Грибификация: Легенды Ледовласого

Хрулеев с ужасом увидел, что Балбесов держит в руке отрезанное окровавленное ухо. Вся левая половины головы Хрулеева запульсировала резкой болью, на пол закапала кровь. К горлу подступила рябиновая на вкус рвота. Хрулеев заорал, заплакал.

Кровь текла все больше, Хрулеев физически ощутил, что умирает от болевого шока и кровопотери. Он задергался и заметался, все больше перемазываясь в собственной крови. В левом ухе, точнее в оставшейся на его месте дырке, оглушительно шумело, как будто Хрулеева топили в океане. В океане его собственной крови и боли.

Балбесов не спеша посыпал отрезанное ухо крупной йодированной солью и сушеным укропом, а потом пристроился к очередному стакану рябиновой, намереваясь продолжить выяснение вопроса о степени настоянности напитка.

Со стороны двери, которую забыл закрыть Балбесов, когда ходил облегчиться, вдруг раздалось рычание. Балбесов медленно обернулся.

Тотошка стояла в дверях и рычала на любителя рябиновой с человеческими ушами.

— Песик... — произнес Балбесов, открывая средний ящик шкафчика слева от мойки, — А хочешь пельмешек, песик? Только без водки. Ведь, как гласит наш девиз, собаки едят пельмени без водки.

Но Балбесов выхватил из ящика не пельмешек, а дробовик. Тотошка бросилась на людоеда, метя зубами в промежность.

Балбесов выстрелил, но попал в холодильник, холодильник гулко металлически ухнул. Тотошка откусила Балбесову сочный кусок штанины и немного мяса ниже колена.

Балбесов заорал матом и неожиданно ловко запрыгнул на стол, прямо на раскатанное под пельмени тесто. Ключ от наручников выпал из его кармана и упал на пол. Напрягшись всем телом, чтобы дотянуться, Хрулеев схватил ключ. От боли и шока он едва соображал, из того места, где раньше было ухо, все еще шла кровь.

Хрулеев быстро отомкнул жандармские наручники и кое-как встал на ноги.

Тотошка металась вокруг стола и лаяла, но запрыгнуть на стол, куда залез пьяный людоед с дробовиком, не решалась. Видимо собака сознавала, что Балбесов подстрелит ее еще в прыжке.

Балбесов выстрелил в Хрулеева, но лишь высадил окно за спиной беглой начинки. Отстрелянная гильза полетела в раскатанное под пельмени тесто.

Хрулеев схватил стоявший возле мойки стакан рябиновой, рядом с которым все еще лежало отрезанное ухо, и бросил его в Балбесова. Стакан попал в цель, но не причинил людоеду никаких повреждений, даже не разбился. Балбесов выстрелил в Тотошку и, снова промазав, разнес мусорное ведро под мойкой.

— Тото, бежим! За мной! — скомандовал Хрулеев и бросился к входной двери.

Балбесов выстрелил вслед Хрулееву, на этот раз пострадала печка. В воздух взметнулось кирпичное крошево, на пол полетели отколовшиеся от печки куски.

Хрулеев выбежал на улицу. От невыносимой боли в голове его шатало, он был близок к обмороку, весь мир был кроваво-красным, в башке оглушительно шумело. Собака выбежала вслед за хозяином.

Хрулеев сперва побежал к калитке, но вовремя осознал, что это верная смерть. Людоед сейчас слезет со стола, выйдет из дома и просто застрелит его и Тотошку. Тогда Хрулеев побежал вглубь участка, к лесу. Сзади грохнул очередной выстрел, в бане слева от Хрулеева зазвенело разбитое окно.

— Стой, начинка! — заорал Балбесов.

Хрулеев добежал до конца участка и бросился в сосновый бор мимо остатков древнего финского забора и таблички с надписью «ЛЕС ЧУДЕС. СЮДА ПОПАЛ И ТУТ ИСЧЕЗ».

Людоед преследовал Хрулеева только до забора, на границе участка он неожиданно остановился и заорал:

— Ты куда, дурак? Не ходи туда! Эту табличку не мы повесили, она тут давно! Лес зачарованный! Оттуда уже не вернешься! Стой! Лучше быть в нашем вкусном пельмешке, чем ходить в этот лес! Эй...

Балбесов еще пару раз выстрелил в воздух.

Его крики становились все тише, а вскоре совсем затихли.

В лесу царил полумрак, Тотошка бежала рядом.

Осознав, что людоед почему-то решил прекратить преследование, Хрулеев остановился и тяжело повалился на землю.

Запыхавшаяся Тотошка лизнула то место, где раньше у Хрулеева было ухо. Хрулеев заорал матом, заплакал.

— Не надо, Тото... Не надо. Очень больно. Я умираю.

Кровь все шла и не останавливалась.

Генерал VI

8 июля 1986

— Боюсь, что про сам Гриб я ничего сообщить не могу, — продолжал доклад майор Коневищин, — Этим пусть занимаются ученые. Скажу только, что наши консультанты самым тщательным образом изучили всю доступную информацию о научных исследованиях последних пятидесяти лет, как в нашей стране, так и за рубежом, в том числе в капиталистических странах. Было установлено, что нигде и никогда не разрабатывалось и не производилось ничего подобного по своим свойствам Грибу. Поэтому, я вынужден сделать неизбежный вывод, что Гриб не является творением человеческих рук. Из банки, в которой Цветметов принес Гриб, тоже удалось выжать немного...

Майор сменил диапозитив, на экране появилось изображение банки с приклеенной бумажкой. Банка была пуста, Гриб и жижу из нее уже извлекли.

— Как вы видите, это совершенно обыкновенная стеклянная банка, какие обычно используются в быту. Интерес представляет разве что приклеенный к ней кусок бумаги. Этот кусок бумаги уже был приклеен к банке, когда Цветметов принес ее товарищу Топтыгину. Я не думаю, что эту странную этикетку наклеил Цветметов, это не в его духе. Кроме того, как показал осмотр квартиры Цветметова, у него не было ни бумаги, ни ножниц, ни тем более печатной машинки.

Этикетку также определенно приклеила не Атипова. Дело в том, что Атипова действительно надписывала все свои банки с солениями, но она использовала для этикеток иную бумагу и иной клей, кроме того она пользовалась карандашом, у нее тоже не было печатной машинки. Как вы видите, этикетка банки представляет собой несколько косо вырезанный прямоугольный кусок картона, на котором на машинке отпечатаны цифры 389 116. Нам неизвестно кто, когда и зачем приклеил на банку эту этикетку, и что означают цифры. Но мы можем сделать некоторые осторожные предположения.

Точную марку печатной машинки, использованной для печати этих цифр, установить невозможно, поскольку цифры пропечатываются практически одинаково у всех моделей, как у советских, так и у зарубежных. Однако по качеству печати ясно, что это старая машинка, определенно произведенная еще до Великой Отечественной войны. С большой долей вероятности можно предположить, что использованная печатная машинка произведена в первой половине двадцатого века.

Картон, на котором напечатаны цифры, очень грубый и низкокачественный, но его происхождение также неясно, поскольку стандарты по бумажным изделиям во всех странах мира были утверждены лишь в конце сороковых. Клей, на котором держится этикетка, может рассказать несколько больше. Это силикатный клей, очень низкокачественный. Я не буду вдаваться в подробности, интересные лишь экспертам-криминалистам, а сразу скажу, что такой тип клея производился лишь у нас в СССР, с 1921 по 1946 годы.