Гремучая смесь
Шрифт:
Слова, звучащие из уст, минуя сердце, посеют среди ангелов хулу
Мальчик Гриша в детстве ни в чем не нуждался, кроме общения, хотя редко оставался один. Его не отдавали ни в ясли, ни в детский садик. Зарплата отца-профессора, гонорары от публикации научных работ и роялти за изобретения позволяли освободить маму от воспитания сына. Сначала были няня и кормилица, потом гувернантка – красивая холеная барышня, учившая его манерам. Английским языком с Гришей занималась студентка из папиного университета. Мама, благодаря папиным деньгам и собственной лени, тратила все время на общение с подругами, такими же, как она, изнеженными хорошей жизнью дамами. В ее отсутствие и няни, и гувернантки, и учительница английского «занимались» папой. Однажды
– Я не позволю, чтобы моего сына наказывал кто-либо, кроме меня. И когда увидел, как эта паршивка стегала Гришу за невыученный урок, я не сдержался и наказал ее тем же ремнем. Гриша, это было так? – спросил отец, одной рукой до боли сжимая Гришино запястье, а второй показывая кулак.
Мальчик не понял, за кого больше испугался, за маму или за себя, но на всякий случай поспешил сказать:
– Да, мамочка. Папа увидел, как она била меня ремнем, и заступился.
Тогда мама помирилась с отцом, а у Гриши появился шикарный велосипед. После того, что он видел через замочную скважину, ему захотелось, чтобы папа так же наказал и учительницу, и новую гувернантку. Мальчик взял за правило подглядывать, когда папа вызывал к себе в кабинет работниц. Наказанные женщины выходили из кабинета румяные, с блестящими глазами и через несколько минут учили ребенка честности, верности и правде.
Мама, уходя на вечеринки, целовала сына в щечку, давала шоколадку и просила говорить обо всем, что происходит в ее отсутствие. Папа трепал ему кудряшки, дарил игрушки и просил ничего не рассказывать маме. Гриша делал то, что просили любящие родители. А вскоре он перестал учить уроки, заставив учителей выполнять задания вместо себя. Однажды он попросил студентку раздеться перед ним, пригрозив, что в противном случае мама узнает, чем они занимаются с папой в кабинете. Она вспыхнула и хотела дать мальчишке пощечину, но, вовремя одумавшись, смирилась и подняла подол. Гришу это не впечатлило. Наверное, по причине малолетства. Однако через семь лет именно таким способом он приобрел свой первый сексуальный опыт. В двадцать четыре парень познакомился со своей будущей женой, благодаря папенькиной блудливости и маменькиному попустительству.
К тому времени Гриша учился на пятом курсе медицинского института и, будучи верным своей детской привычке исследовать внутренности им же убиенных мелких зверушек, готовился стать патологоанатомом. Походы в «анатомичку» и морги только утвердили его выбор. Там было так тихо, загадочно, необычно. Тела людей похожи на музейные экспонаты. Некоторые красивы даже в смерти. Здесь не испытываешь страха перед ошибкой, когда во время операции живого человека превращаешь в «куклу» и потом мучаешься, страдаешь и ждешь наказания. С детства наблюдая за своими родителями, Гриша понял, что они те же куклы, только говорящие, но не догадывающиеся, что «кукловод» находится совсем рядом. Страх быть уличенными во лжи, лености и по большому счету сходство с теми, кого они считали чернью, делал их жертвой собственного сына. Папа боялся, чтобы замочная скважина в его тайную жизнь, о которой знал только Гриша, не расширилась и не сделала тайну доступной многим. Мама настолько заигралась в любящую жену, что перестала верить даже себе. Как все примитивно! «Куклы» в «анатомичке» намного загадочнее. Парню самому пора заводиться своей живой куклой, чтобы не возбуждать подозрений и быть как все.
Новая история не начинается, пока не окончится предыдущая
Папины сексуальные куклы, которых Гриша подбирал по выходе их из кабинета, на роль жены не подходили. При всем его безразличии к браку и семье он хотел найти существо трепетное и влюбчивое, которому можно будет заморочить мозги собственной избранностью.
И вот однажды, устав искать избранницу по библиотекам и филармониям, он сидел и музицировал дома. Вдруг из отцовского кабинета послышался шум, явно не сексуального характера. Потом распахнулась дверь и оттуда
выбежала красивая в своем гневе девушка, в порванной блузке и с одной туфлей в руке. Следом за ней вышел папенька. Растрепанный, с окровавленной головой, без очков, с полуспущенными штанами, он был смешон и жалок. Сын не сдержался и расхохотался, прервав симфонию Баха такой неприличной нотой.Гриша не мог позволить девушке выскочить из квартиры в таком виде хотя бы по причине безопасности семьи. Отвел ее в свою комнату. Вернувшись в зал, залепил пощечину папе, оттащил его в кабинет и забрал из кармана его пиджака портмоне. Выйдя, запер кабинетную дверь снаружи. Давно пора поменять правила игры, тем более появился повод.
Когда Гриша вернулся в свою комнату, девушка рассматривала коллекцию книг.
– И как вы умудрились вляпаться в подобную историю? – спросил он, чтобы завязать разговор.
– Пришла по объявлению. Искали корректора, имеющего опыт в журналистике. Я учусь на факультете журналистики. По телефону хозяин показался человеком приличным. Обещал хорошую оплату.
– Вы слишком красивы, вот папенька и не удержался. Обычно он себе такое не позволяет, – солгал парень, стараясь успокоить девушку, а сам подумал: «Старый павиан! Надо его припугнуть, сказав, что девчонка хочет накатать заявление. А тогда можно будет папочку доить, пока вымя не усохнет». – Давайте простим ему эту шалость. Он расстроен скандалом с мамой, неприятностями на работе… Если хотите, он перед вами извинится и компенсирует моральный ущерб.
– А вас как зовут, рыцарь?
– Григорий.
– А как зовут столь смелую воительницу? – спросил он, подумав, что именно она и станет его женой.
– Анна Лисовская, журналистка, правда, будущая.
Предложение Гриша сделал через три месяца, когда привык играть влюбленного, а она влюбилась по-настоящему.
Нежелание расстаться с былыми привычками только осложняет поиск правильного пути
Сегодня Григорию позвонили и сообщили, что в покерном клубе в Серпухове собираются серьезные игроки. Вход в игру стоит десять кусков «зелени». Играть будут в «техасский холдем». Сообщили пароль и положили трубку.
Григорий занервничал. Для него это был шанс пойти в гору. Но существовало одно «но» – отсутствие денег на игру. Вчера он опустился ниже уровня канализационных труб, остался без копейки. Пришлось добираться домой пешком. Даже на метро не хватало. Но вдруг его осенило:
«Анька вчера получила крупный гонорар за свои публикации и отложила деньги на ремонт квартиры. Буду искать. Вот только где? На кухне, в банках с крупой, в морозилке? Нет! Может, в белье? Тоже нет! В старых сапогах?..»
Григорий безумно обрадовался, найдя 12000 долларов. Квартира представляла собой жуткое зрелище. В поисках он все разбросал. Убирать не стал. На ум пришло другое решение:
«Поохаю и скажу, что давно надо было поменять хлипкий замок», – и он выбил ногой дверной замок, который сломался от одного удара.
…В девяностых Григорий владел собственным казино. Тогда было проще и открыться, и руководить. Записал в уставе «Игорная деятельность», накрыл «поляну» кому надо и играй, не хочу! Но тут черт его попутал играть в своем казино. Захотел умнее всех быть. Подумал, если договорился со своим крупье, значит, никто ничего не узнает. Узнали. От того же крупье, который обиделся, что хозяин казино ему малую долю от выигрышей отстегивал. Побежал, сучонок, стучать авторитету, которого Гриша в ту ночь за карточным столом обыграл. Слава Богу, обошлось сломанной рукой и отнятым казино.
У него до сих пор тряслись руки при воспоминании об этом. В том, что у отца после этого начались проблемы с сердцем, Григорий себя виновным не считал. По его мнению, папаше, старому павиану, не надо было по молодухам бегать. Если бы тогда отец дал денег в долг, то и казино не отняли б, и мать не пилила б отца за измены. Как же папенька удивился, когда мать узнала о его любовных похождениях! Отец тогда приходил к сыну на нее жаловаться. А сыну так хотелось сказать: «Это я тебя слил, папаня! За то, что ты денег не дал».