Грешник. Вернуть бывшую

— Обещаю… — опускаюсь обратно на стул.

Сжимая руку Рамиля крепче, подношу ко рту, касаюсь губами тыльной стороны ладони. — Ты только открой глаза. Встань на ноги и вернись к нам. Обещаю, что не стану тебя отталкивать. Постараюсь быть прежней… Обещаю быть прежней, но, Рамиль, не оставляй нас.

Не хочу думать ни о чем, кроме будущего. Я верю ему… Верю, что он больше не совершит ошибок, не станет унижать, а наоборот — начнет ценить свою семью и эту жизнь еще больше. Как я, например, в данный момент.

Обида убивает, злость заставляет говорить гадости, но… Когда видишь любимого в таком беспомощном состоянии… Все отходит на второй план.

— Знаешь… Сын очень похож на тебя, как две капли воды. Прямо твоя копия, — улыбаюсь сквозь слезы, поглаживая руку Рамиля. — Темненький такой. И глаза карие. А еще… У него родинка на шее. Точно на том же месте, где у тебя.

Так хочется его обнять, услышать родной голос. Так хочется, чтобы его скорее выписали из больницы и мы переехали в наш дом. Я даже не стану упираться! Что бы ни было, не стану протестовать. Просто возьму сына и уеду вместе с ним. Лишь бы Рамиль наконец открыл глаза и посмотрел на меня.

— Лер… — Рамиль вдруг зовет меня. Перевожу взгляд на него, все еще не веря своим ушам. Теперь он сжимает мою руку и тянет к себе. Не могу сдержаться и всхлипываю. Слезы текут, на что бывший усмехается. — Ты что, думала так легко от меня отделаться? — хрипло шепчет он. — Нет, не легко. Подойди ближе.

Несколько раз моргаю, потому что все кажется нереальным. А потом словно просыпаюсь и делаю, как велит Рамиль. Встаю и наклоняюсь.

— Я все слышал, — снова шепчет, хрипотца его голоса звучит мягко и ласково. — Ты обещала простить и вернуться ко мне.

— Я обещала постараться стать прежней! — на автомате протестую, но как можно тише. — Не нужно выдумывать!

— Лер, какая разница? Стать прежней, значит, вернуться ко мне, разве нет?

Так, конечно. Он прав. Но почему-то я не могу с ним согласиться.

— Ты меня в губы не поцеловала. Это из-за бороды? — вопросительно выгибает бровь. Не сказав ни слова, я коротко целую его и моментально отстраняюсь, хотя знаю, что и в губы целовала. Рамиль лишь выдыхает. — Покажешь сына?

— Покажу, — кивнув, достаю телефон из кармана и нахожу сегодня утром сделанную фотографию. Сашка в белоснежном костюмчике и смотрит прямо в объектив.

Рамиль не отводит взгляда от снимка несколько минут. Его глаза начинают блестеть. Он шумно сглатывает, а потом вовсе отнимает телефон и подносит его ко рту. Целует экран.

— И правда похож, — голос еле слышен. — Лер, прости. Прости идиота, а?

Прижимает мобильник к своей груди, а на меня смотрит с мольбой. Я не узнаю голос, не узнаю самого Рамиля. Я вижу в его глазах бесконечное сожаление. Вижу, как ему больно. Мне не менее.

— Все осталось позади. Прекрати уже, — отмахиваюсь, забирая телефон обратно. — Не понимаю, почему ты опять начинаешь.

Рамиль молчит, впиваясь в мое лицо сверлящим взглядом. Я не знаю, о чем он думает, но явно хочет что-то сказать.

— Просрал я твое доверие и любовь, — поджимает губы в тонкую полоску. Говорит тихо, но настолько холодно, что тот самый холод пробирается под кожу и вонзается острыми иглами. — Прежнюю Леру я вряд ли смогу вернуть.

— Если ты будешь продолжать этот разговор, Рамиль, я просто уйду. А ты тут сам с собой болтай, — раздраженно огрызаюсь. — Я с врачом разговаривала. Выпишут тебя не скоро. Так что даже не пытайся… — говорю, как только он слегка поднимается.

— Нет, я, кажется, ошибся. Вот она — прежняя Лера, — издает тихий смешок, но совсем короткий. Потому что сразу же морщится и шипит, словно от боли. — Начала командовать. Это отлично.

— Где болит? — игнорирую его слова. — Рамиль, где болит? Я сейчас врача позову.

— Не смей, — схватив меня за руку, не дает сдвинуться с места. Смотрит даже угрожающе. Мерзавец! — Лер, все хорошо, честно. Не надо никого звать. Он придет и тебя выгонит. Посиди еще немного, а? Что делает Саша? Нормально спит или как? Расскажи о нем, пожалуйста.

Закатив глаза, сажусь обратно на стул. На самом деле я не хочу уходить, но умом понимаю, что сына нужно кормить. Возможно, он уже проснулся и плачет. Но и Рамиля тут оставлять не хочу. Нет желания уходить. Черт!

— Мы только сегодня выписались, Рам. Спит нормально, да. Спокойный малыш. Вообще-то, я тебя ждала несколько дней, а не цветы, отправленные Тимуром. Как раз ты знай, что таким образом не отделаешься! — подшучиваю, грустно улыбаясь.

Рамиль переплетает наши пальцы, измученно выдыхает.

— Дай мне несколько дней, — снова произносит хрипло, знает ведь, как я обожаю эту хрипотцу в его голосе. — Обещаю, мы наверстаем упущенное.

Некоторое время мы говорим ни о чем. Я замечаю, как Рамилю все сложнее удается вести себя уверенно. Он снова бледнеет. Изо всех сил старается выговаривать каждое слово твердо, но получается так себе.

— Рамиль, — дотрагиваюсь его лба. — Ты горишь. У тебя температура. Нужно врача позвать. Подожди, — тянусь и нажимаю на кнопку.

— Пустяк, — отмахивается. — Черт! Зачем нажала? Придут и начнут лекарствами поить, от которых в сон клонит.

— Ничего страшного. Тебе отдохнуть нужно, а мне домой пора. Лариса Петровна, конечно, хорошо присмотрит за сыном, но накормить не сможет. Ты взрослый человек, Рамиль. Не веди себя как ребенок. Я еще приеду.

— Обещаешь?

— Обещаю! — отвечаю на автомате. — Не делай глупостей, хорошо? Чтобы тебя скорее выписали.

— Лер, — сжимает мою руку, но не так крепко, как несколько минут назад. — Я люблю тебя.

Глава 28

— Боже мой! Какой он миленький, Лера! — Алена буквально визжит, всматриваясь в экран.

Мы говорим по видеосвязи. Она почти каждый день звонит с того момента, как вышла замуж и уехала в столицу со своим мужем. Упала в пропасть, потому что иного выхода у нее не было. Парень, которого она безумно любила, предал ее. Не дал права выбора. Она не смогла сделать ничего, кроме как согласиться с его условием и стать женой его же брата.

Жизнь. Осуждать я не стану. Потому что сама поняла, почувствовала на своей шкуре, как может перевернуться вверх дном та самая жизнь за день. За считаные минуты! Просто мне ее жаль. Она смотрит на Сашку с такой любовью… И при этом, я уверена, поглаживает свой все еще плоский живот, хоть я этого и не вижу.