Гриф

— Аркан, у тебя как?

— Нормалек, — скупо ответил он.

— Стрелков не засек?

— Тихо.

— Будь внимателен, хозяин выходит из здания.

— Негоже раньше гостей выходить.

— Разговорился. Чего это голос у тебя такой хриплый?

— Простыл.

— Простыл, так и помолчи. Ему виднее. Спешит он, да и гости уже оделись, сейчас и их охрана высыпет. Посмотри с оптикой вокруг, нет ли какого шевеления.

— Тихо.

— Помни, головой отвечаешь.

Боец оглядел поникшую над тонкой кровавой полоской голову стрелка. Ни за что эта голова уже не могла отвечать.

За толчею перед усадьбой и он не отвечал. Он свое дело сделал. И так уж разговорился, лишнее внимание привлек. Самое время ему уходить, пока стрелять не начали. Не потому, что боялся стрельбы. А потому, что во время стрельбы у каждого свое место, закрепленное. И его место было сейчас на углу набережной и Бахметьевского переулка. На подстраховке. Чтоб какой-нибудь придурок — не важно, из охраны объектов или из ментов, — не вышел командиру за спину.

Он быстро собрался, хотел пяткой наступить на рацию, но передумал никогда не знаешь, когда вещь пригодится, — и сунул рацию в карман. Она была закреплена на определенной волне, и разговоры на этой волне могли оказаться в ближайшие минуты для него и его структуры достаточно интересными.

Наконец настало время «X».

Стрелок на другой стороне реки, уже не боясь, что его засекут (сигнал "площадка чиста" уже прошел), прицелился, настроив оптику на входную дверь особняка Михаила Амбарцумова.

Из машины с работающим двигателем вышел господин в длинном черном кожаном пальто и, вслушиваясь в «наводку», которую давал его боец, служивший в охране особняка, внедренный туда три месяца назад, двинулся в сторону парадного подъезда. Он шел к подъезду с правой стороны. А с левой в сторону подъезда медленно двинулась снегоочистительная машина, только что вывернувшаяся из переулка. Ее задача была — перекрыть движение на несколько минут, чтобы случайная машина не перекрыла Князю выход с набережной на магистраль.

Из особняка выскочил первым начальник охраны Михаила Амбарцумова Марат Абраев — крепко сбитый мужчина лет 35 в расстегнутом черном пальто, — одно движение, и из-под пальто мог появиться «магнум», а мог и «Калашников». Впрочем, никто не ждал ни «магнума», ни «Калашникова». Все знали, что Марат стреляет с двух рук из двух «вальтеров».

За Маратом шел, чуть пригнув лысую, без головного убора голову, высокий и плотный Амбарцумов, а уже за ним выскочили еще трое охранников, двое встали, держа наготове стволы, по сторонам подъезда, третий бросился к подкатившей к подъезду машине, распахнул дверцу.

Может, если бы Амбарцумов сразу, пригнувшись, юркнул в салон своего сизого «мерседеса», все бы и обошлось: машина бронированная. Хотя вряд ли. И в этом случае пуля его нашла бы. Но он на минуту застыл и, не видя идущего широкими шагами в его сторону человека в длинном черном кожаном пальто, обернулся на мгновение, оглядывая светящийся огнями, роскошно отреставрированный старый особняк. Тем временем трое охранников как по команде упали, выронив стволы. Одному пуля попала в плечо, второму — в шею, третьему — в голову.

Но выстрелов слышно не было, так что Амбарцумов не сразу даже сообразил, что произошло. Марат как профессионал сообразил сразу, но не мог понять, откуда идут выстрелы. И пока он, как волк, загнанный в угол, крутился, хищно скаля зубы, в поисках невидимого противника, человек в длинном черном кожаном пальто подошел к подъезду, вынул из-за пазухи руку, в которой матово сверкнула «беретта», и, целясь в голову Амбарцумова, трижды выстрелил: первая пуля попала в глаз, силой удара развернув голову в профиль к нападавшему, вторая, пущенная вслед за первой, впилась в висок, третья догнала простреленную голову бизнесмена, когда она уже почти коснулась очищенной от льда мостовой. Дворники у Амбарцумова были вышколенные. Покойник любил чистоту.

Тем временем Марат сориентировался, понял, откуда идет опасность, и, наставив два «вальтера» на противника — один целил в грудь, второй, на случай бронежилета, в голову, изготовился к стрельбе.

Ему нужны были доли секунды, чтобы произвести выстрелы. Но его противник дважды успел за это время нажать на курок. А полет пули трудно опередить. И две пули вонзились в руки Марата, — одна в запястье, вторая в локоть. Руки тут же онемели, и пальцы в мгновение выпустили стволы. В секундной тишине было слышно, как «вальтеры» с тупым стуком коснулись мостовой.

— А-а-а-а, — яростно закричал Мapат, не в силах ничего изменить.

В этот момент из подъезда, пригибаясь, выскочили остальные охранники. Их объекты, напротив, забились в глубину фойе особняка, вжимая головы в плечи. Впрочем, надо отдать должное присутствующим — не у всех ведь есть боевой опыт, не было криков паники, и то слава Богу. А двое кавалеров Ордена, достав оружие, были, похоже, готовы дорого отдать свою жизнь, если нападение будет продолжено.

Они намеревались выскочить со стволами наготове вслед за охранниками наружу, но то, что они увидели, отрезвило и их.

Высокий господин в черном кожаном пальто достал из-под полы помповое ружье и невообразимо быстро выпустил три пули, которые буквально разорвали напополам трех охранников.

Тем временем из машин, припаркованных на набережной, выскакивали бойцы из наружной охраны, — вся «личка» была перебита, наступала очередь «наружки». Однако произвести прицельные выстрелы из пистолетов в высокого господина в черном кожаном пальто они не успели. Тот мгновенно скинул пальто и, мощным движением руки скрутив его в толстый жгут, бросил что-то в бегущих к нему с пистолетами бойцов наружной охраны.

Раздалась серия небольших взрывов, заставившая бойцов залечь. В уже лежащих полетели три гранаты, которые и завершили разгром противника.

Князь подошел к телу Амбарцумова. Посмотрел в сверкающее окно. Сопротивление было сломлено, там, в фойе, кажется, никто не представлял для него угрозы. И он не спеша сделал контрольный выстрел в затылок истекающему кровью миллионеру.

Ошибаться он не имел права.

Незачтенный объект отдалял освобождение брата.

Выполнив задание, он хладнокровно, не спеша, дошел до своей машины, сел за руль, захлопнул дверцу и, поскольку мотор не остыл, резко снялся с места, сделав крутой поворот, вписался спустя минуту в поток шумной магистрали. Он был уверен, его отход прикроют его бойцы. В бригаде Князя накладок не бывало. Потому что работали профессионалы, люди, которых он знал лично.

В опасном деле можно положиться только на своих. Чужих кровь отпугивает, своих — связывает.

Мучительно хотелось курить…

ЗАТОЧКА — ОРУЖИЕ КРИМИНАЛА

Мучительно хотелось курить.

Но курение и ШИЗО — вещи несовместные.

В ШИЗО он оказался по глупости.

А вот в СИЗО — в какой-то степени закономерно.

Бывший майор спецназа ГРУ Георгий Князев попал под сокращение вместе с добрым десятком товарищей по оружию. Кто куда подался. Кто-то открыл свое дело, кто-то вошел в «дело» товарища, кто-то пошел в «личку» и «наружку» к "новым русским" — таких было больше всего. Трудно после 35–40 менять профессию, мозгами шевелить. Хотя, конечно, настоящий офицер ГРУ умеет шевелить мозгами не хуже, чем мослами или мускулами. Но Георгий имел кличку Князь с детских лет не только из-за фамилии. По семейной легенде, князем был его дедушка по материнской линии. В детской среде тайны долго не держатся.