Грешные ночи

"Такие пушистые ресницы",— подумала она, — "такой пронзительный взгляд".

Такой красивый мужчина.

— Ты права, — отметил он ни о чём не говорящим тоном. — Восхитительный вкус.

Поддерживая легкомысленную беседу, Аннабель брякнула:

— Жалей теперь, что не взял себе. — И довольная собой, засунула оставшуюся часть печенья себе в рот.

К её немалому удивлению ангел улыбнулся. Улыбнулся! Его губы изогнулись, обнажая ряд белоснежных зубов, а на щеках появилась пара заметных ямочек. Да, самых настоящих ямочек. Всё это вызвало в Аннабель такой шквал эмоций. Он казался... Он был... совершенно великолепным.

— Я мог бы украсть его у тебя изо рта. Что ты тогда станешь делать, храбрая маленькая Аннабель?

Аннабель чуть не поперхнулась, проглотив печенье.

— Ты съел бы эту обслюнявленную жижу? — то ли спросила, то ли возмутилась она.

— Угу, — произнёс ангел, его улыбка исчезла.

На какое-то мгновение ей показалось, что померкло солнца, тьма окутала этот мир и света больше не будет.

— Я не имела в виду, что мне было бы противно, если бы ты...

— Забудь. Давай закончим с покупками. — Захариил схватил её за руку и повёл за собой.

И "повёл" скорее напоминало "потащил".

— Отлично, но только потому, что платить всё равно тебе, — проворчала она.

— Не волнуйся, у тебя ещё будет возможность расплатиться со мной.

— Да? Как?

Ангел окинул её взглядом, в котором притаилась подавляемая страсть.

— Увидишь.

Глава 12

— Пригнись. — Захариил прижал плотнее собственные крылья, ныряя в узкий извилистый туннель. Казалось, они летели целую вечность, но Захариил знал, что они уже почти на месте. Аннабель вцепилась в него, уткнувшись лицом ему в шею.

Наконец туннель закончился, открыв их взору огромную покрытую кристаллами пещеру. Захариил сложил крылья, замедляя движение, и бережно поставил Аннабель на землю. Она еле стояла на ногах, и какое-то время держалась за него. Затем Аннабель отпустила ангела и отошла так, что их тела перестали соприкасаться. И Захариил снова ощутил недостаток её близости... что заставило его стиснуть зубы от раздражения.

В течение всего дня он испытывал одержимость этой девушкой. Каждое прикосновение, каждый вздох, каждый взгляд в его сторону — всё это стало причиной нарастающего напряжения. Перемены в настроении Аннабель ставили его в тупик: то она счастлива, то грустна, то игрива, то угрюма. Захариилу хотелось обнять её и держать так до тех пор, пока она не почувствует безграничное счастье. Но он не мог себе этого позволить. Каждый раз, когда Аннабель смеялась, он ощущал бурление крови. Ему оказалось бы мало просто держать её в объятиях.

А когда она кормила его печеньем? Когда её пальцы оказались у него во рту? Захариилу пришлось бороться с желанием раздеть их обоих и наконец, узнать, почему так много людей получают удовольствие от того, что происходит, когда два человека обнажены.

Однажды, очень скоро, Захариил позволит себе отведать Аннабель, изучить каждый изгиб её тела и испытать страсть. Но после этого он не станет желать большего, не увлечётся смертной женщиной, да ещё и супругой демона. Захариил утолит своё любопытство и вернётся к жизни, которую знал... и любил. Возможно, с его стороны это будет нечестно, но это единственно возможный вариант.

Ангел-воин не мог удержать рядом с собой человека. Жестокая война между ангелами и демонами была слишком опасна для такой хрупкой плоти. И назревает ли война между ангелами, греческими богами и титанами? Захариил уже ощущал напряжение в воздухе, слышал шёпоты грядущего восстания. А, кроме того, их жизни были слишком разными.

— Что это за место? — Обведя взглядом новое окружение, Аннабель вздрогнула от отчаянного положения.

Даже не оглядываясь, Захариил знал, что её так расстроило. Лежавшие на стойке наручники для запястий и лодыжек. Кровать с чёрными простынями, чтобы скрывать то, что могло на них пролиться. Целый арсенал приспособлений на стене, которые бы ему и в голову не пришло использовать.

Он мог выбрать другую пещеру, которая принадлежала такому же как он ангелу: парню, который никогда не испытывал страсти к женщине. Но Захариил выбрал жилище Тэйна, в котором, как он знал, находились все эти вещи, потому что надеялся, что всё это вызовет у него отвращение и стыд, и он откажется от задуманного.

Но Захариил всё ещё желал Аннабель. Хотел проделать с ней вещи...

Её газа превратились в лёд и пригвоздили ангела к месту. Его, того, кто знал этот холод как никто другой.

— И какова цена за то, что ты останешься со мной? Ты говорил, что ответишь мне, когда мы прибудем на место. Вот мы и здесь, и я не могу сказать, что особо впечатлена.

Захариил никогда прежде не лгал и не намерен был делать этого теперь.

— Ты более чем "не впечатлена". Ты испытываешь отвращение. Да?

— Да. — Аннабель указала рукой на расположившийся прямо перед ними арсенал. — Ты хочешь обвинять меня в этом после всего, через что мне пришлось пройти? Кажется, я догадываюсь, что ты намерен делать со мной.

Её ответ не сулил ничего хорошего, и ангел задумался. Аннабель смущали приспособления или ей не нравился он?

— Во-первых, я не собирался применять это на тебе, и точно не стал бы просить использовать их на мне. Во-вторых, я надеялся всего лишь на взаимность в этом вопросе.

Долгое время Аннабель смотрела на Захариила, открыв рот. Затем она бегло окинула его взглядом и сглотнула. Она яростно затрясла головой так, что её темные волосы захлестали её по щекам.

— Если ты считаешь возможным требовать моё тело в качестве оплаты, то никакой взаимности тебе не светит, вне зависимости от того, буду я сопротивляться или нет. Я не намерена расплачиваться собой. Так что тебе придётся воспользоваться излюбленным способом Фитца-извращенца — насилием!

Возмущение, исходящее от неё, волной нахлынуло на Захариила.

— Я — не он! — Даже если бы Захариилу пришлось утонуть в собственном желании, он бы проклял себя, если бы обошёлся с нею как тот человек. — Ты хочешь меня? — решил он расставить точки над "i".

Аннабель облизнула губы и снова сглотнула.

— Да, ты меня привлекаешь.

Это немного ослабило его напряжение.

— И ты... ты меня привлекаешь. — Влечение... какое поверхностное определение для неимоверной тяги, непрерывно атакующей его. — Так в чём же проблема?

В этот миг её гнев превзошёл его собственный, сверкая подобно солнечным лучам.

— Никто и никогда не станет больше делать со мною что-либо помимо моей воли. Я не позволю больше связывать себе руки буквально или в переносном смысле.

Он осознал собственную ошибку и был готов провалиться на том самом месте. Ему не стоило привозить её сюда, вне зависимости от причин, побудивших его, тогда бы и проблемы не было. Захариилу стоило позволить определённым вещам идти естественным путём.