Грешник. Вернуть бывшую

Идиот!

Как я мог поверить им? Как мог поверить своим же сестрам, которые мозги мне вынесли с тем тестом? А я, как ребенок, пошел и сделал все, что они хотели. Водили меня за нос, как мальчишку.

— Что ты несешь? Какой сын? Твой? — нервный смех срывается с ее губ. Толкает, пытается отстранить меня от себя, но я так просто не отойду.

Буквально крышу сносило каждый раз, когда живот ее видел. Так и хотелось коснуться, но, черт раздери, боялся. Два раза тот долбаный тест сделал. Должен был догадаться, что заменят результаты. Но нет. Я лох, не догадался.

Те снимки… Там, где они были сделаны, ни в одной камере наблюдения ничего не осталось. Пошел, проверил, но все было удалено. Сообщения, которые Лера же отправляла со своего номера Максу. Моему же брату! Все распечатки перед глазами, все сообщения. Но одна не выходила из головы до последних дней:

«Рамиль спать собирается. Чуть позже тебе наберу. Соскучилась», — гласило так.

Те два месяца, которые был в Москве, я упорно наблюдал за ней. Знал, что ничего от меня не возьмет. Ни квартиру, ни деньги. Гордая она. Всегда такой была.

Это проклятые сообщения продолжались все то время, которые в столице находился. Но и волновало, почему не ушла, а вернулась в дом? Не знаю, но в висках звенело всего одно предложение: «Поговорить с ней!» Поговорить и понять, за что она так со мной. Но прежде, чем приехать домой, забрал результаты теста. Если внутри была какая-то надежда, что это подстава, то после того клочка бумаги даже сомнений не осталось. Я привык сомневаться во всех. Привык не верить никому, даже если это мой самый близкий человек.

Но тут все херово! Да, я начал сомневаться в Лере, потому что факты, доказательства ее измены были перед глазами. Плюс тест, который показывал, что я бесплоден.

И да, это была подстава. Подстава от моих же близких, родных мне людей, которым, оказывается, всегда было срать на наш с Лерой брак, хоть и вели себя как ангелы. Да только жаль, поздно очухался, когда сам же все собственными руками угробил. Ни единого шанса объясниться не дал!

А потом Лера ушла из моего дома окончательно, и вот тогда начали сомнения грызть изнутри. Сообщения прекратились. Лера сняла квартиру в каком-то старом районе. Как это?! Почему же Макс такое допустил? А потом я тупо следил за ней. То в компании проблемы разгребал до самого утра, то в Штаты к маме ехал, а как только находил свободное время, хотя бы час, сразу за Лерой мчался. Да только было поздно. Все было слишком поздно.

Мама то и дело повторяла: «Лера». Я знал, как она любит мою жену, но, черт подери, после того как мама перенесла инфаркт, я думал, что всему причиной младшая сестра, которая рассказала об измене Леры. Она как-то проболталась, что снимки нашла в нашей комнате и матери показала. Но я и тут ошибся. Да, она рассказала все и даже фотки показала, но эти фотки были у нее гораздо раньше, чем у меня.

Пора принять факт: я лоханулся. Почта до сих пор заполнена сообщениями, где то и дело вижу Макса с Лерой. Давно, до всех тех снимков, мозги мне выносили, но я не верил, пока собственными глазами распечатки не увидел. И их в обнимку на фотографии.

Да, этого было достаточно, чтобы я начал сомневаться в своей жене. Было достаточно, чтобы угробил счастливый брак. Достаточно, чтобы я поступил, как последний кретин, и послал к черту Леру, которую добивался с огромным трудом. Никогда меня близко не подпускала, не доверяла. Но в один день все изменилось, и с того самого дня я был самым счастливым мужчиной.

А сейчас я все потерял по своей же ошибке…

— Мой сын, Лера.

Так и хочется впиться в губы, почувствовать их вкус, по которому дико соскучился. Но она внезапно и в то же время ожидаемо дает мне пощечину.

— Отошел от меня! Я сказала, отошел, Рамиль! И не лапай ты мой живот! Пошел вон!

Я нехотя отстраняюсь, кладу цветок на тумбочку. Она любит белые розы. Помню, когда с огромными букетами приходил, Лера никогда не принимала их. Одну-единственную забирала, и все.

Да, знаю, что ей сейчас не до роз. Да и не горит желанием разговаривать со мной. Но я должен как-то начать… Сколько еще буду так следить за каждым ее шагом? Сколько буду рычать от злости, когда на нее будут пялиться другие? Не могу я смириться. Пусть бьет, обзывает. Пусть делает все, что сердце ее пожелает, но ради ребенка она будет вынуждена принять меня. Точнее, просто подпустит ближе. Я имею точно такое же право на сына, как и Лера!

— Ты моего ребенка отродьем назвал! Забыл?! А меня продажной бабой! Какого черта теперь приперся и права тут мне качаешь? Кто ты такой? Ты сам от нас отказался!

Лера повышает голос. Никогда не чувствовал себя куском дерьма и такого обращения к себе не видел с ее стороны. А сейчас… Да, я понимаю, что сам виноват. Заслужил. Но… Черт, я тупо не знаю, что сказать, дабы она успокоилась.

— Не кричи, — поднимаю руки вверх, жестом показывая, мол, сдаюсь. — Успокойся. Все, я отхожу.

— Вон иди из моего дома, Рамиль! — она начинает дрожать, в глазах только гнев, ненависть.

Готова убить меня собственными руками. Ну что ж, Черный, заслужил. И еще раз заслужил! Идиот! А теперь на тебе — умоляй, на колени вставай. Но и это не поможет. Если много лет назад я еле уговорил ее дать мне шанс, то сейчас хрен мне.

Дважды идиот!

— Уйду. Но ты же понимаешь, что этого разговора тебе не избежать? — говорю осторожно и настолько тихо, что сам еле слышу.

— Рамиль! НЕ БУДЕТ. НИКАКОГО. РАЗГОВОРА! — проговаривает сквозь стиснутые зубы. — Уходи! — кричит. — Уходи, Рамиль! — чуть тише.

Насильно мил не будешь. Знаю я Леру — упертая и упрямая. Если чего-то не хочет, то хрен убедишь в обратном.

— Завтра утром буду здесь, Лер. В любом случае встретимся. И обсудим каждую мелочь.

— Черт бы тебя побрал! — и снова пощечина, следом еще одна. А потом кулаками бьет в грудь, но я хватаю ее за запястья и осторожно прижимаю к себе.

— Заслужил. Да. Всего лишь один разговор. Хочу объясниться.

— Отпусти меня, — шипит от злости. — Я тоже хотела объясниться. Но ты меня вышвырнул. Чего ты добивался? Даже животное не возвращается туда, откуда его выкинули. Думал, я буду умолять? Нахрен мне твои деньги, твоя квартира не сдались. Нахрен ты мне не сдался! Нет у тебя никакого ребенка! Нет! Он не твой, и точка! Пошел вон!

Медленно отпускаю и окончательно отстраняюсь. Нет смысла тут оставаться — ничего не добьюсь. Остынет, потом как-нибудь…

— Ухожу, — открываю дверь и покидаю квартиру. — Завтра, Лера. Завтра.

Открываю дверь внедорожника, сажусь за руль. Знаю Леру, не будет она со мной ни о чем разговаривать. Сегодня выгнала, завтра еще хуже сделает. Уж очень хорошо я ее знаю, но почему-то, как последний мудак, поступил с ней. Хоть и чувствовал, что она не из тех, кто способен мужу изменить. Нож в спину вонзить.