Гром
Шрифт:
– Нет, ничего.
– Выслушай меня, – сказал Гласс. – Полагаю, что до тех пор, пока ты жив, девушка тоже будет жива, независимо от того, с кем она. Будь настороже и оставайся там, где ты сейчас находишься.
– Если я поймаю такси до управления и…
– И превратишься в отличную мишень. Я сам приеду за тобой. Мы выберемся в безопасное место вместе.
– Я не могу торчать тут до…
– На это потребуется пятьдесят минут. Никому не звони. Никуда не уходи. Если я не появлюсь в указанный срок, немедленно уходи. Сейчас нет времени на то, чтобы оговаривать детали, но, черт тебя побери, дай мне пятьдесят минут. В дождь
– Пятьдесят минут. – Джон заметил время на часах. – Время пошло.
– А эта девушка… Фонг…
– Да?
– Ты считаешь, ей можно доверять?
– Сорок девять минут, – сказал Джон и повесил трубку.
Придерживая бокал с вином, пробрался между столом и стеной к своему стулу. Ни капли не пролилось. Взгляды сидящих в кафе колыхнулись в сторону ненормального, сидящего за белоснежной скатертью перед нетронутым бокалом красного вина.
Ранний вечер, еще далеко до полуночи. Прошло восемь дней с тех пор, как мокрушник убил Фрэнка. И еще сорок семь минут ждать.
Два месяца до моего дня рождения.
Пригубил вина: густой ароматный букет. Крепкое.
Поставь бокал на стол. Не пролей ни капли.
Залпом осушил бокал, огонь побежал по жилам.
Maitre d' взял следующий бокал с подноса, ловким движением забрал пустой и, не пролив ни капли, поставил полный на девственно чистую скатерть.
И теперь на подносе остался всего один.
Что запомнилось? Эмма, пришедшая в его коттедж, фантазии за гранью здравого смысла, ее признания. Поезда. Когда он был мальчишкой, то любил наблюдать за товарными поездами, с грохотом проносившимися через его родной город, за блестящими пассажирскими составами, увозившими людей вдаль, туда, где кипела настоящая жизнь. Фонг. Кожа цвета молочного шоколада. Ему десять лет, празднество в резервации сиу, горячее солнце и пляшущие индейцы в мокасинах, в белых штанах из оленьей кожи и орлиных перьях, они танцевали, размахивая томагавками под бой барабанов…
Второй бокал вина опустел, только маленькая капелька на дне. Вкус вина на языке.
Осталось двадцать семь минут.
Супруги поднялись из-за стола. Муж расплатился своей кредитной карточкой. Они пробормотали друг другу: «Хорошо, просто замечательно». Застегнули пальто. У женщины был зонтик.
Джон смочил указательный палец перекатывавшейся на дне бокала каплей и стал водить пальцем по ободку до тех пор, пока бокал не загудел, – развлечение, которому он предавался в столовой колледжа. Взгляды скользнули в его сторону. Его палец кружил по ободку бокала. Пройди круг.
Бой барабанов сиу.
Тележка с разноцветными шарами.
Детский смех.
Поезда.
Maitre d' забрал бокал из-под пальца Джона, поставив последний полный.
Девятнадцать минут.
Смеющиеся дети.
Палец Джона качнул полный бокал с вином и тут же поймал его, но две капли, две алые капли, упали на белую скатерть стола, превратившись в два бурых пятна.
Дети…
Джон оттолкнул стол. Бокал опрокинулся, красное пятно расплылось по белой скатерти, бокал покатился, он кинулся к телефону. Бросил четвертак, его дрожащая рука набрала номер, который, он молился об этом, он не забыл.
Бокал разлетелся вдребезги.
В
трубке раздался первый гудок.Отвечай! Ну же, отвечай!
Второй гудок.
Слишком поздно! Слишком поздно!
Третий…
– Алло? – сказала Кэт Вудруфт.
– Послушай меня! – воскликнул Джон. – Что…
– Джон! Слушай, во что ты и моя гостья…
– Сейчас не время! Слушай! Скажи мне!
– Что?
– Сколько детей у Харлана Гласса?
– У Гласса? Этой змеи! Женившись, он лишился наследства, к счастью, она была богата и не прочь выпить, потом оказалось, что его сексуальные наклонности…
– Дети, сколько…
– Один.
– Какого возраста?
– Не больше десяти лет. Она сейчас ходит в…
– Фонг, дай мне поговорить с Фонг! И надевай пальто!
– Джон! – воскликнула Фонг. – Что…
– Это Гласс! – сказал он ей. – Харлан Гласс, это все он! Машина, он должен был объяснить мне причину, по которой она у него, чтобы я согласился взять ее, но… это была ложь! Не знаю почему, и один ли он в этом деле, но он знает, где ты. Беги! Возьми Кэт, расскажи ей все, скажи ей… уходите обе!
– Но…
– Уходите! Возьми пистолет!
Он повесил трубку.
Пятнадцать минут.
Закрой глаза. Дыши. Думай.
Поток свежего воздуха заструился вокруг него.
Позвонить по линии экстренной помощи – нет, она в структуре управления. Неизвестно, насколько широко простираются щупальца Гласса…
Корн – мог бы подойти, но у него нет команды…
Детектив Гринэ из отдела убийств. Человек города. Человек улиц.
Его карточка в бумажнике. Достать еще один четвертак…
Рука опустилась на плечо Джона.
Обернулся…
– Я торопился, – сказал Гласс.
Глава 46
Капельки дождя падали с полей шляпы, видимо, Гласс надевал ее, когда хотел остаться в памяти возможных свидетелей как кто-то другой. Зонтик из его секретного шкафа был закрыт, его стальной наконечник упирался в пол.
Гласс уставился на телефон:
– Что ты делаешь?
За его спиной Джон видел закрытую дверь кафе.
– Полагаю, мне не понадобится этот четвертак, – ответил Джон.
– Думаю, нет. – Гласс улыбнулся. – Ты выглядишь так, как будто увидел привидение.
– Это была адская неделя.
Гласс указал рукой в перчатке на столик у стены:
– Ты сидел там.
На белой скатерти стола лежала пятидесятидолларовая купюра рядом с высыхающим багровым озером.
– Отличное местечко, – сказал Гласс. – Давай присядем. Успокоишься. Расскажешь обо всем.
Не отдавай ему инициативу! Не иди в его силки!
– Я сидел здесь слишком долго. Окружающие начинают обращать внимание.
Логично. Профессионально. Удерживай инициативу.
– Ладно, – согласился Гласс, – правда, снаружи мокро.
Он приглашающе указал на дверь.
Джон кивнул, пропуская его вперед. Подождал.
Улыбнувшись бульдожьей улыбкой, Гласс направился к выходу. Завсегдатай в бабочке не обратил на них никакого внимания. Трое мужчин, веселящихся за своим столиком, радостно улыбнулись Джону. Белокурая официантка читала журнал, расположившись за стойкой бара. Барменша протирала стаканы. Maitre d' уже успел выудить купюру из лужи вина.