Громкие убийства

Помимо магнатов, жаждавших поработить Россию, в Польше находились и такие, кто приводил веские доводы в пользу того, чтобы остановить кампанию. Среди таких поляков был и некто Замойский, не раз обращавшийся к королю Сигизмунду III с просьбой послушать его и отказаться от мысли захватить русский престол. Но, как водится в таких случаях, его никто не слушал. Все были охвачены желанием поскорее войти в стольный град Москву и увидеть опустившегося перед ними на колени русского царя Бориса.

Нужно заметить, что король Сигизмунд III не был столь наивным, чтобы выполнять все свои обещания. Точнее говоря, он не выполнил ни одного своего обещания.

Первый Патриарх Московский и всея Руси Иов

Более того, король отказался даже снабдить Отрепьева войском. А потому армия Лжедмитрия, пустившегося воевать с Московией, в основном состояла из мошенников, проходимцев, воров и убийц. Войско «царевича Дмитрия» насчитывало около 2000 человек. Однако этого оказалось мало для того, чтобы завоевать такую огромную страну, как Россия, хотя она и была в то время раздираема на кусочки всевозможными бунтами и восстаниями. Одержать временную победу Отрепьеву удалось только благодаря тому, что к его армии примкнули казаки, пришедшие с берегов Дона. Итак, двухтысячное войско, возглавляемое Григорием Отрепьевым, двинулось к стенам Москвы. Однако им навстречу царем были отправлены отряды царских воевод. Отряды столкнулись у ворот Новгород-Северского. Нужно сказать, что русские воины дрались тогда за «веру, царя и отечество» нерешительно и достаточно вяло. Тем не менее они заставили авантюристов, находившихся под командованием Лжедмитрия, дрогнуть и бежать с поля брани. Вслед за ними устремился и Ежи Мнишек, будущий тесть Отрепьева.

Тут-то польские магнаты и иезуиты всерьез задумались над тем, что они допустили большую ошибку, наняв на службу пьяниц и тупиц, а не настоящих воинов. Таким образом, первая попытка Отрепьева оказаться на царском троне завершилась провалом. Однако благодаря вооруженному подкреплению, присланному польским королем, Отрепьев еще несколько месяцев смог находиться у западных границ России, ожидая роста народных восстаний в южных районах.

Как уже было сказано выше, в то время Борис Годунов едва-едва мог удерживать власть в своих руках. После того как до него дошли слухи о появлении Дмитрия-Отрепьева в Польше и готовившемся там заговоре против него, он обвинил в случившемся московских бояр. Однако каково же было удивление придворных, когда Борис послал на сражение с армией Отрепьева тех же бояр.

Как видно, поведение Бориса в то время никак нельзя было охарактеризовать как адекватное. Об этом и говорили тогда в Москве. Видимо, сам Годунов был уже не в состоянии справиться со сложившейся внутренней и внешней политической ситуацией. А потому поражение от Отрепьева оказалось в тот период развития истории государства Российского вполне закономерным.

Несмотря на кризис власти в Московии, мало кто из русских людей принял новоявленного «царевича Дмитрия». Памятники письменности свидетельствуют, что в армию Отрепьева тогда бежали только лишь несколько воевод, видимо, пытавшиеся скрыться от гнева царя за какие-либо проделки.

Чаще всего оказывалось так, что войску Григория русские крепости приходилось брать приступом, а находившихся там воевод пленяли, туго связывая веревками, чтобы доставить «русскому царевичу». Без боя сдавали поселения только казаки, а также посадские люди, которые были недовольны правлением Бориса Годунова.

Такими настроениями русских людей и запорожских казаков и поспешил воспользоваться Григорий Отрепьев. Надев личину казацкого атамана и вождя русского народа, он сформировал новое войско, с помощью которого надеялся все же завоевать непокоренную в результате первого похода Москву.

Казаки, московские стрельцы, воеводы и посадский люд составляли второе войско Отрепьева. Спустя некоторое время к ним присоединились и крестьяне, искавшие в «настоящем» царе-заступнике залог свободы и разрушения крепостничества.

Однако даже подобная тщательная подготовка к наступлению не спасла Отрепьева. 21 января 1605 года его армия оказалась полностью разгромлена царскими воеводами в битве под Добрыничами. Тогда сам Григорий Отрепьев чуть было не был пленен русскими воинами. Но ему удалось благополучно бежать с поля боя и остаться в живых.

В том сражении царские воеводы, прояви они хотя бы минимум энергии, смогли бы легко пленить Отрепьева. Однако та решавшая все секунда оказалась упущенной, и Григорию удалось скрыться. Многие историки утверждают, что в случившемся не было вины воевод. Действительно, они могли взять Отрепьева в плен. Но, осуждая их, нужно помнить о том, что они находились на враждебной территории, где каждый житель испытывал ненависть к русскому царю и буквально трепетал перед образом «истинного» царевича Дмитрия-Отрепьева.

Итак, Григорий Отрепьев с позором бежал от царских воевод. Тем не менее говорить о том, что он оказался побежденным, было бы неправильно. Спустя некоторое время его идею завоевать Московию поддерживали уже не только поляки и литовцы, но и владыки южных районов России.

Царские же воины разошлись по домам, так и не окончив кампании. С остатками войска царские воеводы захотели было взять крепость Крому. Однако они так и не смогли одолеть атамана Корела и находившихся под его началом донских казаков. Историки часто называют это событие началом конца нарождавшейся династии Годуновых.

Нужно сказать, что Борис Годунов, прослышав о намерении Отрепьева погубить его, не однажды посылал наемных убийц в лагерь «царевича». Кроме того, как-то раз он повелел привести к нему мать убитого царевича с тем, чтобы она рассказала о том, был ли на самом деле убит ее сын или он оказался спасен своим воспитателем. Ответ предугадать несложно…

Спустя некоторое время в Польшу пришла весть о том, что русский царь Борис Годунов внезапно скончался от апоплексического удара. Хотя в то время существовали и другие версии смерти российского монарха. Нередко говорили о том, что он, якобы страшась унижения и позора в связи с ожидавшимся покорением Москвы Отрепьевым, принял смертельную дозу сильнодействующего яда.

Тем не менее, несмотря на существовавшие во множестве в то время слухи, придворный врач Яков Маржарет утверждал естественную (если можно так сказать) причину смерти царя Бориса. Вероятно, страх, засевший в голове у Годунова, перед польско-литовским вторжением был настолько велик, что он не смог спать по ночам, что и стало причиной переутомления, а затем привело к кровоизлиянию в мозг.

Как бы то ни было на самом деле, факт оставался фактом. Борис Годунов умер. Это произошло в ночь на 13 апреля 1605 года. Не Григорий ли Отрепьев должен был сменить Бориса на царском троне? Этим вопросом задавались многие современники тех далеких событий. Нужно сказать, что и перед самой смертью Борис Годунов пытался спасти свое положение и трон. Незадолго до роковой даты кончины он повелел передать командование русской армией воеводе Петру Басманову, который имел довольно низкое происхождение и не был титулованной особой. Таким образом, Борис Годунов решил проявить свою демократичность: простой человек, выходец из народа, должен был стать спасителем царской фамилии. Однако впоследствии выяснилось, что это назначение было очередной фатальной ошибкой русского царя.

Получив известие о смерти Бориса Годунова, Григорий Отрепьев понял, что его звездный час наступил. Спустя некоторое время вновь собранная армия Лжедмитрия выступила в поход на Москву. Весть о приближении войска во главе с «настоящим» царевичем пробудила столицу. Казалось, что все москвитяне разом высыпали на улицы города: одни – для того, чтобы принять бой с воинами Гришки Отрепьева, другие – чтобы низко поклониться ему в знак уважения и признательности и подать хлеб-соль.

После вступления в столицу «царевич Дмитрий» направился к Кремлю. Летописец рассказывал о тех событиях следующее. Он говорил о том, что бояре, Федор Годунов и его мать заперлись в Кремле «полумертвые от страха» и выставили стражу у всех входов. Принимая такие меры, наследник более всего боялся не иноземных завоевателей и Дмитрия, а своих же, русских, людей. Летописец сообщил о том, что в те дни «в Москве более страшились жителей, нежели неприятеля или сторонников Дмитрия».