Грезы Тадж-Махала

Чанчал-кумари задумалась.

— Пошли за моим духовным наставником, — сказала она наконец. — Кто любит меня больше, чем он? Объясни ему все и приведи ко мне. Мне было бы стыдно рассказывать ему обо всем самой.

В это время подружки Чанчал-кумари сообщили о приходе торговки жемчугом.

— Сейчас мне не до покупок, — сказала принцесса. — Гоните ее прочь.

— Мы уже пытались ее прогнать, — сказали подружки, — а она не уходит. Нам кажется, у нее есть какое-то важное дело.

Волей-неволей Чанчал-кумари пришлось ее принять.

Торговка жемчугом показала ей несколько фальшивых жемчужин.

— Ты так упорствовала ради того, чтобы показать мне эти подделки? — с раздражением спросила ее принцесса.

— Нет, — ответила торговка. — У меня есть кое-что еще. Но я могу показать это только тебе одной.

— Я не стану говорить с тобой одна, со мной будет моя подруга, — сказала Чанчал-кумари. — Пусть Нирмал остается, а все другие выйдут.

Когда все, кроме Нирмал, удалились, Деви, а торговка жемчугом была не кто иная, как Деви, показала Чанчал-кумари перстень джодпурской принцессы.

— Откуда ты его взяла? — спросила Чанчал-кумари, прочитав надпись на перстне.

— Мне вручила его джодпурская принцесса.

— А какое ты имеешь к ней отношение?

— Я ее служанка.

— Зачем же ты пришла сюда с этим перстнем?

В ответ Деви все рассказала. Выслушав ее, Нирмал и Чанчал-кумари переглянулись.

Чанчал-кумари отпустила Деви, щедро наградив ее на прощание.

— Нирмал! — воскликнула принцесса, когда за Деви закрылись двери. — Верни ее, она забыла перстень.

— Она не забыла, — возразила Нирмал. — Я думаю, что она оставила его нарочно.

— Но что мне делать с ним?

— Сохрани его. Когда-нибудь ты сможешь сама вернуть его Джодпури.

— Как бы там ни было, — сказала Чанчал-кумари, — а совет джодпурской принцессы прибавил мне смелости. Когда мы, две девчонки, советовались друг с другом, я никак не могла решить, что же мне в конце концов следует делать. А теперь я знаю: я должна искать защиты у Радж Сингха.

— Мне-то это давным-давно было ясно, — рассмеялась Нирмал.

Чанчал-кумари склонила голову и тоже засмеялась. Нирмал вышла, но на душе у нее было совсем не весело. По щекам ее струились слезы.

Ананта Mucpa

Ананта Мисра был потомственным священнослужителем рода рупнагарского раджи. Он любил Чанчал-кумари, как родную дочь. Все относились с большим почтением к этому мудрому пандиту [40] . Едва Чанчал-кумари послала за ним, как он появился в онтохпуре [41] — перед ним были открыты все двери. По дороге его встретила Нирмал и не отпустила, пока не рассказала ему все.

40

Пандит — ученый брахман, знаток священных текстов.

41

Онтохпур — женская половина дома.

Улыбающийся брахман предстал перед Чанчал-кумари. Он был высок, его широкий лоб разрисован пеплом и сандаловой пастой, на груди висели четки. Чанчал-кумари поклонилась духовному наставнику, принцесса держалась спокойно, она была само воплощение решимости. Слезы Чанчал-кумари видела только Нирмал.

— Мать Лакшми, — обратился Ананта Мисра к Чанчал-кумари. — Почему ты вдруг вспомнила обо мне?

— Потому что ты должен меня спасти. Потому что больше некому спасти меня.

— Понимаю, — улыбнулся наставник. — Рукмини выходит замуж, поэтому старому брахману придется отправиться в Двараку [42] . Посмотрим, припасла ли для нас что-нибудь богиня счастья. Я отправлюсь в Удайпур, если у меня будут деньги на дорогу.

42

Дварака — город в Гуджерате, по преданию, столица бога Кришны, построенная им за одну ночь.

Чанчал-кумари достала вышитый золотом мешочек, полный золотых монет. Брахман взял пять монет, остальные вернул Чанчал-кумари, сказав при этом:

— По дороге я буду питаться рисом, а не золотыми монетами. Сможешь ли ты сделать одну вещь?

— Я готова прыгнуть в огонь, чтобы избавиться от постигшей меня беды, — ответила Чанчал-кумари. — Приказывай, что я должна делать.

— Сможешь ли ты написать письмо Радж Сингху?

Чанчал-кумари задумалась.

— Я девушка, — наконец ответила она, — и никогда не покидала онтохпура, к тому же я не знакома с ним… Но уместен ли стыд, если я прошу о милости? Напишу.

— Я продиктую или ты напишешь сама?

— Посоветуйте, как написать.

— Нет, нет, — вмешалась вошедшая Нирмал. — Это дело женского ума. Мы напишем сами. А вы пока собирайтесь в дорогу.

Брахман пошел к радже Викрам Сингху.

— Я отправляюсь в путешествие, — сказал он ему, — и пришел благословить махараджу на прощание.

Раджа поинтересовался, куда и с какой целью он уезжает, но брахман уклонился от ответа, признавшись только, что побывает в Удайпуре, и попросил у раджи рекомендательное письмо к Радж Сингху.

Получив от раджи письмо, Ананта Мисра вернулся к Чанчал-кумари.

К этому времени Чанчал-кумари и Нирмал объединенными усилиями закончили письмо. Принцесса вынула жемчужный браслет редкой красоты и вручила его брахману.

— Когда махарана прочитает письмо, — с казала она, — передайте ему от меня этот браслет в знак дружбы. Глава раджпутского рода не отвергнет амулета, посланного раджпутской девушкой.

Брахман согласился, и принцесса простилась с ним, взяв прах от его ног.

Злоключения брахмана

Взяв с собой кое-какую одежду, зонт, посох, палочки сандалового дерева и некоторые другие необходимые в дороге вещи, Ананта Мисра попрощался с женой и в сопровождении слуги отправился в Удайпур.

— Зачем ты идешь туда? — приставала к нему жена.

— Махарана назначит мне пенсию, — ответил ей брахман, и жена тотчас же успокоилась, боль разлуки не мучила ее больше. Пламя сжигавшего ее горя погасло от прохладного ветерка надежды на деньги. Ананта Мисра и его слуга двинулись в путь. Чтобы не было лишних разговоров, брахман не взял с собой больше людей. Но если бы он представлял себе, что ожидает его впереди, вряд ли он ограничился бы одним слугой.

Путь был нелегок, особенно в горах. Во многих местах путникам негде было переночевать. Брахман принимал пищу один раз в день, ночевал где придется и шел от зари до зари. На дорогах было неспокойно, поэтому брахман, всякий раз отправляясь в путь, находил себе попутчиков, помня, что у него с собой драгоценный браслет Чанчал-кумари. А если не было попутчиков, он искал пристанища. Однажды вечером он воспользовался гостеприимством одного храма. Наутро, когда он собрался в путь, ему не пришлось искать попутчиков. Вместе с ним двинулись в горы четверо купцов, которые так же, как и он, провели ночь в храме.