Григорий + Снежная дева

– Скажешь кому – натравлю ебливого оборотня.

– Н… нэт! Могила! – спаливший меня Зурабович чуть не прикрыл свой зад руками.

– Смотри у меня! – я погрозил ему кулаком, видя очередную картину, как загорелый поджарый дворф стремительно белеет.

Все, кроме Гиви, так увлеклись обсуждением животрепещущей темы по поводу модернизации Дюрандаля, что сами не заметили, как я покинул кузню. Даже скрежет врат не привлёк их внимания – вот это я понимаю, мужики загорелись!

Глава 6. Будни комитета общественной безопасности

Закончив с дворфами, направился в комитет, намереваясь максимально быстро разобраться с кипой бумаг. Да… страшнее Сайласса и прочих высокоуровневых существ может быть только один враг – бюрократия! Сколь бы ты не был крутым демоном, богом или богоубийцей – перед непреодолимой бумажной волокитой все равны!

После заступления на должность главы дисциплинарного комитета я чуть не впал в депрессию… Кёя, сука такая, чтоб ему сменили пол и отдали на перевоспитание в племя Мбаги, оставил мне после своего ухода с должности внушительный подарочек в виде горы документов, которыми толком не занимались с момента назначения этого четырёххвостого уёбища главой комитета. Количество претензий и поводов начистить эту наглую лисью морду при следующей встрече увеличилось на порядок.

Пришлось потратить остаток каникул на то, чтобы в максимально сжатые сроки разгрестись со всеми оставленными нам от Одзаки бумагами. Повезло ещё, что лисёныш в спешке сбежал из академии и забыл захватить с собой свои сбережения… пардон – честно спизженное добро. Не найди я этой кубышки, честно, отыскал бы способ связи с Куно, а затем приложил бы все силы по её охмурению и под обещаниями взять Огнёвку замуж выпросил бы у неё в качестве подарка за шкирку притащить ко мне своего сынишку, дабы исполнить кару небесную. Усажу урода за стол, обложу подожжёнными косяками со всех сторон и заставлю разгребать хуеву тучу отчётов. Ну а за каждую мелкую ошибку буду бить. Не больно. Плашмя лезвием по голове…

…ЛЕЗВИЕМ ДРАКОНОУБИЙЦЫ!

Оказавшись в гостевом зале, что в последнее время чуть ли не стал моим основным рабочим местом, увидел на моём приёмном столе новообразовавшуюся стопочку из бумаг. От подобной картины чуть не выдал хороший такой матерный загиб, но кое-как сдержался…

Вчера же мы всё разгребли и стол был пуст, а теперь документы опять нарисовались. КАК?! КОГДА?!

– Откуда?! – в полном аху… шоке спросил я, с дёргающимся глазом направляясь к столу медленной деревянной походкой.

Когда я успел оказаться в бюрократическом рабстве?!

– Учёба только началась, глава, – ответила Кейто, пожирая меня глазками. Хоть на её лице и показано дикое обожание моей персоны, но, кажется, бумаги и её уже успели доконать. – Вернувшиеся в последний день студенты уже успели набедокурить – вы же только недавно заняли должность главы и ещё не успели толком ощутить всю её «прелесть». Вдобавок вы, господин, заняли пост в не самое удачное время, так как все ещё толком не успели осознать новость о смене власти в комитете, как студенты уже уехали отдыхать по домам. Ещё добавлю, что пока нами руководил Одзаки Кёя – многие учащиеся либо не отсвечивали, либо платили ему, дабы свободно творить свои бесчинства. У вас же, господин Аоно, – Адзума чуть ли не с придыханием произнесла мою фамилию, – пока ещё толком не сформировался внушающий трепет образ – многие сильные студенты не верят, что вам удалось одолеть Кёю в бою лишь силами своего клуба. Плюс некоторые ученики выражают крайнюю степень недовольства вашей новой политикой…

Этим дебилам что, примера Рикиши оказалось мало? Этот тролль теперь тише воды ниже травы – боится лишний раз накосячить! Остальные, походу, не поверили тому, что после стычки со мной можно начать блевать цветами, собирать выбитые резиновые зубы и стрелять лазером из задницы. Учитывая, что у меня сейчас проблемы с силами, придётся как-то натравливать на бедокуров ребят из дисциплинарного… видать всё-таки надо будет полноценно заняться работой с персоналом.

– Ну да, многим не нравится то, что Цукуне пытается следовать правилам академии и уставу комитета. Раньше-то клубам и всякому отребью не приходилось отчитываться перед нами за косяки вместо дачи привычной для всех взятки. Вот именно из-за этого деятельность нынешнего комитета многим и не нравится. Кстати, здарова Аоно! – Квил оторвался от своих бумаг и приветливо кивнул мне, вновь возвращая глаза к тексту. – Удивительно, что никто из наших ещё не решил втихую взять на лапу…

– Пусть только посмеют – лично каждого пойманного за руку посажу на своё место разгребать отчёты и вмонтирую в одну из стен дворфийскую цепь, чтоб сбежать не думали! – я коварно заулыбался, заставив присутствующих вздрогнуть.

– Как штрафы платить, так все внезапно становятся умными и начинают качать права… – заворчала Юсинн, сидя с ещё несколькими дисциплинарниками в своём уголке и играя с ними в карты. А ведь ещё недавно никто не знал про «дурака», а теперь вон как активно в него режутся. – Зато взятки – это пожалуйста! Владыки, да при Одзаки они вообще тогда платили за «крышу» и творили, что вздумается, а сейчас вовсе берега попутали!

– Кажется, у кого-то сегодня плохой день? – с любопытством бросил я, подходя к столу и глядя на разложенные документы, как приговорённый к смерти преступник на электрический стул.

– Плохой?! Это вы ещё мягко сказали, глава! – фыркнула орчанка, полностью оборачиваясь ко мне. – Клуб вольной борьбы за сегодня уже несколько раз умудрился накосячить и избить одного студента и при этом они все отказались платить по счетам, выделять деньги на лечение пострадавшего и извиняться перед ним!

– Так попросила бы кого-нибудь пойти с тобой и, для начала, постаралась бы культурно им всё объяснить…

– Эти уроды как раз первыми и предложили мне решить проблему при помощи силы, сразу минуя стадию переговоров!

– Юсинн, тогда в чём причина твоего недовольства?

– Эти кобели хотели трахнуть меня! – прорычала комитетчица, чуть не смяв карты в руке. – Если выиграю я, то они, так и быть, выплатят все штрафы и принесут извинения тому пареньку. НО! – чуть не взъярилась орчанка. – Ежели проиграю я, то своим телом отработаю потраченное впустую время членов клуба. И естественно не отработаю физически или трудом, а именно что на ЧЛЕНАХ членов клуба своим «ротиком» и другими «сладенькими дырочками»! Фу! Какая, блядь, мерзость! Аж противно вспоминать то, с какими выражениями на лицах они ЭТО говорили!

Если бы Юсинн не сидела в помещении, а также у меня на глазах, то наверняка бы недовольно сплюнула на пол. Эта дама вроде и сдержанная, хотя порой может выражаться похлеще сапожника в порту, что остальным дамам становится неуютно в её компании… зато исполнительная. Ну нет у Юсинн особых комплексов, и она не стесняется говорить прямо и, иногда, матом.

– А говорят, что люди – худшие создания…

– Хуйню говорят, начальник! Эти твари из клуба вольной борьбы смотрели на меня не как на проблему или достойного противника, а как треть академии на Акашию или Куроно – как на кусок мяса для ебли! Да на их фоне я лучше выберу своим партнёром простого человеческого парня, а не этих… этих!.. Блядь!

А вот о том, кем моих девочек видят некоторые студенты, я не в курсе! Конечно, порой даже мне сложно понять, что у того или иного обучающегося на лице/морде/роже написано, однако частенько доводилось замечать похотливые глазки, устремлённые в сторону Моки, Куруму, иногда и на Юкари, а также на девчат из комитета. Можно сказать, что я уже научился определять то, когда их оценивают по внешности и задерживаются на «доистоинствах», а когда раздевают взглядом.

Но что бы подобное…

Одним взглядом и выражением лица говорить, что при первой возможности трахнут моих девчат…