Громыко. Война, мир и дипломатия

Указом Ельцина ГКЧП был объявлен вне закона, его приказы не должны были исполняться; органы исполнительной власти СССР, действовавшие на территории РСФСР, переходили в подчинение российского руководства; деятельность КПСС и Российской коммунистической партии на территории РСФСР была прекращена.

21 августа, пошумев три дня и не решившись, как китайцы, применить силу, ГКЧП самоликвидировался. Вернувшийся в Москву Горбачев был морально дискредитирован: все заговорщики были его выдвиженцами. За президентом СССР уже не было ни правительства, ни армии, ни правящей партии. Даже если бы он и захотел вернуть себе реальные полномочия, ресурсов для этого не оставалось.

На суде члены ГКЧП (а это были члены горбачевской группы) приоткрыли завесу тайны. «Обвиняемые по делу ГКЧП добавят к сказанному, что имелся еще один секретарь, которого держали в курсе подготовки к “путчу”, — М.С. Горбачев. До 18 августа, утверждают они, Генеральный сотрудничал с путчистами и лишь в самый последний момент свернул на обочину» ^{520} .

Случайно или нет, но практически все советские послы по вполне понятным причинам негативно оценивали деятельность Горбачева. Не являлся исключением и первый заместитель Громыко Корниенко, что, возможно, и не заслуживало бы особого внимания, однако Виталий Маркович напомнил одно замечание бывшего американского посла по поводу дискредитации советским президентом не социализма, а капитализма: «В этой связи мне часто вспоминается разговор в 1992 году с замечательным американцем Томасом Уртсоном. Во время Второй мировой войны он служил в ВВС США, в том числе перегонял самолеты для нашей армии из США через Аляску, Чукотку и Сибирь на прифронтовые аэродромы. С тех пор он по-доброму относился к нашей стране. После войны он занялся бизнесом и со временем возглавил знаменитую IBM (Интернэшнл бизнесе машин), ставшую пионером в компьютерной индустрии. В свое время журнал “Форчун” назвал его самым преуспевающим капиталистом Америки. А в 1978— 1979 годах, в период президентства Картера, Уотсон был послом США в Советском Союзе — с тех пор у меня с ним установились дружественные отношения, и периодически мы виделись и в последующие годы.

Так вот, в том разговоре в 1992 году Уотсон, продолжавший следить за событиями в нашей стране, с горечью сказал мне: “Вы преуспели в дискредитации социализма, хотя в современных капиталистических странах, включая США, начиная с 30-х годов под воздействием Советского Союза появилось немало нововведений социалистического толка. Теперь я боюсь, что вы с не меньшим успехом дискредитируете капитализм”. Эти его опасения оправдались с лихвой» ^{521} .

Эти слова принадлежат политическому (геополитическому) оппоненту Советского Союза, но отнюдь не его врагу. Если расшифровывать невеселое послание Уотсона, то придется признать, что, как ни странно, для Запада исчезновение СССР не укрепило мир и не устранило опасность войны. Просто напряжение и конкуренция стали иными, вот и все.

Примерно о том же говорил на пепелище «холодной войны» старый приятель Громыко Генри Киссинджер: «В мире по окончании “холодной войны” нет преобладающего идеологического вызова или, в данный момент, единой геостратегической конфронтации. Почти каждая ситуация имеет конкретное содержание. Исключительность вдохновляла американскую внешнюю политику и давала Соединенным Штатам силу выстоять в “холодной войне”. Но эту силу придется применять гораздо более тонко и осторожно в многополюсном мире XXI века. В итоге Америка вынуждена будет оказаться перед вопросом, ответа на который она умудрялась не давать на протяжении почти всей своей истории: маяк она или крестоносец? И насколько широк сужающийся диапазон выбора между тем и другим?» ^{522} *

Что же касается фигуры Михаила Горбачева, то его авторство «перестройки» сильно преувеличено. Настоящим отцом «перестройки» был Юрий Андропов, который, если прожил бы несколько лет, реформировал бы страну в том же направлении, но без мучений. Как это отразилось бы на международной обстановке?

Возможно, восточноевропейские страны постепенно вернулись бы к декларированному Сталиным дружественному нейтралитету, НАТО и ОВД трансформировались бы в подразделения ООН, и в той или иной форме реализовалась бы идея Рузвельта о рациональном мироустройстве. Сегодня это выглядит, конечно, фантастически.

Глава 50. ПОСЛЕСЛОВИЕ. КОГДА ПРОЩАЕШЬСЯ С ЧЕЛОВЕКОМ, ЗАДАЕШЬСЯ ВОПРОСОМ О СМЫСЛЕ ЖИЗНИ

Дальнейшие попытки Горбачева организовать подписание нового Союзного договора не были поддержаны республиками. Не удалось подписать и Экономическое межреспубликанское соглашение. Восемь республик объявили о своей независимости. 1 декабря 1991 года 80 процентов населения Украины проголосовало за независимость. 8 декабря в Беловежской Пуще под Минском президенты России, Украины и Белоруссии, руководители республик — основателей СССР, объявили, что СССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекратил свое существование. Было объявлено о создании Содружества Независимых Государств (СНГ).

О том, как советский руководитель справился со своей миссией, прямолинейно сказал Бжезинский: «Стратегическая задаче Горбачева состояла в том, чтобы сдержать распад советского блока и не допустить его пагубного влияния на все еще функционировавшую советскую систему. В конечном счете ему не удалось воспрепятствовать этому» ^{523} .

Усмешкой истории был заключительный эпизод политической карьеры Горбачева. Как вспоминал Добрынин, после Беловежских соглашений президент Буш направил в Москву для выяснения обстановки Государственного секретаря Д. Бейкера, и тот из ближайшего окружения Михаила Сергеевича узнал, что Ельцин планирует сразу после отставки Горбачева провести открытый судебный процесс над Горбачевым за доведение страны до кризиса. Пришлось Бейкеру просить Ельцина не доводить дело до такого ужасного финала ^{524} *.

Но в «новогодней речи» Ельцин все же не удержался и сказал; «Оставили, мол, мне Россию, будто в ней 70 лет хозяйничал враг» ^{525} **.

Конечно, высказывание всего-навсего эмоциональное. Дело в другом. В том, что российская социальная революция (Октябрьская) 1917 года фактически закончилась только в 1964 году, когда был отправлен в отставку Хрущев, а после этого происходило медленное встраивание Советского Союза в мировую экономику западного типа, медленное возвращение к рыночному ведению хозяйства. Началось «Косыгинской реформой» и закончилось приватизацией колоссальной государственной собственности при Ельцине, причем по самому радикальному варианту. Не случайно «отец приватизации» А.Б. Чубайс, вице-премьер правительства РФ, впоследствии признал: «А представление о справедливости у народа мы сломали еще ваучерной приватизацией» ^{526} .

25 декабря 1991 года Горбачев объявил о своем уходе с поста президента Советского Союза. В Кремле был спущен советский красный государственный флаг и поднят бело-сине-красный российский.

Созданная на обломках Российской империи Советская держава прошла великий и трагический путь и стала историей. Ее исчезновение было так стремительно и неожиданно, что до сих пор далеко не все знают ответ на вопрос: «Был ли ее распад неизбежен?»

Наш ответ: распад Советского Союза не был неизбежен.

Позднее Б. Скоукрофт в своих воспоминаниях отмечал: «Итак, все закончилось. Действительно, произошло то, о чем я никогда не мог предположить, что это произойдет в моей жизни. Это вызывает у меня оцепенение, в это очень трудно поверить. Не то чтобы я не видел, что происходит. Я уже привык и как бы перестал замечать постоянно обороняющегося Горбачева, однако признаки быстрого развала после неудавшегося переворота были налицо. Нет, события сами по себе обозначили ясную тенденцию; дело, скорее всего, просто в невозможности для человека сразу осознать, что такое эпохальное событие может действительно происходить.

Моей первой реакцией на окончательный спуск советского флага над Кремлем было чувство гордости за ту роль, которую мы сыграли в достижении этого. Мы упорно работали над тем, чтобы продвинуть Советский Союз в этом направлении, причем таким образом, чтобы это не привело к взрыву в Москве, тем более к глобальному пожарищу, что в истории не было таким уж неожиданным событием во время смертельных мук великих империй. Мы внесли свою лепту в поиски благоприятного выхода из этой великой драмы, но ключевой фигурой заключительных сцен был скорее всего сам Горбачев.