Гром и молния

И я начал передавать начальству то, что я узнал от Николая Воронова. Или как там его зовут на самом деле. Командующий ВВС и его зам потихоньку обменивались какими-то мыслями. Яковлев внимательно слушал, а Степанов смотрел на меня, опасаясь, как бы я чего снова не ляпнул.

Скажу честно – я старался кое-что заронить в мозги маршала. Я помнил из мемуаров наших летчиков и по другой литературе тоже выражение «маршальский полк». То есть полк, нацеленный на противодействие фашистским асам, на воздушную «охоту» и иные, специальные боевые действия, которые обычному, рядовому авиаполку будут не по плечу. И все это было связано с именем маршала авиации Новикова. Вот так-то.

В такой полк году, по-моему, в сорок четвертом переведут и будущего лучшего аса Советского Союза капитана Кожедуба. Ну, тогда еще капитана, это понятно. В полк асов-охотников. И они будут давать прикурить немцам как у себя на фронте, так и на выездах в командировки на другие фронты.

– Хорошо, майор, это понятно. Значит, ты уверен, что создавать такие группы или усиленные эскадрильи – оправданно?

– Абсолютно уверен, товарищ маршал! Только группы из одних летчиков, без наземного «хозяйства», которое будет для группы неподъемным тормозом. Такие «гастролеры» – по запросу прилетели, сели на местные «хлеба» – бензин, там, обслуживание, боеприпасы, питание… Разобрались в ситуации, накрутили немцам хвоста и – на другой фронт, врагу зубы считать!

– Эко, у тебя все легко и просто! А, Никитин? Видал молодежь! Все горит! Раз-раз, и враг разбит!

– Александр Александрович, а ведь враг и был разбит… не так ли? Четыре наших летчика против двенадцати. А ушло, сколько там ушло, товарищ Туровцев? Трое… Вот и результат!

– Это не все могут повторить!

– А он и говорит, что надо формировать специальные эскадрильи. Не числом, а умением!

– Умением… Где бы еще взять таких… С умением-то.

– В 111-м… виноват, в 77-м гвардейском авиаполку, товарищ маршал! Только полк надо внести в список частей, перевооружающихся на «Як-3».

– Ну вот! Не успел я сказать, а он уже прокукарекал! Экий ты горячий, майор! Они у нас в списке? – повернулся маршал к генерал-полковнику. Тот отрицательно покачал головой. – Внесите! Тут у них такой ходатай! Да и слышал я кое-что про этот полк. Вы же сталинградцы? Майор Артюхов был командиром? Теперь начдив?

– Так точно, товарищ маршал.

– Внесите их в список! Эти – заслужили. Хорошо воюют.

– Так ведь гвардейцами стали… ясное дело.

– Вот пусть еще и новые самолеты получат. Одно к одному – лучше немцев бить будут гвардейцы.

Маршал посмотрел на меня. Поразмышлял, а потом начал говорить.

– Теперь о тебе, майор. Парень ты молодой, боевой, вон – вся грудь в орденах… Пойдешь на новый полк? В 77-й тебе возвращаться смысла нет. Командир там на месте, а другие должности для тебя мелковаты. Перерос ты их.

Я это знал. И был к этому разговору готов.

– Нет, товарищ маршал, не пойду!

– Погоди, погоди! Если ты о полковнике Степанове печалишься, то ты с выводами поспешил. Твой командир полковой уровень тоже перерос. На дивизию пойдет полковник Степанов. Есть такое решение. Так что ты никому дорогу не переходишь и никого не подсиживаешь. Ты тоже вырос за это время, майор. Под Сталинградом сержантом начинал? Младшим лейтенантом? Так вот! Дослужился за это время до майора! Самое тебе место – комполка, а?

– Никак нет, товарищ маршал! – И полковник Степанов, и генерал Яковлев посмотрели на меня с непониманием. – На командную должность не пойду. Вы ведь верно сказали – парень я еще молодой и, хочется думать, боевой. Мне надо летать. Бить их, гадов, надо. Счет у меня к фашистам больно большой… Давлю их, давлю, а он не уменьшается, а лишь растет… Мне надо летать, товарищ маршал! И только. Прошу направить меня на фронт, куда сочтете необходимым. Или в мой полк, на любую должность… летчик – он летчик и есть.

Все внимательно смотрели на меня. Ну и я на вас посмотрю. Усилю, так сказать, впечатление… Ну же, маршал!.. Ведь решение такое очевидное… Оно прямо у тебя перед глазами… Ну… ну…

– А на особую группу пойдешь? Должность, равная должности комполка, а? Летать будешь, сколько сможешь.

Есть! В десятку! То, что надо. Полковник Степанов расслабился и с довольной улыбкой посмотрел на Яковлева. Тот сдержанно улыбнулся в ответ.

– Если буду летать, да еще сколько смогу, я, товарищ маршал, даже в лейб-гвардии конную авиацию пойду! Или в подводные танкисты.

Все добродушно рассмеялись. Вот так-то у начальства надо свои вопросы решать! Учитесь, пока я жив.

– Ну ты и наглый, майор! Наливай еще по одной. Давай за твою новую должность! Помни – тебя сам командующий авиацией Красной Армии на нее сосватал. Гордись!

А я и горжусь. Кто бы что говорил.

– Сколько у вас сбитых, майор Туровцев? – вдруг переменив тон, спросил меня маршал Новиков. От такого обращения я машинально вскочил по стойке «смирно».

– Двадцать девять, товарищ маршал авиации!

Генерал-полковник Никитин заглянул в тоненькую папочку, по которой он все время легко постукивал пальцами, и негромко сказал: «Двадцать девять подтвержденных и три в группе…»

Начальство молча переглянулось, но комментариев не последовало. Последовал новый вопрос.

– А неподтвержденные есть?

– Есть, в том бою, когда подбили моего ведомого, сбил двух. Только немцы не подтвердили… Да я их и не просил.

– Да, кстати! Я вспомнил! А расскажите-ка нам про то, как вы вытаскивали из-за линии фронта своего ведомого? А то, знаете ли, мне звонило руководство… одного наркомата, интересовалось, откуда у нас в ВВС такие мастера пеших прогулок появились.

Ну, вот! Опять врать!

Что ж… Я вздохнул и начал свою песню. Как кот Баюн.

Прямо по Пушкину: «…налево – сказку говорит!»

Глава 4

Из кабинета маршала авиации Новикова мы с полковником Степановым вышли одни. Яковлев остался – видимо, какие-то вопросы еще требовали обсуждения с авиационным начальством. Ну, это его проблемы.

Кое-какие проблемы были и у нас. И главная из них – что теперь делать? Нет, не в том смысле – мол, «что делать и кто виноват?». Кто виноват – скажет самый гуманный суд в мире… В крайнем случае – это определит «чрезвычайная тройка». Или нет их уже? А есть «особое совещание»? Впрочем, нас это пока не касается. А вот что сейчас делать нам с полковником? Мчаться к себе на аэродром? Или броситься в разгул и море удовольствий? Мысль о том, что неплохо бы броситься в разгул, резких возражений не вызывала. Наоборот – манила и звала.

– Ну, что? Едем или остаемся? – бегая глазами, осведомился командир.

– Остаемся, конечно! Тут же Капитолина ужин готовит! А там проживут денек и без нас. Там замполит хвост топорщит, вот пусть и командует. Судя по всему, если вы уйдете на дивизию, Иван Артемович, а меня поставят на новую группу, замполиту самое время расти в должности… Парень он неплохой, летает нормально, четырех сбил… Вот и пусть отрабатывает громкий командный голос, пригодится. Если на полк «варяга» не поставят. Предлагаю сегодня гульнуть, а, командир? Считаю, что мы тоже заслужили спокойный вечерок на завалинке… Да еще с дивчиной под боком, а? – Я толкнул командира локтем и завлекательно улыбнулся.