Гремучий Коктейль 7

Не успеваю. Ракшас, этот огромный гуманоидный кот, он вовсе не безмозглое животное, он телокрад и путешественник между мирами, охотник за одной из самых могущественных вещей во всем Иггдрассилей. Он не ломится сквозь баррикаду, а отправляет её всю в меня чудовищным силовым толчком, сопровождая его бешеным коротким рёвом!!

Щит позволяет мне уцелеть. Принимая на него научившуюся летать мебель, я сильно впечатываюсь спиной в стену торца коридора. Удар силен, но недостаточно, чтобы выбить из меня дух, успеваю выхватить револьвер. Осталось поднять оружие и…

Не сразу понимаю, что удар деревяшками — это не всё. Телекинез, незримая сила, магия, та хрень, которой поганая кошка, прекрасно сейчас наблюдаемая мной, сдвинула в меня всю эту прорву дерева, она продолжает действовать, продолжает давить на меня, отгибая в сторону Щит и свободную руку!

Ракшас, выпрямившийся во весь немаленький рост, оскалился. Здоровенная поджарая тварь, покрытая серым мехом, далеко не таким плотным, как у нормальных кошек. Выглядело существо так, как будто бы снежный барс решил эволюционировать в человека и застрял на середине процесса. Не так уж и страшно, но чуть-чуть мерзковато.

Он приблизился, сверля меня, заваленного ломаной мебелью и прижатого к стене, взглядом. Я ударил его молнией, полностью выжимая собственный резерв.

Тварь её отвела, вынудив обогнуть свою голову и безвредно испортить обои за своей спиной.

Он среагировал даже на это.

Фелиция возникла за его спиной совершенно бесшумно, хватая хавн, который, видимо, припрятала ранее в коридоре. Один из моих, с лезвием, покрытым каваром. Она успела лишь коротко вздохнуть, когда ракшас, моментально очутившись около неё, махнул лапой, раздирая проекцию даймона. Когда тяжелый кинжал долетел до паркета, глухо звякнув о него, ракшас снова стоял около меня.

Кажется, всё.

«Ты мышь, князь, гордая мышь, шмыгающая под ногами у сцепившихся в драке титанов. Мышь, у которой теперь, благодаря мне, есть шансы увидеть рассвет, не заслоняемый их тенями»

Слова Дракариса казались тогда оскорбительными, унижающими. Я сам виноват в собственной слепоте. Хотя, какого черта? Как будто у меня когда-либо был выбор.

Выбора нет. Мы все обречены быть собой. Просто далеко не каждый попадает в историю и далеко не каждый доживает до её конца. Ну а уж стать главным героем, выжить, да еще и… Остается только попросить высшие силы, чтобы Пиата не высунулась. Не хочу, чтобы она умерла вот так, за секунду и на пустом месте.

Всё это пролетело у меня в голове бешеной электричкой метро, пока я смотрел в желто-зеленые глаза своего будущего убийцы.

А затем он снова исчез. Нет, сначала был звук. Что-то вроде щелчка, да? Просто тварь среагировала раньше, чем звук… неважно.

Грохот. Надрывистый вой недорогого итальянского пулемета мне был прекрасно знаком. Смотреть сквозь наваленное вокруг дерево было неудобно, но я видел, как ракшас, бешено размахивая верхними лапами и непрерывно содрогаясь, терзает дверь в одну из запертых нами комнат. Приоткрытую дверь, сквозь которую видно что-то большое, шевелящееся, железное, сопротивляющееся ударам безумной силы куда лучше, чем дерево панелей и кирпич стен.

А еще сюда валит серый туман моего заклинания, окатывая ракшаса и угрожая вскоре поглотить весь коридор.

Так и происходит спустя несколько секунд. Я успеваю заметить, как отшатнется, ревя, этот Ссарж, слепо маша лапами, как появившаяся в коридоре Пиата всадит в него несколько пуль из пистолета, в котором точно будут патроны с каваром… Успею заметить даже наполовину растерзанного «бегемота»-пулеметчика, неуклюже выглядывающего на меня в коридор и глухо ругающегося голосом жены. Кажется, он не может пройти дальше из-за своих габаритов.

А затем все мы уснем, отправившись смотреть самые странные и дикие сны, которые только можно представить.

Живыми.

Глава 24

— Значит, тебя спасли жена и служанка? Одна прошла сквозь портал, беременная, в огромном боевом доспехе, и попыталась расстрелять ракшаса? А вторая просто подловила момент и нашпиговала Ссаржа отравленными пулями?

— Именно так, — уныло буркнул я, вертя в пальцах сигарету. Курить немного хотелось, но вечерний чистый воздух был настолько приятен, что подпалить табак казалось кощунством.

— Тебе никто никогда не говорил… — спросил Дракарис после паузы, — Что ты себе чрезвычайно удачно подобрал фамилию? Я тебе звонил, уже занимаясь поиском двойника. Твоего, естественно. А ты умудрился выжить.

— Готов поспорить, что ты размышлял, тратить ли время на звонок, — фыркнув, я всё-таки закурил. Надеюсь, что это моя последняя сигарета… учитывая, где мы стоим и чего ждем.

— Конечно, Кейн, конечно… — протянул с неопределенной интонацией псевдоволшебник, — Только вот если бы я не позвонил, а ты бы выжил, то ситуация могла бы принять крайне неприятный для меня оборот. Мы идём впотьмах, ориентируясь лишь на намеки, на тени. Увлекательный, но отнюдь не расслабляющий процесс. Кстати, время пришло. Действуй.

Достав разговорник, я набрал нужный номер. Получилось это буднично, как будто такси вызываю или пиццу заказываю, но, скажите, как будет ощущать реальность разум, проварившийся в отменно бредовых видениях почти сутки? Некоторые блондины говорят, что некоторые жены, после того как очнулись на Ларинене, крайне многообещающе высказывались о своих мужьях… очень неприличными словами.

— ДА?!!! — прогремело из трубки рёвом, от которого даже стоящий в трех метрах от меня Дракарис поморщился.

— Полчаса, — бросил я в аппарат, — Через полчаса.

— НАКОНЕЦ-ТО!!!

Кажется, Акстамелех был пьян.

Я стою в белой тонкой рубашке и светлых тонких брюках, обувь тоже максимально облегченная. Вроде бы такие шлепки называют «теннисными туфлями». Стою, курю и смотрю, как у меня с ладони развеивается инеем Сильверхеймов промороженный разговорник. У моих ног лежит… нет, не лежит, почти стоит, тяжеленный длинный плащ с толстой подкладкой. В общем-то, кроме него ничего больше нет, даже гримуара. Книга в мобиле, совершенно бесполезная и бессильная, как любая чернокнига с даймоном, недавно получившим повреждение в реальности. Ах да, Дракарис. Одна штука. Рожа хитрая, но немного нервная.

Мы у сокровищницы дракона, готовы к финальному акту этой трагикомедии.

— Сейчас, — чуть сдавленно произносит телокрад, известный в миру как Дмитрий Пространственник, а затем разводит руки, зажигая множество магических кругов вокруг себя. Каждый из них заклинание, открывающее портал для одного из членов Общества. Все вместе — они плевок в лицо любому волшебнику, когда-либо рождавшемуся на Сердечнике. Дракарис, как и ракшас Ссарж до него, демонстрирует невероятный уровень мощи и силы.