Грешные дела

— Это так прекрасно — видеть вас! — говорили они, — никогда не думал, что при моей жизни…

Аврора улыбалась каждому из них, играла роль тихой, скромной, любящей принцессы — всё, что могла. Это не такая сложная маска. Застенчивость, нежелание говорить — всё это правда, но у неё не было сил, чтобы поддерживать широкую, яркую улыбку, она только изгибала устало губы, когда очередной мужчина говорил ей, как она элегантна, таинственна и безупречна. Тем не менее, она не могла не задаваться вопросом, какой они считали её на самом деле. Как Финнеган. Что они говорят за её спиной?

Время от времени, очень редко, кто-то задавал ей вопрос, а не говорил красоте. Один полный человек, одетый в цепи и драгоценности, такие, которые Аврора считала почти воображаемыми, радостно спросил её о том, как ей новая Алиссайния.

— Всё так изменилось за сто лет! — говорил он, размахивая руками, словно сами камни светились от новизны. — Ты не могла и представить, да? Жизнь стала изумительной!

— Я и мечтать не могла, — ответила Аврора, хотя замок почти не изменился. Может, кое-какие орудия труда, да и на зданиях висели лампы, освещавшие путь по предместьям замка — это заставляло её задержать дыхание, но они были снаружи, она не имела возможность видеть их.

Второй спросил её, почему она выбрала старомодное платье, вместо того, чтобы современностью подчеркнуть красоту, которая создавалась в этом городе, и, конечно же, порекомендовал свою жену как мастера, но королева вмешалась прежде, чем Аврора смогла ответить, и заявила, что наряд вполне нов, чтобы подчеркнуть все достоинства. Аврора никогда не носила такие платья прежде.

Когда пришёл ещё один, имя которого она не могла вспомнить, мысли Авроры ускользнули, плавясь в этом ритме любезности и улыбок. Но она не могла остановить себя, глядя в толпу, ища Селестину. Она не могла избавиться от ощущения, что ведьма смотрела на неё, ожидая мгновения, когда сможет огласить о присутствии. Она была известна своей любовью к театральным выступлениям.

Её не было.

Принц Финнеган последним поцеловал её руку. Его голос был вежлив.

— Это большая честь снова видеть тебя, Аврора. Я надеюсь, я могу рассчитывать на танец?

— Конечно, — ответила королева прежде, чем Аврора успела отозваться. — Она будет в восторге!

Аврора склонила голову.

— Я уверен, — сказал он, — она столь вежлива всегда, — кивнув Айрис, он отошёл.

— Хватит формальностей! — крикнул король из центра зала. — Все голодны! И я в том числе! Давайте есть!

Когда Аврора подошла к королю, она задалась вопросом, как он мог поддерживать такую маску бодрости. Два дня назад он убил всех в своих подземельях, но на публике всегда был весел. Может, это не маска. Может, он верил, что являлся лучшим правителем Алиссайнии и делал всё для её стабильности. Может, он не получал удовольствия от человеческих страданий. Может.

Аврора поняла, что сидит в центре длинного стола, во главе зала, зажатая между Родриком и Изабель. Девочка была одета в простое платье с драгоценными камнями в волосах. Она смотрела на переполненный зал восторженным взглядом, со слишком большим благоговением. Аврора сжимала её руку под столом. Король и королева сидели по другую сторону от Родрика, за ними — принц Финнеган со свитой. По крайней мере, ей не придётся улыбаться ему во время еды или сидеть рядом с королём, зная, что тот натворил.

Слуги принесли мясо, богатые соусы и птицы, щедро посыпанные пряностями, орехи, о которых Аврора и не слышала, и каждый раз, когда винные чаши начинали пустеть, принц Финнеган призывал выпить ещё раз, пока все не стали краснолицыми и смеющимися. Она ела, склонив голову над тарелкой и слушая бездумную болтовню. Время от времени кто-то спрашивал её о прошлой жизни, но она лишь улыбалась и замечала, что её не сравнить с этой, и этого было достаточно, чтобы все смеялись ещё полчаса, бессмысленно сплетничали, пошлили и пили. Только Родрик и королева были спокойны. Королева и не пригубила вина, но не оставляла чашу пустой, а Родрик не прикасался к кубку вообще.

— Помните время, — с громовым смехом заявил Джон, — когда сэр Меррик думал, что видел в лесу дракона?

— Он был так пьян, что едва держался на лошади!

— Он скакал несколько часов в неправильном направлении, убеждённый, что тот хочет его съесть и украсть сокровища его семьи?

— Что с ним случилось? — спросил Финнеган. Несмотря на то, что он продолжал требовать напитки, он был куда устойчивее других. Аврора не была уверена, что видела, как он вновь наполнял чашу.

— Ничего. Дурак. Просто пожар в лесу! Крестьянин, право слово! Тень оленёнка, а он дрожит!

— Неужели это был дракон? — спросила Аврора.

— Нет, — отозвался Финнеган. — Алиссайнии повезло. Драконы не перелетят воду, ибо они — сокровища моего королевства и не оставят его. Тысячу лет мы жили без них, но они проснулись и затопили небо, словно мир ждал их. Скорее всего, как ты теперь, как мне показалось.

Аврора покраснела, но не смогла ответить из-за смеющегося короля.

— О, наша Аврора так страшна! Одна улыбка, и мир перед нею на коленях! — Дворяне вокруг расхохотались, а Финнеган милостиво кивнул. Конечно, он специально всё сказал. — Но не стоит говорить о столь страшных вещах! Мы должны праздновать! Моя дорогая, когда будет музыка?

— Скоро, — ответила Айрис. — Музыканты из замка, увы, заболели, поэтому пришлось искать замену. Немного необычную, должна сказать…

— Я предложил свою помощь, — хмыкнул Финнеган. — Я слышал странствующую музыкантшу в ванхельмском дворце и в Петрикоре, и не мог отказать себе в удовольствии. Это не традиционная музыка, а некое слияние старого и нового. Объединение гласит приход новой эры.

— В самом деле! — хмыкнул король. — Хочу, чтобы певица развеселила нас. Неправильный банкет без музыки! И молодым надо танцевать…

— Она должна быть найдена в городе, — ответила Айрис. — Уверена, скоро всё начнётся.

После ещё одного блюда стража подошла к царю, высокие фигуры, скрытые в толпе. Рассмотреть можно было лишь чёрные волосы.

— Представляем исполнительницу для сегодняшнего торжества, Ваше Величество.

Крапива вышла из толпы, чёрные волосы были закреплены на затылке. Аврора не видела певицу с того вечера в «Танцующем Единороге», когда они сидели под дождём. Она почувствовала ужас от увиденного — словно та проскользнула в тюрьму Авроры и стала еще одной узницей.

Крапива присела в изящном реверансе, её юбки растекались вокруг ног, она держалась так, что даже король с интересом смотрел на неё. Но она и не взглянула на Аврору.

— Давай, дорогая! — хмыкнул король. — Как тебя зовут?

— Меня называют Крапивой, Ваше Величество.

— Необычное имя, — отозвалась королева. — Откуда ты?

— Из Эки, — она ответила со вторым реверансом. — Давным-давно была там.

— Моя дорогая Крапива! — Финнеган поднялся на ноги. — Рад вновь видеть тебя. Обещай, что ты ослепишь этих скептиков современной музыкой, да?