Грифон
Шрифт:
– Грецкий орех!
– Я серьёзно.
– Дядя Сурен.
– А отчество? – спросил Слава и поймал негодующий взгляд любимой. Стало понятно, что тянуть время бессмысленно. Он пошёл в комнату обул тапки и вышел в подъезд.
Настя тут же прокралась к двери и, смотря в глазок, стала слушать.
Слава поправил причёску и несмело нажал на звонок соседней двери. Дверь открыл одетый мужчина. Пузатый, невысокий, с уже седой бородой, он на ходу надевал меховую кепку.
– Салам, сосед, что-то случилось? – спросил он, мимоходом запирая за собой дверь.
– Доброго
– Вот и хорошо, а то я спешу.
Сурен суетно положил ключи в карман и пошёл дальше.
– Дядя Сурен, – окликнул его Слава.
– Что сосед? – спросил, обернувшись уже на лестнице, мужчина.
– Вы не могли бы… машину как бы… под окна не ставить. Мне не принципиально, а вот жена моя… будущая, она как бы…
– Настя, что ли?
– Да, ей просто дышать сложно, окно же не всегда закрыто. А когда открыто, так ваша машина дымит. Так совпадает, наверное. Я не в упрёк, просто, ну а если бы дети…
– Воняет что ли?
– Да!
– Насте воняет?
– Так получается.
– От горшка два вершка, а уже мужиком командует. Ладно, понял тебя сосед!
Сурен подмигнул Славе. Слава попытался подмигнуть в ответ, но вместо этого судорожно скривил лицо.
Мужчины разошлись.
Взмокший Слава пошёл к себе. Настя метнулась на кухню и застыла в строгой позе, предшествующей серьёзному диалогу.
– Ну что? – продолжая играть роль стервы, спросила она.
– Да нормальный мужик. Объяснил ему суть. Думаю, мы поняли друг друга, – деловито ответил Слава.
– Вот видишь, – воскликнула довольная Настя, – Зачем спорить? Мы должны отстаивать свои интересы!
– Нет проблем. Раз уж ты задержалась, сделай чай.
На волне успеха Слава почувствовал необычайную уверенность в себе. Он вдруг понял, что любые вопросы решаются вполне себе легко, если их не усложнять.
Настя налила в кружку вчерашнюю заварку, залила кипятком и, попрощавшись, ушла в мир искусства.
Сосед на машине уехал на работу, не забыв повесить блестящую цепь между деревьев, чтобы никто другой не покусился на шикарное парковочное место.
Слава остался один, с его плеч медленно стал спадать груз напряжения.
Он мог бы кинуть своё бренное тело на диван и погрузиться в цифровой мир, но вместо смартфона схватил шпатель и стал замазывать стены в зале. Последний мешок шпаклёвки быстро заканчивался.
Слава взял телефон и позвонил старому приятелю Жене, который давно трудился на стройке.
Вместо гудков, женский голос в телефоне проговорил голосовое сообщение: «Вызываемый вами абонент женат и временно не доступен для друзей, собутыльников и случайных интимных связей».
– Ха, ха, – вслух произнёс Слава.
– Ассалам алейкум, Слава-джан, – громко отчеканил Женя, взяв трубку. Слава даже отдёрнул телефон от уха.
– Привет Женёк, тебя там что, обратили уже.
– Ага, не дождёшься! На заднем плане послышался грохот перфоратора. – Погоди, сейчас я выйду, а то обезьянки мои шумят.
– Твои? Ты что рабовладельцем стал?
– Вообще-то я вроде как бригадир теперь. Уже
второй месяц.Женя вышел из пыльной квартиры в подъезд и прошёл к пожарной лестнице.
Там, с широкого балкона двенадцатого этажа, перед ним предстал необыкновенный вид.
Огромный металлургический комбинат застилал горизонт. Сотни труб выпускали клубы разноцветного дыма, которые смешивались с потоками ветра и образовывали завораживающий серо-коричневый поток.
Женя смотрел вдаль с воодушевлением. Он с самого детства мечтал стать металлургом, но судьба уготовила ему другую участь. В отсутствии связей вход в «стальной» город ему был заказан.
Но Женя не терял надежды, он ещё лелеял мечту поступить в колледж и, отучившись на литейщика, снова попытать удачу. Стройка была для него лишь трамплином в железную лаву.
Вечерами он часто зависал с бутылкой пива у монументального памятника металлургу на привокзальной площади. Именно таким он видел себя в будущем: накачанным, волевым, с развивающимся на ветру фартуком, одетым на мускулистое тело, и с кочергой.
– Эй, ты тут? – прохрипел в трубку знакомый голос. Женя вспомнил, что его товарищ оставался на связи.
– Да Славик, куда же мне деться, – уже с тоской в голосе сказал, ещё недавно хорохорившийся весельчак. – А ты чего звонишь-то?
– Тут такое дело. Меня же сократили из автотранспортного цеха. Уже две недели без работы сижу.
– Сочувствую, – перебил его Женя. – Ты пивка хотел попить, душу излить?! Но имей ввиду, я сейчас ни-ни! Иначе меня Зинка к телу не подпустит. Мы же ребёнка планируем, а мутанта мы не хотим, так что извини, я пока в завязке.
– Да я не за этим. Хотел про работу узнать. Может есть какие-нибудь вакансии?
– Вакансии? – непонимающе переспросил строитель.
– Ну, работа есть?
– Работа есть.
– Для меня что-нибудь найдётся?
– Даже не знаю. Ты же у нас инженер. А тут работа простая, копай глубже, кидай дальше.
– Жень, мне уже не до жиру. Готов за любую взяться.
– Вообще-то у меня полный таджикский комплект сейчас. Если только кого-нибудь из них депортировать. Сейчас у Муртаза узнаю, у него всего четверо детей, может согласиться.
– Стой, стой, стой – затараторил Слава, не понимая, шутит ли его друг. – Не надо никого депортировать.
– Пожалуй ты прав, не по-русски это.
– Что ж, нет, так нет.
– Будет эта самая вакансия, я позвоню. Ты сам-то как? Когда свадьба?
– Да нормально, пока не решили точно, ближе к лету.
– Ясно, давай Славик. Пойду, а то мои накосячат, нельзя их одних оставлять.
После разговора Слава остался наедине в расстроенных чувствах. Он снова взял шпатель.
В какой-то момент его накрыла волна негодования. Ему вдруг захотелось со всей дури вонзить чёртов шпатель в бетонную стену. В последний момент он вспомнил уроки сопромата в университете и понял, что это невозможно. Потом в памяти промелькнула высшая математика с её теорией вероятности, согласно которой, при ударе лезвия шпателя о стену был шанс, отсечь себе один из пальцев.