Грешные мечты

— Вы убили его! — завыла Юджиния. — Он мертв!

Сет был ошарашен таким известием. У него по подбородку текла кровь из разбитой губы. Его брат сразу поверил Юджинии и направился к своей лошади.

— Ты убил его, Сет, — сказал он на ходу. — Это факт.

— А что будем делать с ней? — спросил Сет, кивнув в сторону Юджинии, которая выла над герцогом, как профессиональная плакальщица на похоронах.

На взгляд Синклера, она переигрывала.

— Леди была добра ко мне, — внезапно услышал он голос Джорджи. — Я не хочу, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое. Пожалуйста, Сет, пощади ее.

Мальчик переминался с ноги на ногу и с мольбой смотрел на братьев. Разбойники, подмигнув друг другу, стали осыпать его насмешками.

— А что будет, если мы тебя не послушаемся? Как ты помешаешь нам расправиться с этой женщиной, братец?

Джорджи сердито посмотрел на них.

— Я не буду больше вам помогать! — выпалил он. — Перестану заманивать путников в лес!

Разбойники умолкли.

— А что, если сюда сейчас приедут люди герцога? — продолжал Джорджи, лукаво поглядывая на Синклера. — Лично я не хочу сидеть до конца своих дней в тюрьме! А вы? Там нам вряд ли удастся потратить наши денежки!

Должно быть, Джорджи хорошо знал своих братьев. Во всяком случае, его слова о деньгах произвели на них нужное впечатление. Сет схватил его за шиворот и посадил на лошадь Юджинии. Через мгновение оба грабителя были в седле. Один из них взял поводья лошади Синклера и привязал их к своему седлу.

Вскоре все трое исчезли в лесу. Когда топот копыт стих, Синклер провел рукой по лицу. Оно было влажным. Синклер и не заметил, как снова пошел дождь. Он хотел встать, несмотря на то что у него продолжала кружиться голова, однако Юджиния не дала ему подняться. Взяв герцога за плечи, она снова уложила его на землю. Ее мокрое от слез и дождя лицо было исполнено тревоги.

— Зачем ты это сделал, Синклер? — с упреком сказала она. — Тебя же могли убить!

Он усмехнулся и тут же застонал от боли. Разбитая челюсть давала о себе знать.

— Я не мог без боя расстаться с кольцом и часами, Юджиния. Это было бы не по-мужски.

Она покачала головой и осторожно дотронулась до его ушибленного, опухшего подбородка, на котором уже начал проступать синяк.

— Почему мужчины так глупы? — пробормотала Юджиния.

Вопрос был риторическим и не требовал ответа.

— Слава Богу, что мы хотя бы остались живы, — сказал Синклер.

Все это время Юджиния держалась из последних сил, но теперь эмоции возобладали над силой воли. Она упала на мокрую траву, скорчилась, закрыла лицо руками и разрыдалась. По своему небольшому опыту общения с женщинами Синклер знал, что их в такие минуты лучше оставить в покое, дать выплакаться. Поэтому он стал ждать, когда Юджиния успокоится.

Однако она не унималась. Ее плечи тряслись, а рыдания становились все громче и надрывнее. В конце концов Синклер забеспокоился и, встав на колени, склонился над ней.

— С нами не случилось ничего ужасного, — промолвил он. — Не надо так убиваться. Мы живы — и это главное. Прошу тебя, Юджиния, успокойся. Не рви себе душу.

Он погладил ее по голове, и это подействовало на Юджинию самым чудесным образом. Она перестала рыдать и подняла голову. Ее вид испугал Синклера. Глаза Юджинии опухли и покраснели, лицо было в красных пятнах, платье намокло.

Она казалась такой беззащитной, что Синклеру захотелось взять ее под свое крыло.

— Прости меня, — промолвила она.

— Не понимаю, за что ты извиняешься?

— Это я во всем виновата. Мне не следовало доверять Джорджи. Но я думала… я думала…

Слезы вновь хлынули у нее из глаз. Синклер крепко обнял Юджинию и прижал к своей груди. Да, она действительно была виновата в том, что они оказались в руках грабителей. Но так произошло потому, что Юджиния обладала добротой, чуткостью, состраданием. Она и не подозревала, что в сердце ребенка могут таиться коварство и зло.

— Джорджи и меня обвел вокруг пальца, — сказал Синклер. — Не знаю, утешит ли это тебя, но мне показалось, что грабеж и воровство не доставляют ему особого удовольствия.

— Ты это тоже заметил? — спросила Юджиния, вытирая рукавом глаза.

— Да.

Достав из кармана носовой платок, он стер с ее лица следы слез. Юджиния высморкалась и, придя немного в себя, осмотрелась вокруг. Вечер еще не наступил, но в лесу было темно из-за пасмурной погоды.

Юджиния зябко передернула плечами.

— Какое ужасное место!

— Все будет хорошо, — пробормотал Синклер, чувствуя, как в его душе просыпается нежность к этой женщине. — Все будет хорошо, Юджиния, я обещаю.

Его губы коснулись ее виска. Она взглянула на него и смежила веки. Он нежно поцеловал ее во влажные ресницы, боясь, что если она сейчас откроет глаза, он не посмеет ласкать ее. Однако веки Юджинии даже не дрогнули. Она замерла в его объятиях так, словно уснула. Однако грудь Юджинии высоко вздымалась и опускалась от учащенного дыхания. Ее щеки пылали от возбуждения. И он с ликованием понял, что она не отвергнет его ласки.

Юджиния почувствовала на своей щеке теплое дыхание Синклера, а затем легкое прикосновение его губ. Закрыв глаза, она представила, будто все это ей снится. Это был один из самых чудесных ее снов. Пережив смертельную угрозу, они с особым чувством предались любовным утехам.

Юджиния отдалась на волю эмоций, наслаждаясь поцелуями и ласками Синклера.

Он расстегнул застежку на ее корсаже и припал теплыми губами к ее прохладной спине. Юджинию бросило в дрожь. Синклер встал, расстелил плащ Юджинии на земле, а затем уложил ее на него и лег рядом. Юджиния покоилась в его жарких объятиях, как в колыбели. Густые ветви деревьев защищали их от нескончаемого дождя.

Синклер навалился на Юджинию всем телом, но ей это было приятно. Она обхватила его за талию. И Синклер стал осыпать поцелуями ее обнаженную грудь. Растворившись в острых ощущениях, Юджиния начала корчиться и извиваться от страсти в его руках. Она жаждала слиться с ним в единое целое.

Невзгоды и душевная боль, от которых она страдала в последнее время, уступили место любовному исступлению, желанию радоваться жизни, таять в объятиях Синклера.

Юджиния нащупала пуговицы на его рубашке и стала их расстегивать. Его тело было теплым и упругим, а кожа солоновато-сладкой на вкус.

Руки Юджинии скользнули ниже и дотронулись до затвердевшей плоти. Синклер застонал, а затем встал на колени и задрал ее юбки.

— Ты так прекрасна, — бормотал он.

Или эти слова были плодом разыгравшейся фантазии Юджинии? Она всегда мечтала услышать их.