Гросс

— Тогда я пойду?

— Конечно!

— Эх, молодость-молодость, — с сожалением проводил ее взглядом Беньямин. — Куда же ты удалилась?

— Осторожнее, — хмыкнул Колычев, доставая из сейфа початую бутылку «Мартеля» и маленькие стопки. — Витька в последнее время ревнив как черт!

— Уже боюсь, — пренебрежительно ухмыльнулся адвокат.

— Господа, если вы не против, я продолжу! — вмешался Вересаев. — А уж потом не грех будет и выпить…

— Да-да, я вас слушаю.

— Остались, впрочем, сущие пустяки. На фоне прочего, разумеется. На депозитных счетах вашей семьи в данный момент находится сумма порядка ста сорока миллионов рублей золотом.

— Приличная сумма. А сколько мои личные активы стоят в целом?

— Точную цифру я вам озвучить не смогу, но думаю, по самым скромным оценкам, это еще не менее полумиллиарда рублей золотом. Все земельные участки и здания не находятся в залоге и не имеют обременений. Налоги мы по ним платим исправно, равно как и получаем прибыль, резервируемую на особом накопительном счете. Прошу ознакомиться с балансовым отчетом за прошедший год по управлению имуществом, — и Вересаев, вынув из портфеля небольшую папку, положил ее на стол перед Мартом.

— Да, спасибо. — Колычев отложил документы в сторону. — То есть я реально располагаю этими средствами?

— Если вы о возможности взять кредит под залог активов, то, думаю, несколько меньше.

— Есть еще что-нибудь, что мне следует знать перед встречей с советом директоров?

— Пожалуй, да. Перед вами непременно поставят вопрос о кораблях.

— Что, простите?

— Видите ли, в чем дело, еще ваш дед Иван Архипович учредил фонд, который приобретал у ОЗК тяжелые транспорты и грузопассажирские лайнеры, а затем сдавал их в аренду с правом выкупа. Часть флота работает по прямым контрактам с перевозчиками, часть — через крупные конторы-арендаторы, ведущие дела с субарендаторами.

— И сколько всего у меня воздушных судов?

— Пятьсот семьдесят три гражданских транспорта. Суммарная грузоподъемность порядка полутора миллионов тонн.

— Впечатляет!

— Несомненно. Кусок, как вы сами понимаете, лакомый, а потому до него множество охотников. После безвременной кончины вашего дядюшки в совете неоднократно поднимался вопрос об избавлении от непрофильного актива, но пока что у них ничего не получалось.

— И почему?

— Есть там одна юридическая тонкость. Совет управляет компанией, а эти деньги и корабли являются личной собственностью вашей семьи. В общем, требовалось согласие собственников. Я же как ваш законный представитель всякий раз налагал вето. Покойная Нина Ивановна, несомненно, была готова пойти навстречу пожеланиям дирекции, но не располагал достаточными полномочиями, а теперь после ее кончины, вопрос так или иначе придется решать вам.

— Понятно. Что-нибудь еще?

— Вот документы, здесь даны подробные характеристики, сведения о доходах, родственных связах, имуществе и прочие данные по каждому из них, включая и временно исполняющего обязанности главного управляющего Фадеева. Внутри также находятся и Устав компании, и собственноручно написанная Иваном Архиповичем «Памятка руководителя», в которой он кратко изложил все основные правила собственной работы, — Вересаев передал Марту толстый, тяжеленный фолиант в твердом переплете.

— Что за временное правительство? Почему только и. о.? Как давно этот человек работает в ОЗК?

— Назначен вскоре после гибели Федора Ивановича. Но сроки контракта господина Фадеева не были согласованы, поэтому на сегодня Илья Сергеевич — временно исполняющий обязанности. Что в некотором роде даже удобно. По крайней мере, в случае надобности, его можно достаточно безболезненно сместить.

— Э, да, спасибо. Обязательно все внимательно изучу. Если правильно понимаю, до сих пор звучали хорошие или, скажем так, нейтральные новости. Сейчас настал черед плохих?

— Можно сказать и так. Полтора года назад Сенат создал для ОЗК особый комитет по опеке, призванный исполнять роль коллективного распорядителя от лица отсутствующих главных акционеров. Затем гроссы через общее собрание пайщиков провели в совет директоров своих представителей. Именно они и заправляли всем до сегодняшнего дня. Идеальным для нас выходом стал бы роспуск этого временного органа в связи с прекращением его полномочий. Ведь теперь у корпорации есть законный владелец. Но сенаторы решили иначе. Они уцепились за ваш, Мартемьян Андреевич, возраст. И постановили, что до совершеннолетия, то есть до тех пор, пока вам не исполнится двадцать один год, комитет будет еще и чем-то вроде опекунского.

— Это реальная проблема, — нахмурился Март, живо представив себе масштаб возникающих затруднений. — А то, что у меня есть законный опекун, значения не имеет?

— Я вас умоляю! — с сожалением посмотрел на молодого человека Бенчик. — Сами подумайте, где вчерашний рейдер Зимин, а где господа сенаторы?

— Коллега, прав, — кивнул Вересаев. — Даже если бы Владимир Степанович имел статус гросса, и то нельзя было поручиться за исход противостояния. А без него и говорить не о чем…

— И насколько эти важные господа могут мне мешать?

— Достаточно сильно. Ваши решения по основным финансовым параметрам должны проходить согласование в комитете. И они могут отказаться их подтверждать.

— То есть без их визы мои приказы будут недействительны?

— К сожалению, да, особенно в вопросах, которые утверждались ранее. В случае же возникновения между этим органом и вами, как владельцем, неразрешимых противоречий, они вправе передать дело на рассмотрение Сенату.

— Чего бы совсем не хотелось, — вмешался Беня, — это будет прецедент. За первым делом последуют другие, а там не заметим, как все управление окажется в руках гроссов.

— Это худший сценарий, но в целом да, я согласен с коллегой, — склонил голову в знак одобрения и Вересаев.

— Да уж, весело. И как мне от них избавиться?

Адвокаты многозначительно переглянулись, после чего Петр Петрович осторожно спросил:

— Надеюсь, под словом «избавиться» вы не имеете в виду…

— Физического устранения? — еле заметно улыбнулся Март. — Ну что вы. Тем более, что это бесполезно. На место безвременно усопших обязательно найдутся другие, еще более наглые и жадные. Нет, я говорю только о законных возможностях распустить этот откровенно избыточный аппарат опеки.

— Говоря откровенно, пока мы не видим подходящего средства. Разумеется, можно подать на Сенат в суд. Но дело в любом случае будет идти не один год, а судебные издержки превысят все разумные пределы. Между тем, всего через четыре года вы достигнете совершеннолетия, и все разрешится само собой…

— Угу. Если только «комитетчики» за это время не пустят меня по миру!

— Думаю, что вы преувеличиваете…

— Вообще-то есть одна возможность… — начал Беня, но тут же и осекся.

— Продолжайте, Семен Наумович… прошу вас.