Грезы об Эдеме: В поисках доброго волшебника

Другая великая ложная идея, овладевшая умами людей, — это мечта о Добром Волшебнике. В ее основе лежит убеждение, что существует человек, который создан именно для нас: он сделает нашу жизнь осмысленной и интересной и исправит изъяны, которые существуют в ней. Он будет жить только для нас, читать наши мысли и удовлетворять наши самые глубокие потребности. Он будет добрым родителем, который защитит нас от страданий, и избавит нас, если нам повезет, от очень опасного путешествия — индивидуации. Все популярные произведения искусства пронизаны этой идеей, а также ее крахом — поиски Доброго Волшебника, нахождение его или ее, пугающее открытие человечности этого Другого и… возобновление поисков. Когда вы едете в автомобиле, включите радио и прослушайте подряд первые десять песен. Девять из них будут посвящены поискам Доброго Волшебника²⁰.

За этими поисками Доброго Волшебника скрывается архетипическая энергия родительских имаго. Впервые мы ощущаем свое Я в отношениях с этими Первичными Другими, которыми обычно являются отец и мать. Само сознание появляется вследствие расщепления этой первичной мистической сопричастности, которая характеризует чувственную сферу младенца. На основе самых первых ощущений формируется парадигма, включающая в себя понятия Я, Другого и отношений между ними. Эти отношения прочно вплетаются в нашу неврологическую и эмоциональную структуру.

Было замечено, что люди, которые долго живут вместе, становятся похожи друг на друга. (Собаки и их хозяева тоже могут стать похожими, но это уже другая история.) Случается и так, что с приближением к пятидесятилетнему рубежу человеку начинает казаться, что его спутник напоминает ему родителя. Подумайте о тех немолодых людях, которые называют друг друга «Мать» и «Отец», «Мамочка» и «Папочка», «Мама» и «Папа». Такие обращения говорят о том, что изначальное влечение к партнеру в первую очередь определялось родительским имаго. Этот бессознательный образ проецировался на всех потенциальных партнеров, пока кто-то из них не оказался «подходящим» для того, чтобы «поймать» эту проекцию и «удержать» ее.

Истинную глубину и энергию таких имаго узнать невозможно, так как они, во-первых, являются бессознательными, а, во-вторых, сформировались еще до того, как появилось сознание, способное на них реагировать. Иногда человек может осознать какую-то особенность, сформировавшуюся в сфере осознанных отношений с кем-то из родителей. Искомый партнер должен быть постоянным и внушающим доверие, например, для создания такого же ощущения безопасности, которое раньше создавал родитель. Но чаще всего патология детско-родительских отношений приводит к конфликтам. Сколько детей, переживших насилие, вступили в отношения с насильниками, беспомощно воспроизводя первичную парадигму? Сколько детей алкоголиков, став взрослыми, нашли себе зависимых партнеров, с которыми вступили в созависимые отношения? Часто такие психологические структуры «дремлют» под покровом бессознательного и не проявляются на протяжении десятилетий. Иногда человек разрывает отношения со своим партнером и сознательно ищет себе совершенно иного спутника, но лишь воспроизводит хорошо знакомую динамику, которая была характерна для прежних отношений.

Конечно же, повторяется только внутренняя психодинамика отношений, а не их внешнее выражение. Какой человек, находящийся в здравом уме, станет искать себе партнера, говоря: «Я хочу в отношениях с тобой отыграть свои детские травмы. Я тебя полюблю, потому что эти отношения мне очень хорошо знакомы»? Однако именно так мы и поступаем. Действительно, страшно себе представить, какая малая часть близких отношений осознается нами и каким сильным является наше запрограммированное желание того, что нам очень хорошо известно. Мы ищем то, что мы знаем, даже если это наносит нам травму.

Вот почему именно Добрый Волшебник нагружен обломками нашей индивидуальной истории и осколками нашей психики. Если у нас есть враг, который удерживает нас в плену, то этот враг — власть нашей индивидуальной истории, которая способна поработить наше сознание, исказить наш взгляд на будущее, помешать нашему выбору и заставить нас постоянно ее воспроизводить. Одна из задач, которые решает психотерапия, — это конфронтация с такой историей, хотя бы в той мере, в какой ее можно осознать, исследуя характерные стили поведения, симптомы и сновидения. Эта конфронтация иногда вызывает потрясение, иногда — депрессию, но всегда приводит к смирению. Как зрелый человек с болью вспоминает те возможности выбора, которые были у него в подростковом возрасте, горько сознавая, насколько он мало тогда понимал, точно так же и бессознательная динамика, которая привела человека к определенному типу отношений, однажды может выйти на поверхность. И тогда мы наблюдаем картину, которую редко можно назвать приятной.

Эта сумасшедшая вещь, которая называется любовью

Когда кто-то читает эти строки, с чем-то соглашаясь, с чем-то нет, но в целом следуя за ходом мыслей, его сердце внезапно воскликнет: «А что же будет с любовью?»

Ах, да, эта изумительная штука — любовь, волшебный эликсир, без которого мы все погибнем. И что же она собой представляет, — спросим мы, — эта самая любовь? Не выражается ли ее сущность довольно циничной фразой, которая принадлежит поэту Джону Сиарди: «Любовь — это слово, которое обозначает сексуальное возбуждение юноши, привычку человека среднего возраста и взаимную зависимость стариков»? А может быть, это магическая сила, которая вращает земной шар, обновляет мир (то есть выполняет функцию, которую у древних греков выполнял Эрос) и делает нас несчастными, едва она исчезает? А нужно ли вообще соглашаться с ее универсальным определением? Нет ли в ее странной власти какого-то привкуса магии? Разве такая власть не скрывается и не проявляется вновь как энергия, которая воспламеняет имаго Возлюбленного (или Возлюбленной)? Может быть, нам все-таки следует немного отступить и несколько разобраться в любовных отношениях?

Несомненно, основа любви — это поток энергии, который может быть или однонаправленным, или реципрокным. Поэтому мы можем сказать, что любим своих питомцев, любим свою страну, любим Моне, любим пончики, яблочный пирог, гольф и многое другое. Несомненно, много энергии отнимают дружеские отношения. Чем человек моложе, тем менее стойки такие дружеские отношения, ибо они оказываются очень хрупкими и едва выдерживают испытание конфликтом и разочарованием.

Несколько лет назад в своей статье в журнале «Современная психология» Поль Рихт, сотрудник Университета штата Северная Дакота, привел следующие обобщенные выводы своих исследований любви и дружбы:

Существуют четыре отличия любовных отношений от дружеских. Любовные отношения более избирательны, более эмоционально выразительны и более постоянны, чем дружеские; кроме того, считается, что они больше подвержены влиянию социальных норм и ожиданий²¹.

Согласно мнению других исследователей, приведенному в этой статье, любовным и дружеским отношениям присущи следующие восемь характерных черт: ощущение радости от присутствия другого человека, взаимопомощь, уважение, искренность, принятие другого человека таким, какой он есть, доверие, взаимопонимание и уверенность.

Мы можем любить своих друзей, но, по-видимому, эмоциональный заряд близких любовных отношений гораздо выше. Близость часто включает в себя очарование Другим, стремление быть для него единственным и неповторимым и, конечно же, сексуальное влечение. Каждая из перечисленных характеристик свидетельствует о том, что в отношениях любовной близости сосредоточено гораздо больше психической энергии, чем в дружбе. Слово fascination (обаяние, привлекательность) происходит от латинского слова fascinare (очаровывать). В данном случае слово очарование означает совсем не то, о чем вы узнаете к окончанию школы; здесь оно имеет смысл «зачаровывать», «порабощать сознание», «приобретать над ним власть».

Поэтому быть очарованным Другим — значит быть одержимым аффективно заряженной идеей. Именно это происходит во время действия проекции. В состоянии страстной и неистовой влюбленности — а выражение «неистовая» является очень сильным — человек фактически одержим Другим и не способен к сознательным поступкам. По влечению сердца человек попадает в плен проективной идентификации, и тогда снова растворяются границы между ним и Другим, как это происходило в младенчестве. Таково бессознательное обоснование очарования Другим: поиски возможности вернуться в потерянный рай детства, в лоно изначальной мистической сопричастности с теми, кто с рождения окружал тебя заботой и вниманием.