Гремучий Коктейль 7

— Ответственное дело, — серьезно кивнул Красовский, усаживаясь в кресло напротив, — Справимся. Правда, меня напрягает сова. Точнее, чучело совы, которое летает по дому где хочет.

— На чучело не обращай внимания, — разлив принесенный алкоголь по стаканам, я подхватил свой, наблюдая, как то же самое аккуратно и неторопливо делает Петр. Контрольные схемы, позволяющие оперировать кистью доспеха с помощью нажимных пластин, были еще крайне несовершенны, но позволяли хоть что-то, — Оно безвредное.

— Кейн, — проникновенно улыбаясь, вздёрнул бровь Петр Васильевич, — Ты мне говоришь не обращать внимания на живое летающее чучело? Никакая магия на такое не способна. Это знает даже такой простой парень как я.

— Позавчера долбанный дракон размером с дом, спрятавшийся под обликом человека, пытался украсть Пиату, завтра я еду праздновать конец крупнейшей преступной организации, в которой ты лишь пару месяцев назад был одним из самых значимых оперативников, в городах мира открываются Каскады с частотой, о которой не могли предполагать ранее даже самые смелые прогнозисты, а ты удивляешься сове?

— Туше, мой друг! — неуклюже хлопнул железными ладонями питерец, — Но в чем смысл совы?

— Она нравится Алисе, — со вздохом признался я, выпив, — Иначе бы уже с ней разобрались. К тому же является древней реликвией семьи Терновых…

— То есть — смысла нет, да? — опустошив стакан, Петр откинулся, насколько мог, в кресле, — Понимаешь, в моих вопросах не то, чтобы есть двойное дно. Просто, спутавшись с тобой, я узнал о мире и мирах… нет, не узнал. Понял, что в мире есть очень много того, чего я раньше не видел. Не мог коснуться и пальцем. Не брал в расчеты. Так что, Кейн, я пришёл к тебе сегодня ровно за тем, чтобы сказать это… и в надежде услышать ответ. Более точного вопроса я задать не могу, но надеюсь, что ты понимаешь, о чем я.

— Понимаю, — кивнул я, вновь разливая алкоголь, — Более чем понимаю. Кого-то неизвестность страшит, но ты всегда видел в ней лишь новые горизонты. И теперь, столкнувшись с ней, обеспокоился вопросом — достаточно ли ты знаешь о мире?

— Удивительно зрелый вывод для пацана, которому нет и двадцати пяти лет, — криво улыбнулся Красовский, — Я в твои годы лишь думал, что нюхнуть, кого трахнуть, и где взять денег на это веселое времяпрепровождение…

— Ответ есть — достаточно, — кивнув на его устные измышления, неторопливо проговорил я, — Считай, что Сердечник слегка болен раком, имя которому «могущественные, но совершенно бессмысленные штуки». Я планирую от них избавиться, в том числе и с твоей помощью, Петр. Смысла в них нет. Ни пользы, ни цели, ни смысла. Это просто некая дрянь, принесенная сюда извне, с которой надо разобраться. Мы разберемся с ней, не разбираясь, что она есть.

— Я бы не поверил, не озвучь ты это с таким раздражением, — протянул ко мне бокал приятель.

— А я знаю чуть больше, чем говорю, просто не хочу запутывать тебя еще сильнее, — чокнувшись с ним, я влил нехилую дозу внутрь, — Это как… сова, понимаешь? Уже странно, что она двигается и даже летает, но загляни мы внутрь совы, то, что мы найдем? Какую-то хрень, которая еще больше всё запутает.

Петр Васильевич вполне удовлетворился этим ответом, после чего мы провели пару часов, бессовестно надираясь (и совсем забыв, что на завтра крайне важное мероприятие в Берлине). Тем более, что через час к нам приковылял мучимый скукой одиннадцатый сын князя Азова, не только бодро выглотавший штрафную, но и обозвавший двух пьяниц бессовестными людьми. Антистресс-вечеринка продолжилась, участники были уже хорошо разогреты, а те, кто мог их призвать к порядку, решили лечь спать пораньше (что логично), так что не было ничего удивительного в том, что тема о «непознанном и странном» вновь была поднята.

— Ты в двух словах можешь объяснить, что за фигня творится?! — подзуженный коварным Красовским Константин, которого развезло куда быстрее, чем нас, в словах не сдерживался.

— Н-нет, — подумав, мотнул головой я, — Но…! Могу п-показать. Идемте.

— «Это очень плохая идея, Кейн…», — прозвучало внутри моего черепа.

— «Да, может случиться что-то плохое!», — с вызовом подумал я в ответ, ведя нашу небольшую компанию, состоящую из низкого хрупкого блондина и бронированного тяжело ступающего брюнета наружу из отеля, — «Только идущие за мной люди, лорд Эмберхарт, не только мои друзья, но еще и те, кто в данный момент рискуют, и будут рисковать в дальнейшем, своими жизнями. Они заслужили… зрелище»

Выйдя из отеля на тихую ночную улицу, я отвел парочку друзей метров на полсотни по улице. Дело было неспешным, мы курили, дышали свежим воздухом в перерывах, да и просто наслаждались погодой. На вопросы, куда мы на ночь глядя, я отмалчивался, пока не увидел будущую мишень, выполненную в виде самого обычного столба манапередачи, которые были натыканы во всех городах и селах этого мира. Простой и незамысловатый символ Сердечника, известный каждому простолюдину, платящему у такого столба каждое утро свой налог маной.

— Подойдет, — решил я, сопроводив ремарку решительным кивком, — Господа, просьба стоять за моей спиной метрах в пяти… и Костя, на всякий случай будь готов открыть портал.

— Ты чего удумал? — с подозрением вопросил блондин, отхлебывая из взятой с собой бутылки.

— Продемонстрировать вам, что разная хрень не только случается, но и внятных объяснений не имеет, — буркнул я, — А теперь готовьтесь ко всему и не мешайте мне целиться. Это сложно.

— Что значит «готовьтесь ко всему»?! — занервничал блондин, — Кейн?!!

— Шар Ашара!

Прозрачный шар, так похожий на здоровый мыльный пузырь с зависшей по центру книгой, вырвался из моих рук под возмущенно-испуганный визг Фелиции, который, к счастью, никто не услышал. Проворно подхватив гримуар, я напряженно и пьяно пронаблюдал, как шар хаотической магии влетает в обыкновенный черный столб, явно не ожидавший подобного этой ночью. Прикоснувшись к материи, «шар ашара» банально лопнул, и…

— И что? — недоумевающе спросил блондин, передавая бутылку протянувшему руку Красовскому, — Ты это заклинание в академии использовал, правда, его вроде же тебе потом запрети…

Страшный лязг и скрежет, разорвавший ночную благодать улочки, заставил Азова испуганно присесть на какую-то секунду. Столб, получивший разряд магии из моей книги, стал ощутимо дергаться и изгибаться, сопровождая свои движения невыносимыми звуками деформируемого, но почему-то держащегося металла. Благоразумно отбежав еще дальше, в тень погуще, мы продолжили вести наблюдение за ожившим столбом.

Рты у зрителей были полуоткрыты от удивления.

Изгибаясь всё сильнее и сильнее, столб, плюя на законы физики и мироздания вообще, выдрался из каменного плена, а затем начал резко махать верхней частью, обрывая провода, связывавшие его с другими столбами. Совершив это деструктивное действие, столб совсем уж изогнулся, впечатывая освобожденную «голову» в асфальт, а затем, выйдя из дугообразного состояния, вновь его повторил, вновь используя «задницу» как точку опоры. Вот так, изгибаясь, он в два счета добрался до другой стороны дороги, где стоял его товарищ, совершенно и во всем похожий на «ожившего».

Вновь быстрый, четкий и уверенный изгиб, а затем… страшный удар одним из «концов» прямо по середке неповинного и неживого собрата! Того одновременно и согнуло, и вырвало из земли, а «хулиган» уже шёл… перемещал себя к следующему столбу!

После второй расправы мы, уже протрезвевшие чуть ли не до идеального состояния, бежали в тенях по направлению к отелю, не оглядываясь на продолжающий бушевать столб, объявивший вендетту всем своим бездушным двойникам.

Кажется, норматив по демонстрации совершенно бессмысленной, но чрезвычайно активной хрени, я только что перевыполнил процентов на триста…