему девушка так удивилась?» — значит я опять чего-то не понимаю, надо держать язык за зубами.

— Да нет, не приставал и не обижал, — постаралась развеять ее сомнения, а то слухи бывают быстрее пожара. — А почему молодой хозяин не интересуется девушками? Ты вот тоже ничего? — чувствовала, что иду по тонкому льду, но остановиться уже не могла.

— Нее знаю, может еще не вырос? А может просто привык спать с тобой и с другой будет чувствовать себя одиноким? — она мечтательно закатила глаза, а я поняла, что горничной на третьем этаже она работает непросто так, а надеется заинтересовать младшего господина и перекочевать в его постель.

— Да нет, все у него выросло и мне не понятно, почему он меня считает уродиной, но не меняет, к примеру, на тебя? — внимательно посмотрела в ее глаза.

— Вот и я не понимаю, — она продолжила о нем мечтать вслух, но вовремя спохватилась. — Да и что я с тобой тут заболталась? Работа сама себя не сделает. Если не хочешь помогать мне, то иди на кухню, там и задавай свои дурацкие вопросы, я не знаю на них ответов.

Спустилась в резиденцию тети Клавы, надеясь еще что ни будь разведать у словоохотливой поварихи. Меня тут же, не спрашивая желания, припахали к нарезке овощей.

— Тетя Клава, а почему меня так ненавидят Дашка с Катькой? Что я им такого сделала? Ведь мы все втроем на особом счету у господ? — протянула обиженным голосом.

— Что опять эти змеюки подколодные отмочили? Как они тебя обидели? Все старшему хозяину на них доложу, как вернется домой? — она погрозила кулаком.

— Ну так почему они такие на меня злые? — для того, чтобы начать мстить надо понять суть нашего с ними конфликта.

— Да они по своей гадской природе такие. Ты для них, как бельмо на глазу со своей способностью к исцелению. Они и завидуют, что тебя любят и держат просто так, и не собираются отдавать замуж, даже если младшенький женится, — она приоткрыла глаза на мою дальнейшую судьбу в этом доме.

— Я что и после его свадьбы буду жить здесь и спать с ним и его женой до самой смерти? — моему удивлению не было предела.

— Да, а что тебя деточка не устраивает? В тепле и сытости? Живи и наслаждайся спокойной жизнью, как только этих злюк выпроводят восвояси, — она нарисовала мне, наверное, мечту любой девушки. Но я не любая и жизнь простой грелки меня не устраивает от слова совсем.

— А что, если я не хочу жить в сытости и тепле до старости, может я хочу развивать свою способность? — если я ничего не буду предпринимать, то этот кошмарный сон не закончится никогда. У меня глубоко в душе теплилась надежда на то, что если мне кто-то из братьев, но лучше мой непосредственный хозяин, сделает предложение руки и сердца, то я выполню условие, которое сама себе по глупости поставила. И, возможно, я проснусь от летаргического сна или комы. Тогда серьезно подумаю о том, чтобы не ждать сорока двух лет, а выйду замуж за того, кто меня любит аж целых два года.

— Да где же ты в глуши найдешь учителя, чтобы он сделал тебя настоящим целителем? Для ентого надо ехать в большой город и там найти работу, копить денег лет десять и потом найти учителя. В академию простолюдинов не берут, я слышала, только тех, у кого обнаруживается очень сильный дар, — она сочувствующе на меня посмотрела.

— Так значит шанс все же есть? Работать десять лет я не буду, но в академию меня Влад берет с собой, в качестве грелки, а значит я смогу сама по книгам развить свой дар, — показала язычок поварихе, как ребенок.

— Ну, ежели в академию, но ты же не читаешь, не пишешь? — она снова указала на промах Машки, но мне, современному человеку легко освоить новый алфавит, если он отличается от русского, знакомого мне. А почему я раньше не подумала об этом?

— Так я научусь, где тут у вас можно найти какую ни будь книгу? — а что ходить вокруг да около, надо срочно убедиться в том, умею ли я читать, писать или нет.

— Дык, в библиотеке Хозяина, в его кабинете, но его же нет в поместье, как ты туда попадешь? — она развела руками.

— И что нет ни одного любовного романа ни у кого? Ведь мне учиться читать можно по любой книге, — не сдавалась я.

— Ну, если только у двух глупых куриц завалялась книжонка, — она намекнула, где можно снова пошариться и стащить нужную мне вещь.

— Ну или у Влада посмотри в письменном столе, он вечно что-то читает и пишет, — выдала еще одно решение, которое было самым очевидным, но по всей видимости не для поварихи.

Вот с него и начну, пожалуй, сейчас, но не тут-то было. Тетя Клава, размешав тесто, всучила половник и поставила выпекать блины, покуда она готовит к ним начинку. А мне ничего не оставалось делать, ведь блинов хотелось не меньше, а информация поступала ко мне хоть по крупицам, но все же.

— А почему ты сказала, что мой молодой хозяин от меня не откажется, даже если женится? — это было для меня не понятно. Я ему не нравлюсь, но спать со мной он будет. Здесь есть где-то подвох, я его чувствую, но понять не могу.

— Так ты ж ему еще в детстве жизнь спасла, — снова удивилась тетя Клава. — Он по малолетней дурости решил сам наловить на спор с братьями рыбы и отправился по тонкому льду на озеро. Соответственно лед не выдержал и мальчонка ушел под воду. Браться спохватились, начали орать, бегать, но лед трещал и ломался, а в ледяную воду никто нырять не хотел.

— И как я его спасла? — опять зажала рот рукой, ведь бывшая Машка это точно знала, но не могла представить, что она прыгнула за ним в ледяную воду.

— Дык, когда его мужики баграми вытащили, он захлебнулся и промерз насквозь, — фух, не я ныряла за ним, — от воды откачали, слава богу, а вот от простуды исцелить не могли.

— Ну да, у него же началось обширное воспаление легких, без антибиотиков не вылечить, — опять ляпнула то, что не должна.

— Ага, оно самое, никто его не мол вылечить две недели и уже даже гробик парнишке заказали, — она смахнула слезу, — но ты его пожалела почему-то. Как-то ночью, когда он валялся в бреду, разделась донага, и легла к нему в кровать и крепко его обняла.

Я представила эту картину и у меня самой защемило сердце, но старалась не перебивать, раз уж информация полилась полноводной рекой.

— Так на утро у твоего хозяина снизилась температура и он начал ровно дышать. Врачи развели руками, хотя им заплатили огромные деньги, а они не справились, а ты поставила за неделю без лекарств на ноги, — тетушка улыбнулась. Отец твой, царство ему небесное, не хотел тебя оставлять в поместье, но сам граф настоял, выделив ему большой надел земли без оброка, — поведала она мне мою же историю.