Гром Раскатного. Том 4

— А? — Тришка мотнул головой, пытаясь избавиться от навязчивой идеи узнать, как быстро приростёт палец на его ноге, если в него выстрелить. — Если бы хотели тебя убрать Паперские, давно бы натравили кого-нибудь пострашнее. А так выходит, что Боров, видимо, сам к этому Раскатному интерес проявляет — и в обход своих паханов. Понял? Следи за ним, если что, прикончи его.

В ответ послышалось что-то невнятное, но Тришка слишком сильно увлёкся процессом: познай себя. Он пригляделся к большому пальцу левой ноги, прищурился и подумал: «а вдруг человек — это ящерица? И мы также можем отращивать конечности?»

Эту идею он быстро отвёл, когда решил, что хвост ящерицы в теле человека находится куда выше ног. Тут уж даже рисковать не стоило.

В целом, он устал слушать «шуршания» Ваньки-Каина, который всё это время что-то пыхтел в телефон и бросил трубку. Воспринимать слова про москвичей всерьёз, Тришка не стал. Поэтому…

— Ну, тяпочку за папу, — он затянулся так, что дым из ушей повалил. — Тяпочку за маму…

Курево окончательно поглотило его мысли.

Кирилл Слютников.

Временный отказ от допинга в виде морфия быстро свел все настроение «блудливого старика», как его прозвали в больнице, на нет.

Солнце было уже не таким ярким, люди вокруг не такими улыбчивыми, а боль… а боль просто пришла. Учитывая, сколько раз его кололи разными витаминами и препаратами, его руки представляли собой один большой синяк. И, разглядывая их, он тихонько охреневал.

Почему тихонько? А потому, что он до сих пор находился в палате для душевнобольных, с мягкими стенами и полом. Если он закричит, придет Борис и настучит ему дубинкой, а этого Кирилл не хотел.

Тем не менее, несмотря на всю боль и все невзгоды, его разум был абсолютно чист. И сейчас он понимал, что его просто пытаются убить. Нагло, он бы сказал.

— Очевидно, — бормотал он под нос. — Кто-то заказал мою смерть подобным негуманным способом. Дальше будет только хуже. Мне нужно связаться, — он подошел к двери и трижды в нее постучал. — Со всеми своими, чтобы они вытащили меня отсюда.

К двери, когда он постучал, подошел Борис.

— Что тебе?

— Дай мне телефон, — попросил Слютников. — Побыстрее, пожалуйста.

— Да пошел ты, блудный старик.

— Я серьезно, Борис, — Слютников заскрипел зубами. — Я тебе дам десять тысяч за этот звонок. Мне просто нужно сказать своему человеку, что со мной все в порядке, ничего такого.

Он полчаса уговаривал Бориса и все же, ему это удалось. Когда санитар открыл дверь и властно приказал Хорьку отойти к стене, Слютников уже предвкушал, что сегодня в больницу ворвутся его ребята и вытащат его отсюда, но…

Судьба имела свои виды на жизнь этого урода. Точнее, не судьба, а Георгий Раскатный, который постоянно мониторил его больничную карту. И Гоша прекрасно видел, что старику временно перестали давать морфий.

Борис только было прошел в палату, как вслед за ним проскочила медсестра с новой дозировкой «кайфа», на пару с другими санитарами, покрупнее Бориса.

— Ну, Кирилл, — улыбалась пухлая девушка. — Анализы показали, что без морфия вам становится только хуже.

Понимая, что шанс выбраться отсюда ускользает из рук, старик завопил и бросился на медсестру, только бы выбить это лекарство куда подальше. Но тут его скрутили, вкололи что нужно и куда нужно и привязали к кровати.

Когда санитары вышли, оставив Бориса и Слютникова наедине, санитар подошел к койке и протянул ему телефон.

— На, звони. В ответ он услышал лишь непонятное бормотание.

* * *

В главный штаб Новотагильских Устранителей я отправился следующим утром. Перед этим я позавтракал с Распутиной, которая, казалось, сияла после очередного курса терапии. Затем осмотрел все системы защиты своих Котлов и немного пообщался с Карателями.

За ночь было лишь две молнии, но Титаны успели к демоноидам первее остальных. Так что, от добычи не осталось и следа. Это заставило меня призадуматься, а точнее — записать новый алгоритм для Шурупыча. Он же руководит этими стальными гвардейцами.

Алгоритм был прост, как сложить два и два. Титанов, которые пулялись огнем, Шурупыч будет отправлять в самый сложный момент. Ибо температура огня големов была запредельной, она моментом делала пережарку мяса в пепел.

В целом, можно было бы задуматься насчет установки чего-то по типу ограничителей в огнеметы, но пока было не до этого.

Майбах приветливо мигнул фарами, когда я нажал на нужную кнопку. Затем я хлопнул себя по лбу, понимая, что мне и ключи-то не нужны. Достаточно одного желания и мысленного приказа.

Я призадумался, стоит ли мне брать с собой Колю как водителя, а затем тупо плюнул на это. Ездить я умею, гвардейцы нужны мне здесь, а Илья сегодня до обеда возится со своей сестренкой.

Ой, блин… точно. Илья.

«Надо им переезжать, — я завел мотор и включил заднюю передачу. — От моего старого дома до усадьбы гораздо ближе, чем от его дома. Да и садик, как я посмотрел, в районе хороший. Пускай это и Поджаркино, но там и школа достойная. Илье там будет получше, да и попроще. — Ворота открылись, и я „поплыл“ по дороге в сторону штаба. — Поставим ему забор, мелкой сделаем детскую площадку, пускай ребенок развивается. Да и соседи хорошие, вон, Иваныч вместе с Клавой. У них же тоже дети есть, так что веселее будет».

К штабу Новотагильских Устранителей я приехал через рекордные двадцать минут от дворянских имений. А все потому, что подгадывал светофоры и немного помогал себе зеленым светом. Не хотелось как-то стоять в утренних пробках. Да и к тому же, я поменял алгоритмы светофоров так, что немного изменил время пребывания в пробках, согласно утреннему и вечернему трафику.

Эх, мне бы за эту разработку такую премию дали. Хех.

Штаб Устранителей представлял собой пятиэтажное здание, выполненное из серого кирпича. На самих стенах были гербы, вывески и небольшая реклама о работе по контракту. В целом, место на вид так себе. Ну и оказавшись внутри, я почувствовал себя так, словно зашел обратно в музыкальную школу имени Чайковского.

Серость и уныние. Как и в любом здании администрации и прочей бюрократии.

За получением лицензии меня отправили к самому обычному клерку на третьем этаже. Им был высокий дядька с новоявленной сединой на висках, большими очками в черепашьей оправе и явным признаком «любви к чесноку и луку». Шлейф от этих продуктов стоял на весь кабинет, так к тому же, было еще и душно.

Мне пришлось включить кондиционер сразу, как только я вошел. И пока клерк задумчиво тыкал в кнопку на пульте, а она не работала, хех, помещение быстро проветрилось.