Грёзы о сне и яви

– Теперь тебе лучше, родная. Ты очень долго спала.

– Спала? Я проспала много, много лет?

– Нет, не много лет, но много часов.

– Значит, мама, мне все приснилось?

– Нет, Гвюдрун. Это был не сон, но пастор говорит, что еще есть надежда.

Есть надежда. О мама! Гвюдрун закрывает глаза.

Солнечные лучи освещают ее лицо. Горе давит уже не так сильно.

Что еще ей пригрезится? Или явь – это сон, а сон – явь?