Гримниры
Шрифт:
— Ла Горс, Майами-Бич. Если здесь десять, то в Кейвилле сейчас должно быть семь, — он поцеловал меня.
Ммм, я могу целовать его часы напролет. От него пахло кофе, мятой и его особенным пьянящим запахом.
— Твои родители еще спят. Я покажу тебе, — он выпрямился и отошел назад. На его коже появились руны, и он повернулся к зеркалу. Он был настоящим идеалом. Хорошая задница, узкая талия, широкая…
Мои глаза широко распахнулись. Его спину пересекали шрамы, некоторые были тонкими и продолговатыми, словно от плети. Другие были короткими и рваными. Скорее всего, от глубоких
Я поймала его ухмылку и поняла, что он видел мой взгляд через зеркало.
— Я не возражаю, — сказал он игриво, в его глазах были искры веселья. — Мне нравится, как ты на меня смотришь.
— Ты красивый.
— Нет, но я рад, что ты так думаешь, — зеркало откликнулось на его близость, и открылся портал. Я могла видеть часть моей комнаты, предрассветные лучи проникали внутрь из-за краев штор.
Я натянула белье и топ и пошла за ним. Он стоял у моего окна, и я не могла отвести от него взгляд. Тишина в доме означала, что родители все еще спали. Они часто просыпались поздно по воскресеньям, и я, когда получалось, готовила им завтрак. Быстрый взгляд в окно дал понять, что скоро будет рассвет.
Вблизи старые шрамы на спине Эхо были едва видны. Если бы не руны, освещающие его кожу, я бы никогда их не заметила.
Я остановилась за ним и накрыла рукой его спину.
— Кто сделал это с тобой?
Он напрягся.
— Неважно.
Мое горло сдавило от эмоций, я была в ярости и один за одним начала целовать его рваные шрамы. Его грудь была безупречна, что значило, кто-то намеренно делал это с ним, в то время как он прикрывался спереди. Кто? Я поцеловала еще один шрам.
— Я уже говорил тебе, что не красив, — сказал он тихим голосом, в котором чувствовалась боль, словно моя реакция каким-то образом тронула его.
— Нет. Ты более чем красив. Ты совершенен.
Эхо обернулся и притянул меня к себе в руки. Он не поцеловал меня, а просто крепко держал. Я обернула руки вокруг его талии, удивляясь, что не почувствовала края некоторых рваных шрамов, когда мы занимались любовью. Наверное, мне было не до этого.
— Кто ранил тебя, Эхо? — чтобы я могла надрать ублюдку зад.
Он усмехнулся и погладил мою щеку тыльной стороной руки.
— Ты сказала так, словно готова начать войну.
— Если они живы…
Он поднял меня так высоко, что мне пришлось схватиться за его плечи. Всматриваясь в мое лицо с выражением, которое я не могла объяснить, он сказал:
— У меня нет свежих шрамов, куколка. Эти старые. Они больше не имеют значения, потому что я простил им.
— Ну, а я нет. Когда будешь готов, расскажи мне.
— Уже рассказал, — он повел меня обратно к себе в спальню, портал закрылся за нашими спинами. Он положил меня на постель, так что я обвила его талию, и наши губы теперь были близко друг к другу. — Я просто упустил пару деталей.
Он говорит о римлянах, которые охотились за такими, как он? Он снова меня поцеловал, медленно, но так чувственно, что я откинула мысли о шрамах
в сторону.— Я хотел разбудить тебя поцелуем, — сказал он хриплым голосом.
Я обвила руками его шею.
— В следующий раз.
— Обязательно.
На этот раз его поцеловала я, мои пальцы зарылись в его волосы и не отпускали его. Его лохматые волосы были мягкими на ощупь.
— Ты вкусный.
Он усмехнулся.
— Ты тоже. Каждый дюйм твоего тела.
Краска залила мое лицо, и воспоминания вернулись.
— Так нечестно. Я не могу сказать того же. В следующий раз.
Эхо застонал.
— Теперь я не смогу думать о чем-либо другом, — он опустил меня на пол, наши тела касались друг друга. Я заерзала, дразня его. Он застонал и обнял меня за талию. — Веди себя красиво, или мы вернемся в кровать, а это плохая идея, тебе еще больно.
Да, но мне было все равно.
— Я в порядке.
Он усмехнулся.
— Что ты хочешь первым? Душ или завтрак?
— Душ. У меня дома.
Он нахмурился.
— Но у тебя мало места.
— Скоро проснется мама, а по воскресеньям завтраки обычно готовлю я. Она будет искать меня.
— Подожди, — он исчез в портале в мою комнату, потом вошел в мою ванную. Через секунду я услышала, как льется вода. Он шел обратно.
— Теперь она услышит, как льется вода, и подумает, что ты в душе. Давай избавимся от этого, — он снял с себя штаны, стянул мой топ и перекинул меня через плечо, словно пещерный человек.
Я засмеялась. У него лучшая задница в мире. Я хотела его.
— Слушайся, женщина, или последствия тебе не понравятся.
— Обещаешь?
Он рассмеялся.
Ванна была огромной, она была сделана из черного мрамора. Через окно я могла видеть беседку и за ней пристань с лодкой и пальмовыми деревьями. Душевая кабинка была просторной, с двумя душевыми головками.
Я потеряла всякий интерес к интерьеру. Он выглядел так восхитительно с мокрыми волосами, прилипшими к голове. Мы намылили друг другу волосы.
— Повернись, — приказал он. Он поцеловал мое плечо, вода стекала с его головы. — Я так рад, что был у тебя первым, Кора-мио.
— Я тоже, — мне хотелось, чтобы он был моим последним, а я его. Но сейчас я наслаждаюсь моментом. Он повернул меня и поцеловал долгим и жестким поцелуем.
— Твоя очередь, — сказала я.
Он покачал головой.
— Ни за что.
— Повернись.
Он заколебался.
— Я не сделаю тебе больно, Эхо.
Он рассмеялся, словно я сказала что-то невообразимое, но повернулся, оперевшись о стену и уткнувшись головой в скрещенные руки.
Я намылила мочалку и провела по его плечам. Не удержавшись, я поцеловала его шрамы.
— Повернись.
— Эммм, не думаю, что это хорошая идея.
— Трусишка, — подразнила я.
Он обернулся через плечо и состроил мину.
— Знала ли ты, что каждый раз, когда я смотрю на тебя, слышу твой голос или просто думаю о тебе, во мне просыпается желание?
— Нет, не знала, — я наклонилась к его спине и намылила его грудь. — Но я рада, слышать это.
К тому времени как с душем мы закончили, вода была едва теплой.