Грешник

Пробираясь обратно по коридору, я слышу голоса. Мы останавливаемся, прижимаясь спинами к стене, оба понимающе киваем друг другу.

— Чувак, куда она, блядь, делась? — рявкает один.

— Она была здесь, — заявляет другой.

— Девка не могла уйти далеко. Она была связана, черт возьми, — смеется первый.

— Ты связал только ее запястья. Я же говорил, что надо было связать и ноги. В таком положении у нее нет шансов пошевелиться.

— Да ладно, — рычит первый, раздражаясь. — Она где-то здесь.

Я поудобнее сжимаю пистолет и держу его перед собой, прислушиваясь к звуку их ботинок, который становится все ближе и ближе. Я задерживаю дыхание, чтобы они не заметили нас, когда будут проходить в конце коридора. Как только второй из них проходит мимо, Тайсон кивает мне, и мы оба выходим. Я обрушиваю приклад пистолета на шею одному из парней. Он мгновенно падает как камень.

Второй оборачивается, услышав переполох.

— Что за?..

Тайсон бьет его пистолетом по закрытому маской лицу, и он тоже падает. Наклоняясь, я срываю маску с одного, а Тайсон с другого. Мы оба стоим и смотрим друг на друга.

— Какого хера происходит? — спрашивает меня Тай, так же растерянно, как и я.

— Ни хрена не понимаю, — единственный ответ, который я могу ему дать. — Но давай выясним.

ЭЛЛИНГТОН

— Теперь подождем. Скоро ты будешь умолять, лишь бы заглотить наши члены.

Мое сердце замирает от его слов, и я молю Бога, чтобы это было неправдой.

— Что ты мне дал? — дрожащим голосом говорю я.

Но мне нужно знать. Я умру? Или просто пожелаю умереть?

— Экстази, — отвечает тот, кто бросил таблетки мне в рот.

Другой парень отпихивает его на шаг назад.

— Что? — спрашивает он, широко расставив руки. — Не то чтобы она могла с этим бороться. Скоро ей будет хреново.

Парень отрывается от моей груди, и я, наконец, могу сделать глубокий вдох. Я переворачиваюсь на бок, чтобы ослабить давление на руки, но это не помогает. Они онемели. И скоро мой разум сделает то же самое.

Тот, кто запустил руку в мою рубашку и дал мне таблетки, опускается на колени рядом с диваном, становясь со мной на уровне глаз, но я все еще не знаю, кто из них какой брат. Закрывающая глаза сетчатая часть маски не позволяет их разглядеть.

— Ты была такой грязной шлюхой, Элли.

Я всхлипываю.

— Удивительно, как многому ты поверила. Как сильно ты позволила ему манипулировать тобой.

Я хмурюсь. Как давно братья были частью нашей жизни? Я знаю, что мой отец был там девять лет. Неужели они следили за нами так долго? Я никогда не притворялась, что не была глупой из-за Сина. Этот человек сделал меня идиоткой. Но я продолжала ползти назад, прося большего.

— БЛЯДЬ! — кричит другой с нижней ступеньки.

— Она мертва? — спрашивает тот, что рядом со мной.

Первый не отвечает. Вместо этого он несколько раз пинает тело.

— Она? — Я устремляю широко раскрытые глаза на стоящего передо мной парня в маске. — Кто… кто она?

Он мрачно усмехается и достает из кармана толстовки мобильный телефон. Затем подносит его к моему лицу.

— Помнишь видео, которое тебе показывала Амелия?

Я вижу Сина, сидящего на своей кровати в доме Лордов. Плотно закрыв глаза, я отворачиваю от него лицо, но парень хватает меня за щеки, заставляя повернуться к нему лицом.

— Смотри гребаное видео! — кричит он, заставляя меня вздрогнуть.

Открыв глаза, я замечаю, как мое тело начинает покалывать, когда он расслабляется на диване.

— Я видела это, — шепчу я.

— Просто смотри. Полностью, — продолжает он, держа телефон прямо перед моим лицом. Свет на экране заставляет меня щуриться, он такой яркий.

Амелия входит, раздевается. Ложится на кровать, и он связывает ей руки над головой. Затем Син поворачивается, чтобы открыть тумбочку. Здесь я выбила телефон из рук Амелии. Он открывает верхний ящик, берет повязку и надевает ей на глаза.

Широко раздвинув ноги, Амелия выгибает спину, приподнимая бедра.

— Син…

Он засовывает ей что-то в рот, и Амелия начинает что-то бормотать, пока Син не заклеивает ей губы, чтобы она не смогла это выплюнуть.

Затем он подходит к двери своей ванной, открывает ее, и оттуда выходит Ченс. Я моргаю глазами, глядя на то, как он раздевается, затем залезает на кровать и начинает трахать Амелию, а Син прислоняется к стене, скрестив руки на груди, и наблюдает за ними.

Я хочу разозлиться. Разозлиться на себя. Но не могу. Мой разум не позволяет мне. В голове туман, веки тяжелеют.

Парень смеется, убирая телефон обратно в карман.

— Позволь кайфу поглотить тебя, Элли.

Он проводит рукой по моему лицу, и я пытаюсь отстраниться, но не могу. Он снова забирается внутрь моей рубашки и грубо хватает меня за грудь, а материал, растягиваясь, царапает мне шею.

— Как только ты будешь готова, мы начнем вечеринку, — убрав руку, он встает и выходит из комнаты вместе с другим парнем, оставляя меня одну.

Последнее, о чем я думаю, — это то, что сказал мне Син, когда я заговорила с ним о записи с Амелией.

— Я могу это объяснить…

Сейчас я жалею, что не позволила ему хотя бы попытаться.