«Гремя огнем». Танковый взвод из будущего

Разыгравшаяся после танца сценка позабавила поручика. И не одного его. Проводив Настю к креслам, где сидели дамы, толстый господин вернулся к такой же полной, со следами былой красоты даме, видимо, жене, где был встречен колючим взглядом и нервным подергиванием веера. Невольно подумалось, что если бы господин был с женой наедине, то немедленно получил этим веером по своей толстой морде. А девушку вновь окружила небольшая толпа поклонников.

Он бы и еще посторожил колонну, благо лучшего места для наблюдения за залом было не найти, но он уже поймал на себе несколько косых взглядов. В самом деле, неподвижно стоящий во время танцев офицер вызывал недоумение. Сергей отлепился от штукатурки, вышел из танцевального зала, отыскал буфет, где хлопнул рюмку теплой противной водки и закусил ее пирожком с какой-то дрянью. Потом, решив, что развлечений на сегодня довольно, отправился домой.

А ночью она впервые приснилась ему. Они одни кружились по пустынному залу, невидимый оркестр играл что-то быстрое и веселое. Левая перчатка не позволяла ощутить тепло ее руки, правая покоилась на гибкой талии, а он вел ее в череде сменявших друг друга танцевальных фигур, глядя прямо в глаза. Из-за расстояния и непрерывного движения он не смог хорошо разглядеть черт ее лица, он не знал цвета ее глаз, он просто тонул, тонул и тонул в них. И готов был кружиться вечно, но тут они на кого-то наткнулись. Это было так странно и неожиданно — наткнуться на кого-то в пустом зале. Настя, пискнув, спряталась за спиной Сергея, а он лицом к лицу столкнулся с тем самым важным и толстым господином. Толстяк крикнул что-то нечленораздельное, но явно оскорбительное. Причем не ему кричал — ей. И тогда Сергей ударил. В этот удар он вложил все. Кулак встретился с каменной челюстью господина… И тут Сергей проснулся от самой настоящей боли — во сне врезал кулаком по дощатой стене. Поворочавшись полночи, он наконец уснул.

С тех пор она снилась ему еще несколько раз. Они гуляли, разговаривали, всегда равнодушный к поэзии Сергей читал ей стихи и даже что-то пел. Потом он рассказывал ей, как случайно обнаружил стоящий в засаде «Хетцер», а наводчик с пятисот метров сумел попасть в него только третьим снарядом, когда немцы уже обнаружили обстрел и пытались от него уйти. И почти ушли, но на войне чуть — не считается. Почти каждый раз им кто-то мешал. То все тот же толстый господин в партикулярном, то подпоручик Поляков, то чиновник в черном мундире. А наяву он ее больше не видел и даже попыток не предпринимал.

Тряхнув головой, Сергей постарался прогнать наваждение: их с Иванычем ждали большие дела, и времени на любовные страдания не останется. Надо заканчивать с бумагами и идти на гулянку к Ерофееву. И тут он вспомнил, что не знает точно, где находится дом Матрены. Не беда, язык доведет.

— Организуем сразу два сборочных поста. Профиль у нас есть, клепка отработана, раму и каркас склепаем. Двигатель, фрикционы, коробку передач, элементы подвески Коломна поставит. Рессорную сталь и прочие дельные вещи закажем на местном заводе. Мелочевку изготовим сами, станочный парк у нас неплохой.

— А что с броней? — поинтересовался подпоручик Воробьев.

— Будут деньги — закажем на Ижорском заводе. Орудие — на Путиловском.

— А они будут? — на этот раз вопрос задал Поляков.

Прежде чем ответить, Сергей взял паузу, чтобы еще раз все обдумать.

— Обещали, что будут. Если не будет, попробуем построить ходовой макет без брони и орудия. Тогда и будем просить деньги на достройку.

Перспективы не слишком радужные, слишком много «если». Но дело было интересное, люди подобрались увлеченные, какая-никакая ремонтная база и станочный парк были. Осталось только реализовать проект первого в мирю танка на четыре года раньше, чем это сделали англичане.

— Сергей Николаевич, а как вы предполагаете этот танк использовать?

Танка еще не было, только карандашные линии на плотной бумаге, а подпоручика Полякова уже волнует вопрос о его тактическом применении. Правильно, ни один генерал не даст техническое задание на такую машину. Все готовятся к скоротечной, маневренной войне, в которой бронированная машина с парадным ходом восемь верст в час просто не нужна.

— Предполагается использовать его как танк непосредственной поддержки пехоты при прорыве укрепленных позиций. В этом случае большая скорость не требуется, гораздо важнее проходимость по изрытой воронками и окопами местности, а также толщина брони. С проходимостью, думаю, у нас все будет в порядке, а с броней, конечно, похуже, но от пули прикроет, а из пушки в него еще надо попасть.

Следующий вопрос задал Воробьев:

— А одна пехота не справится? Японцы же могли.

Все очевидно, когда ты знаешь про позиционный тупик Первой мировой бойни и средство выхода из него, а господам подпоручикам все надо разъяснять и доказывать, убеждать в целесообразности и необходимости появления даже такого танка на поле боя.

— Японцы прорывали наши позиции только ценой больших потерь, поэтому использовали обходные маневры где только могли. При сплошной линии фронта, когда обход станет невозможен, придется бросать пехоту на укрепления противника.

— Но артиллерия может подавить любую оборону, — не сдавался подпоручик.

— А вы представьте, что вам приходится штурмовать долговременные укрепления Кенигсберга или Перемышля, — парировал Сергей. — Даже для прорыва полевых укреплений вам потребуется сосредоточить десятки стволов на версту фронта, подвезти для них боеприпасы, несколько часов вести огонь. А противник будет за этим спокойно наблюдать? Применение танков позволит существенно сократить продолжительность артподготовки и расход боеприпасов. Вы представляете, как трудно артиллерийским огнем проложить проход в проволочном заграждении?

Подпоручик кивнул.

— А танк сможет это сделать с легкостью. К тому же дальность стрельбы артиллерии ограничена несколькими верстами, а за первой полосой укреплений вас будет ожидать вторая. Пока подвезете артиллерию, потеряете темп, а танки позволяют не только прикрыть пехоту броней, но и иметь артиллерию в порядках наступающей пехоты. То есть прямой наводкой подавлять огневые точки противника и отражать его контратаки.

— Но будущая война будет маневренной… — Подпоручик пустил в ход последний аргумент.

— Кто вам это сказал? Но даже если так, неужели противник ни разу не сумеет встретить наши наступающие войска на заранее подготовленных позициях? При отсутствии танков их придется прорывать большой кровью или терять время, что может привести к еще большим потерям.

— Хорошо, Сергей Николаевич, — сдался Воробьев, — положим, вы нас убедили.

— Если убедил, то пора за работу, господа офицеры! И унтер-офицеры, — добавил Сергей, взглянув на Ерофеева.

Старт взяли бодрый, уже декаду спустя посреди мастерских, мешая ремонту ротной техники, громоздились два стальных каркаса. Прямоугольную раму склепали из таврового профиля, верх — из уголков. Со стороны конструкция производила впечатление слишком легкой и недостаточно прочной. Ерофеев даже попытался покачать один уголок рукой, будто надеялся обнаружить люфт. Каркас не шелохнулся.

— Что, Иваныч, пытаешься провести испытания на прочность? Ну и как результат?

— Вроде нормально. А на вид хлипкий какой-то.

— Это ты к «тридцатьчетверкам» привык и их сварным корпусам. Филиппов расчет прочности делал, все должно быть нормально.

— Ага. А как до дела дойдет, фрицы свои испытания на прочность проведут. Вот тогда и посмотрим, насколько у господина инженера теория и практика совпадают. Ты мне лучше скажи, где двигатель и трансмиссия?

— Пока новостей нет. А ты лучше подмоторной рамой займись.