Грезы Мануэлы

— А почему, мама?

— Хотя бы потому, что уже поздно и завтра утром тебе нужно идти в колледж.

— Ай! Я не хочу, мама!

— Все, спокойной ночи!

Мерседес укрыла дочь одеялом и, выключив свет, удалилась.

Исабель быстро привыкла к жизни в Штатах, вернее, к внешним ее формам. Видя какую-нибудь вещь, Исабель тотчас спрашивала себя, пойдет ли ей это. Известно, что подобный метод мышления не является признаком мудрости или утонченности чувств. Красивый наряд всегда был для Исабель чем-то весьма убедительным — он говорил в свою пользу мягко и вкрадчиво. И только лишь когда желанные вещи оказывались у Исабель в руках или же на ней, она обретала способность думать о том, что надо отказаться от них.

Фернандо всячески укреплял в Исабель уверенность в правильности ее поступков и суждений, ослабляя таким образом ее способность к сопротивлению разным соблазнам. А добиться этого совсем не трудно, особенно когда наше мнение сходится с желанием.

В глубине души Исабель не была уверена, что по-настоящему влюблена в Фернандо. Она считала себя гораздо умнее его и смутно догадывалась, что ему многого недостает. Если бы не это обстоятельство, если бы она не могла оценивать его беспристрастно и не разгадала бы его, ее положение было бы гораздо хуже. Она всецело обожала бы его и была бы глубоко несчастной от страха, что не сумеет добиться его любви, что у него может пропасть интерес к ней, что он бросит ее и она останется без всякой опоры. А так Исабель лишь слегка тревожилась за свою дальнейшую судьбу, пытаясь завладеть Фернандо целиком, но потом стала спокойно выжидать. Она не была уверена, что он именно таков, и сама не знала, чего ей хотелось. В последнее время она все больше отдавалась мыслям о матери. Эти чувства полностью поглотили бы ее, если бы не появился Марио. Он поселился в соседнем номере гостиницы. Фернандо и Исабель в первый же день познакомились с Марио, и Исабель увидела перед собой человека намного умнее Фернандо. Нельзя было сказать, что Марио нравился Исабель, но он нашел в ее душе какую-то еще свободную и никем не занятую нишу.

Марио относился к женщинам с тем особым почтением, которое они так ценят. Марио не обнаруживал ни чрезмерного восхищения, не излишней смелости. Он чем-то напоминал ей Эмилио. Его обаяние усиливалось исключительной предупредительностью. Из его рассказов Исабель поняла, что он прошел хорошую школу, научившись завоевывать симпатии обеспеченных людей, крупных дельцов и людей искусства, умел очаровывать тех, кто ему нравился. Из хорошеньких женщин его более всего привлекали те, в ком он замечал некую утонченность чувств. Он был мягок, спокоен, уверен в себе, и, казалось, его единственное желание — угождать во всем даме.

Фернандо тоже вел себя так, когда игра стоила свеч, но он обладал слишком большим самомнением, чтобы выработать в себе ту изысканность, тот лоск, которые так привлекали в Марио. Фернандо был слишком жизнерадостен, слишком полон кипучей энергии и слишком самоуверен. Он, видно, раньше имел успех у женщин, не особенно изощренных в искусстве любви. Но он терпел жестокие поражения, когда ему случалось столкнуться с женщиной, более или менее опытной и обладающей природной утонченностью.

В Исабель Фернандо обнаружил много тонкости, но ни малейшего опыта в искусстве любви. Ему попросту повезло: случаи, так сказать, сам привел к нему Исабель. Несколькими годами позже, когда Исабель приобрела бы жизненный опыт и добилась пусть самого незначительного успеха, ему не удалось бы даже близко подойти к ней.

Исабель сидела на террасе и пила коктейль. Было утро. Оно выдалось ясное, воздух благоухал, а деревья и трава сверкали яркой зеленью после прошедшего накануне дождя.

Исабель сидела задумавшись, когда подошел Фернандо.

— Как всегда, вся в мечтах? — спросил он.

— Ну, не вся. Просто я думала.

Фернандо выглядел прекрасно. На нем был очень элегантный, с иголочки, костюм. Лацканы пиджака из превосходной ткани в меру приутюжены. На жилете в шотландскую клетку поблескивал двойной ряд круглых перламутровых пуговиц. Шелковый галстук, переливавшийся разными цветами, не был кричащим, но в то же время его нельзя было назвать неприметным.

— О чем ты думала? — спросил Фернандо, присев рядом. — Или это секрет?

— Нет никаких секретов.

— Не может быть, чтобы у человека не было секретов.

Исабель улыбнулась Фернандо той улыбкой, которой одаривают лишь из вежливости.

— Что ты, Фернандо, если они у меня и есть, то это такие секреты, которые я от тебя не скрываю.

— Прости меня! — Фернандо отсутствующим взглядом посмотрел вдаль. — Я предпочел бы, чтобы ты думала о своей матери, а не о секретах.

Исабель тяжело вздохнула.

— Все мои мысли только о моей матери и об отце. Пока мне не удается избавиться от них.

— Не унывай, — попытался успокоить Исабель Фернандо. — Любая мысль о матери уместна. К тому же твоя мать этого заслуживает.

— Да, моя мама заслужила, чтобы все мои мысли были о ней.

На некоторое время воцарилось молчание. Каждый думал о своем. Фернандо очень беспокоило состояние Исабель. Он полюбил ее с первого дня и готов был сделать для Исабель все. Он отдавался своей любви всецело, был ослеплен ею и, видно, поэтому не замечал или прощал некоторую отчужденность Исабель.

— Тебе никогда не приходила мысль, — вдруг спросил Фернандо, — что через несколько лет мы сможем приехать сюда не одни?

— Не один? — удивилась Исабель. — А с кем, с нашими друзьями?

— С нашими детьми, Исабель.

Эти слова вызвали у Исабель некоторое замешательство. Она не ожидала, что Фернандо будет говорить о детях, об их детях.

— Разве ты не думаешь о детях, Исабель?

— Да, конечно думаю, — нерешительно ответила Исабель и, помолчав, добавила: — Но я также думаю, что сейчас важно насладиться жизнью, а дети потребуют много времени.

— Хорошо, подождем, — согласился Фернандо. — Но только недолго. Я тебя уверяю, что и с детьми мы сможем насладиться жизнью так же, как сейчас. Нам ведь сейчас хорошо, верно?

— Да.

Фернандо приблизился к Исабель и обнял ее.

— А сейчас мы можем сходить на выставку. Ты не против?

— Я согласна, — ответила Исабель. — Но лучше пойдем вечером или ближе к вечеру, когда спадет эта невыносимая жара.

— Хорошо.

В этот же день вечером Фернандо застал Исабель перед зеркалом: она стояла и прихорашивалась.

— Ага! — шутливо воскликнул он, неожиданно входя. — Я начинаю думать, что ты становишься кокеткой.

— Ничего подобного, — улыбнувшись, ответила Исабель.

— Во всяком случае, ты чертовски хороша, — продолжал он, обнимая ее за талию. — Надень синее платье и пойдем в театр.

— Как в театр? — удивилась Исабель. — Ведь мы собирались пойти на выставку.

— Планы изменились, — виновато сказал Фернандо. — Выставка подождет, а сегодня мы пойдем с тобой в театр.

— С какой стати?

— Нас с тобой приглашает Марио.

— Право, не знаю, как и быть, — нерешительно сказала Исабель, вовсе не собираясь отказать Фернандо. — Этот Марио хороший парень.

— Да, — согласился Фернандо. — Нам неловко ему отказывать. Еще обидится. Он очень настаивал, чтобы мы непременно пошли с ним.

— А что сегодня будет в театре?

— Играет какой-то знаменитый музыкант. — Фернандо пожалел, что забыл фамилию музыканта. — Что скажешь на это?