Грешные ночи

Она скрестила руки на груди.

— Это сарказм? Мне кажется, что я слышу сарказм.

— Ты уверена, что я знаю смысл этого слова?

Аннабель цыкнула на него.

— Ты исчерпал лимит вопросов. — Она склонила голову набок и внимательно уставилась на ангела впервые с того момента, как он вошёл. И от этого разглядывания всё тело Захариила начало покалывать. — Твои крылья...

— Да? — Захариил расправил одно крыло, затем другое, разглядывая их по всей длине. С них по-прежнему сыпались снежинки, но блестящих кристалликов теперь стало гораздо меньше.

— Они теперь больше золотые, чем белые. А вчера всё было наоборот.

Аннабель оказалась права. Количество золотых перьев возросло. А это могло означать лишь одно... он становился одним из Элиты, и не важно, упоминало ли об этом Божество или нет.

Но... но... это могло означать лишь одно: Божество было им довольно и выбрало на место Ивара. Других объяснений нет.

Но почему?

Может, потому что Захариил спас человека, рискуя собственным благополучием? Или потому что он, наконец, принял на себя ответственность за собственную армию, добившись уважения и повиновения воинов? Если это действительно так, то Божество не хотело падения Захариила, и это назначение являлось наградой.

— Ну и? — подсказала Аннабель. — Я не жалуюсь. Твои крылья довольно миленькие.

Миленькие?

Слово вроде и не должно было задеть его, но задело. Крылья были просто великолепны.

Захариил не обязан был объяснять ей это, и ему стоило прекратить посвящать Аннабель в детали. И тогда, когда они расстанутся, если она попадёт в плен, то не сможет ничего разболтать врагу. Но, как, ни странно, он всё равно объяснял. К тому же, Захариил так обучит эту девчонку, что её никогда не возьмут в плен. Безусловно.

— П-повышение? К-как круто! — произнесла она, внезапно застучав зубами. От её дыхания шёл пар. — Не подумай, что я пытаюсь сменить тему, но тебе не холодно?

Вспоминая какой холодной Аннабель была, когда он её нашёл, Захариил решил, что больше не испытывает удовольствие и благодарность за холод, который нёс с собой. Аннабель мёрзла, и ему это не нравилось. Ему стоило попросить Божество о снисходительности на этот счёт. И возможно, он её получит теперь, когда знал, что обрёл его благосклонность.

— Пальто, — произнёс он, и глаза Аннабель зажглись предвкушением.

— Мне следовало подумать об этом.

— Уверен, что ты бы додумалась до этого. — Захариил протянул руку, и появилось белое пальто из искусственного меха.

— Спасибо, — сказала Аннабель. — Знаешь, ты одно огромное противоречие. В одно мгновение ты сердишься, а в другое — проявляешь доброту. То угрожаешь, и тут же защищаешь.

— Ты собираешься дуться на меня, как в той психушке?

— Не в этот раз.

— Но ты не выглядишь особо довольной.

— Да, потому что тебя слишком сложно прочитать.

— Я не книга, — возразил Захариил.

Аннабель кивнула.

— Вот именно.

— Но...

— Ты всего лишь листок с посредственностью и угрозами, — перебила его Аннабель. — Я не хочу, чтобы ты мне нравился.

Ему никогда не приходилось принимать участие в более запутанной дискуссии.

— Почему?

— Я отказываюсь отвечать на вопросы.

Захариилу больше не нравилась её стратегия уклоняться от ответов.

— Ты не можешь отказываться отвечать на все мои вопросы.

— Не правда. Очень даже могу.

Именно это она только что и продемонстрировала.

— Тогда нам следует договориться о поощрении, которое ты будешь получать за ответ. — Хоть это и походило на подкуп, и по сути им и являлось, Захариила это не особо заботило. Терять ему всё равно было нечего. Не то, чтобы это в корне что-то меняло.

Аннабель выгнула бровь, скопировав уже не раз увиденное выражение его лица.

— И о наказании, когда я откажусь отвечать?

— Не будь глупой. Я никогда не стал бы тебя наказывать за подобную мелочь, Аннабель. — Ему нравилось, как звучало её имя на его языке. Сам звук, ощущения, которые он вызывал. — За что-то более серьёзное... возможно. Но никогда я не стал бы делать что-то, способное серьёзно тебе навредить. Ты не одна из моих солдат. Более того, ты человек. Ты не многое выдержишь.

— Тебя бы поразила моя сила духа.

Захариилу хотелось что-нибудь возразить ей, и он бы так и поступил, но его внезапно охватило желание провести кончиками пальцев по её щекам, губам, узнать, зажжёт ли её это прикосновение, подскочит ли у неё пульс так же, как явно ускорится у него. Ему хотелось узнать, потянется она к нему или отвернётся.

"Ты не раб мирских желаний."

Он не прикоснётся к ней, и ему совершенно безразлична её реакция. Но, несмотря на то, что Захариил был способен держать под контролем собственные действия — и у него это неплохо получалось — он был не в силах совладать с собственными мыслями. Его любопытство на её счёт оказалось слишком велико, и Захариил неосознанно произнёс:

— Твоя мать была японкой, но имя у тебя не японское.

Аннабель приняла смену тема разговора лёгким пожатием плеч.

— Она больше половины своей жизни прожила в Штатах. И меня назвали в честь матери моего отца Анны Беллы. — Она сильнее закуталась в пальто и тоже дала волю своему любопытству. — Мне интересно, похожи ли ангелы на то, как описывают их в Библии? Прошлой ночью я попросила одну у облака, и прочитала несколько глав, и... ну...

— Ты видишь разницу между мной и другими ангелами, о которых ты читала, — закончил он за неё.

— Именно. И я помню, ты говорил, что являешься частью другой расы... или что-то в этом роде.

Захариил не мог отказать себе в реванше.

— Я тоже могу не отвечать, как и ты.

— Но это стало бы эквивалентом наказания, — ответила она, — а ты, кто никогда не врёт, не сделал бы это со мной.

"Моя Аннабель — очень умная девочка. Подождите-ка. Моя Аннабель?"

— То, что ты прочитала — верно. По человеческим меркам, моё Божество является королём. Оно управляет только частью небес, и служит Самому Высшему Божеству, которое правит всем безраздельно, примерно как приписывают себе это греческие боги и титаны, но это уже другая история. И мы не похожи на ангелов верхней иерархии, потому как были созданы для иных целей.

Аннабель всплеснула руками.

— Тогда почему же вас называют ангелами?

— У нас есть крылья, и мы тоже боремся со злом. Это отличительная особенность... как-то так.

— Чёрт! Но если вы тоже боретесь со злом, то в чём же различие?

Захариил так редко общался с людьми, что просто не представлял, как это объяснить.

— Все люди являются живыми существами, и у них довольно много общего, но они преследуют разные цели. Кто-то строит, кто-то развлекает, кто-то учит.

Только он закончил говорить, как стены облака потемнели, сгустились. Их пронзили удары молнии, сначала небольшой, но растущей в размере и силе удара. Захариил в замешательстве принялся искать другие признаки, но ничего не обнаружил.