Грешница

«Чудесные праздники, — думала она. — Я могу вскрыть грудную клетку и обнажить внутренние органы. Могу взять частичку легкого и под микроскопом диагностировать рак, туберкулез или эмфизему. Но тайну человеческого сердца не постичь с помощью скальпеля».

Вино оказалось хорошим анестетиком и притупило боль. Она осушила бокал и пошла спать.

Среди ночи она внезапно проснулась. Казалось, от ветра сотрясался весь дом. Дышать было тяжело, сердце колотилось, когда последние обрывки кошмара уносились прочь. Обгоревшие трупы, словно черные чучела, были свалены на погребальном костре. Пламя выхватывало из темноты стоявшие вокруг фигуры. И она пыталась укрыться в тени, спрятаться от огня. «Даже во сне, — подумала она, — я не могу отрешиться от этих образов. В голове поселился мой собственный Дантов ад».

Маура протянула руку и ощупала прохладное белье на том месте, где еще недавно спал Виктор. И вдруг так затосковала по нему, почувствовала такую боль одиночества, что даже скрестила руки на груди, пытаясь хоть как-то заполнить возникшую там пустоту.

Что если она ошиблась? Что если он говорил ей правду?

На рассвете она наконец встала с постели, усталая и опустошенная. В сером свете утра она пошла на кухню, сварила себе кофе и, потягивая его, уселась за стол. Взгляд ее остановился на папке с фотографиями, которая так и лежала на столе.

Она раскрыла ее и взглянула на источник своих ночных кошмаров. Обгоревшие тела, дымящиеся остатки хижин. Как много людей, думала она, убито всего за одну ночь в приступе ярости. Насколько сильна была ненависть, если они резали даже животных? Маура смотрела на груды трупов, в которых смешались и козы, и люди.

Козы. Почему козы?

Она задумалась, пытаясь понять мотив бессмысленной резни.

Мертвые животные.

Маура вгляделась в следующую фотографию. На ней запечатлена клиника «Одной Земли» с обгоревшими стенами и погребальным костром у порога. Но ее внимание привлекли не тела, а крыша, сделанная из рифленого железа, которая осталась практически нетронутой. Она толком не разглядела эту крышу, когда в первый раз смотрела фотографии. Теперь она принялась рассматривать ее поверхность, устланную, как ей показалось вначале, опавшими листьями. В самом деле, металл был усеян темными пятнами. Они были слишком мелкими, чтобы различить форму.

Она отнесла фотографию в кабинет и включила свет. Села за стол, вооружившись лупой. Под ярким светом настольной лампы она принялась изучать поверхность кровли, вглядываясь в опавшие листья. Внезапно темные пятна приобрели новую, зловещую форму. Холодок пробежал у нее по спине. Она выронила лупу и замерла, ошарашенная своим открытием.

Птицы. Это были мертвые птицы.

Маура вернулась на кухню, сняла трубку телефона и набрала номер пейджера Риццоли. Когда через несколько минут раздался телефонный звонок, она вздрогнула от резкого звука.

— Мне нужно кое-что вам сказать, — произнесла Маура.

— В половине седьмого?

— Мне следовало сказать об этом агенту Дину еще вчера, до его отъезда. Но я не хотела ничего говорить. Нужно было сначала объясниться с Виктором.

— Виктором? Вашим бывшим мужем?

— Да.

— При чем здесь он?

— Я думаю, он знает, что произошло в Индии. В той деревне.

— Он вам это сказал?

— Пока нет. Поэтому вам придется допросить его.

19

Они сидели в машине Барри Фроста у входа в отель «Колоннада»: Фрост и Риццоли — спереди, Маура — на заднем сиденье.

— Позвольте мне первой поговорить с ним, — попросила Маура.

— Будет лучше, если вы останетесь здесь, доктор, — сказал Фрост. — Неизвестно, как он себя поведет.

— Если я поговорю с ним, он, всего вероятней, не окажет сопротивления.

— Но если он вооружен…

— Он меня не тронет, — сказала Маура. — И мне бы не хотелось, чтобы вы его трогали, понимаете? Вы не должны арестовывать его.

— Что если он откажется ехать с нами?

— Он поедет. — Маура открыла дверцу машины. — Я все улажу.

Они поднялись на лифте на четвертый этаж в компании молодой супружеской пары, у которой, вероятно, мрачная троица вызвала удивление. В сопровождении Риццоли и Фроста Маура прошла по коридору и постучала в дверь номера 426.

Прошло несколько минут.

Она собиралась постучать еще раз, когда дверь наконец распахнулась, и на пороге появился Виктор. Взгляд его был усталым, а выражение лица бесконечно печальным.

— Мне было интересно, что же ты решила, — сказал он. — Я уже начал надеяться, что… — Он покачал головой.

— Виктор…

— Впрочем, удивляться, наверное, нечему… — Он посмотрел на Риццоли и Фроста, маячивших за спиной у Мауры. Горько усмехнулся: — Вы с наручниками?

— В наручниках нет необходимости, — сказала Маура. — Они просто хотят поговорить с тобой.

— Да, конечно. Просто поговорить. Мне следует вызвать адвоката?

— Как хочешь.

— Нет, ты скажи. Мне понадобится адвокат?

— На этот вопрос можешь ответить только ты, Виктор.

— Это что, проверка? Только виновные настаивают на адвокате.

— Адвокат никогда не помешает.

— Тогда, просто чтобы тебе кое-что доказать, я не стану вызывать адвоката. — Виктор перевел взгляд на детективов. — Мне нужно обуться. Если вы не возражаете. — Он отвернулся и пошел к шкафу.

Маура взглянула на Риццоли.

— Вы можете подождать здесь?

Она прошла в номер Виктора и закрыла за собой дверь, чтобы в последний раз остаться с ним наедине. Он сидел в кресле, шнуруя ботинки. Маура заметила, что на кровати лежит его чемодан.

— Ты собираешься, — сказала она.

— Мой самолет улетает в четыре. Но, как я понимаю, моим планам суждено измениться, верно?

— Я была вынуждена сказать им. Прости.

— Уверен, что ты поступила правильно.

— У меня не было выбора.

Он поднялся.

— У тебя был выбор, и ты его сделала. Думаю, этим все сказано.

Он подошел к двери и распахнул ее.

— Я готов, — объявил он и вручил Риццоли связку ключей. — Я так понимаю, вам нужно обыскать мою арендованную машину. Голубая «Тойота», стоит в гараже, третий этаж. И не говорите, что я не сотрудничал со следствием.

Фрост повел Виктора в коридор к лифтам. Риццоли потянула Мауру за рукав, сдерживая ее порыв последовать за мужчинами.

— Здесь вам придется отступить, — сказала Риццоли.

— Но ведь это же я сдала его вам.

— Поэтому вам не стоит участвовать в этом деле.

— Он был моим мужем.

— Вот именно. Поэтому вам стоит отступиться и позволить нам самим разобраться с ним. Вы и сами знаете это.

Разумеется, она знала.

Но все равно последовала за ними вниз по лестнице. Потом села в свою машину и сопровождала их до Шредер-Плаза. Она видела Виктора на заднем сиденье. Только однажды, когда полицейская машина остановилась на светофоре, он обернулся и посмотрел на нее. Их взгляды встретились всего на мгновение. Потом он отвернулся и уже больше не оборачивался.