Гробовщик. Дилогия

– Да ты чего? – от возмущения Пыж остановился и аж покраснел. – Ты серьёзно? И слово твоё, получается не кремень, а сопля зелёная?

Бек слегка поморщился, глядя на него, и продолжил излагать мысли вслух:

– …Правда, кроме девки, есть ещё её братец, что аномалии, как блины на масленицу выпекает. А ну как начнёт меня по всей Зоне караулить. Да и рядом с той девкой толпу нетрезвых и отчаянных мужиков будет ждать ещё и «чернобыльский пес». Так что, не сочтут ли потом эти самые мужики нашу наводку за самую натуральную подставу?

– Вот-вот, – обрадовался Пыж. – А ведь сочтут. И крепко на тебя осерчают. Да и в Зону после этого нам ни ногой…

Бек усмехнулся.

– Да ладно тебе – шучу я. Всё это так – игра ума. Не будем мы никому ничего рассказывать, ясное дело. Если Всего-то недельку перетерпеть, и будет у нас «гринов», чтобы послать эту Зону к трёпанной матери…

Народу в баре было полно. Так сошлось, что три группы почти одновременно вынырнули из предвечернего тумана, неся за плечами хабар и целый вагон небывальщины про житьё-бытьё в Зоне. А это означало, что нынче будет водка рекой и рассказы, одни в полголоса, другие громко под хохот слушателей. Раньше к этому прилагался и обязательный мордобой. Но после того, как хозяин бара, розовощёкий толстяк со звучащей фамилией Загребайло, нанял барменами двух бывших боксёров, Лёлека и Болека, этот обычай канул в лета.

Все пять столиков были заняты. У двух даже было поставлено по дополнительному стулу. И всё равно, остались те, кому не хватило места. Они, кто стоял, кто сидел на высоких стульях у видавшей виды стойки, над которой возвышался бармен. Нынче это был Болек.

Гомон, смех, выкрики, невнятный бубнёж «попсы» из двух небольших колонок под потолком. А так же клубы табачного дыма, резкий запах пролитого алкоголя и прогорклого масла…

И так хотелось присоединится к этому застолью, выпить залпом грамм полтораста дряни, которую здесь называют водкой, заказать отбивную размером с ладонь Болека, а пока готовят, закурить толстенную сигару да поговорить за жизнь со знакомым бродягой. И в кои-то веки не считать зелёные бумажки, не ковырять на ладони звонкую мелочи, да не волноваться: хватит ли расплатиться за заказ…

Но – нет. Двинулись Бек с Пыжом в сторону от веселья. В коридор справа, что вёл к лестнице в подвал. Туда где, за перекрытым толстенной решёткой прилавком, дремал бывший сталкер по кличке Журавль. Абсолютно лысый, с длинной и неопрятной седой бородой, услышав шаги, он поправил на криво сросшейся переносице очки и отложил журнал сканвордов в сторону.

– Бек! – узнал он одного из сталкеров. – Как сходили? Давно вернулись?

Бек не ответил. Подошел к прилавку, взял квадратный листок бумаги, ручку, прикованную к кольцу на решётке тонкой цепочкой, и стал писать заказ.

– Король? Капрал? – спросил всё понявший Журавль.

Бек отрицательно покачал головой.

– Как? Где?

– Слышь, дед, – подал голос вместо Бека Пыж. – Для чего ПДА носят? Все, кто хотел знать, уже сутки в курсе, что полегли Король и Капрал под Карагодом и что виной тому – стая слепых собак, ведомая «чернобыльским псом».

Журавль глянул на него поверх очков.

– Сам-то без ПДА ходишь, – отметил он.

Пыж покраснел. Свою «персоналку» (ПДА – карманный персональный компьютер. От Personal Digital Assistant) через два дня после покупки «искупал», провалившись в болото неподалёку от Замошни. Не смотря на надпись, гаранитирующую водонепроницаемость, ПДА в тот раз так нахлебался воды, что погас навсегда. А на покупку нового денег вечно не хватало. Стоили они недёшево.

– Ты меня поучи, поучи, сопля зелёная, – продолжил Журавль, заводясь. – Ты еще в памперс гадил, когда я здесь уже тропу топтал. Без ПДА ваших и без датчиков аномалий. И до сих пор – живой. А вашего брата из каждого поиска хорошо, если половина приползает.

– Нашёл, чем гордится, – фыркнул Пыж. – Жил в каменном веке и гордишься, что с каменным топором бегал.

– Дурак, – сплюнул Журавль. – Вы ж почему мрёте, как мухи? Не только Зона вас в повидло перетирает, а сами вы друг дружку по засадам караулите. И ПДА эти вам первые помощники. А я, хоть и не вижу никого, так и меня никому не видно. Или, к примеру, датчики аномалий. Какие же они датчики, если что ни день, а кто-нибудь из вашего брата в «колючую лужу» втопчется или на «Карусели» прокатится. Мы веточкой ольховой, да самолётиками бумажными обходились. И жили при этом поболее некоторых из вас, что приблудами обвешались, да за ними и тропы не видят.

– Так ты, дед – старожил, – хохотнул Пыж. – Может ты и Гробовщика застал?

Журавль в момент посерьёзнел.

– А ты с какой целью интересуешься? – спросил он.

Пыж только рот открыл, а локоть Бек уже вонзился ему в бок.

– Вот список, – сказал он, протягивая листок сквозь решётку. – Когда соберёшь?

Старик отвел пристальный взгляд от Пыжа, вгляделся в листок, зашевелил губами. Потом захромал, припадая на протез между стеллажами, вчитываясь в этикетки и заглядывая в картонные ящики.

Вернувшись, Журавль бросил список на стол, снял очки. Потёр переносицу.

– Галет нет. Рябой позавчера вымел всё подчистую. Тушняк две недели, как срок годности вышел. Свежее нет. Но я проверял – съедобный. Не веришь, можешь вскрыть одну для пробы. Батарейки остались малазийские и китайские. Других – нет. Патронов к «Макарову» только пять коробок. А так, – он ещё раз перечитал написанное. – Часа через два зайдите. И триста «гринов» с вас, примерно. Готовьте.

Бек кивнул, ещё раз ткнул Пыжа локтем, мол, уходим, и первым направился к лестнице.

– Ещё раз не по делу рот откроешь – убью, – прошипел он, поднимаясь по ступенькам.

– Так я ж по делу, – зашептал Пыж в ответ. – Если он такой аксакал, может про Гробовщика что знает…

Бек ткнул в сторону Журавля, потом отчётливо постучал по деревянным перилам.

– Мне покойный Саня Зелёный рассказывал, – в полголоса сказал он. – А он стукачей нюхом чуял.

Они поднялись по лестнице, остановились у недлинного прохода, который вёл в бар.

– Я наверх, – сказал Бек, доставая пачку денег и начиная отсчитывать купюры. – Сниму стресс, всё такое. Если успею, потолкаюсь среди знакомых, разживусь новостями.

– А я у стойки посижу, – сказал Пыж, следя за действиями Бека. – С Лёликом побакланю, может, про Гошу Дикого что-нить узнаю.

Бек поморщился. Среди серьёзных сталкеров за Гошей давно закрепилась репутация пустобрёха и разводилова для лохов. Потом пожал плечами. Кивнул. А почему – нет? Порадуем девку сказками про Гробовщика, типа, гляди, красавица, как пашем ударно.

Протянул деньги Пыжу.

– Тут полторы сотни, хватит?

Тот кивнул, суетливо спрятал купюры в карман. Заулыбался в предвкушении.

– Да не напейся, – хмуро сказал Бек.

– Слушаюсь, папочка, – щелкнул каблуками его напарник, и двинулся было в сторону веселья, но Бек поймал его за плечо, развернул, посмотрел в глаза.

– И язык попридержи, – сказал он. – Спалишь – убью.

Улыбка сползла с лица Пыжа. Он заморгал, несколько раз кивнул и осторожно высвободил плечо.

– Встречаемся у стойки через два часа, – сказал Бек.

Они повернулись спинами друг к другу, и каждый пошел в свою сторону.

Интерлюдия два – Возвращение.