Гросс

Март задумчиво посмотрел на Николая. Чего он никак не ожидал услышать от царевича, так это столь глубоких и серьезных рассуждений. «А ведь он прав… Никак нельзя этого допускать… Да и в чем риск? Все будет ровно».

Было видно, что молодой пилот боится. «Это нормально. Не боятся только дураки и мертвые». Но, несмотря на страх, все равно был готов идти в бой. И что он действительно намерен осознанно пожертвовать собой, если потребуется, допуская такой исход их рейда. Это вызывало чувство глубокого уважения к еще не прошедшему ни одного сражения цесаревичу.

У самого же Колычева внутри бурлила адреналиновая радость. За последние месяцы он изрядно застоялся и накопил много сдерживаемого до поры до времени напряжения, которое теперь готово было выстрелить, как туго до упора натянутая тетива могучего лука.

«Но наследник молодец… крепкий. Даже удивительно. В моем двадцать первом веке мы привыкли к тому, что элиты продажны и трусливы. А тут как в старом добром девятнадцатом. Хотя ведь в Первую мировую вполне себе геройски сражались многие аристократы, в том числе и члены семьи Романовых, а в Великую Отечественную дети советской верхушки массово воевали и гибли. Было ведь это, было…»

– Думаю, ты понимаешь, что требования к тебе будут такими же, как и к остальным. Никаких поблажек, ни особого режима, ни безопасности и охраны, – жестко сказал Март, желая все же еще раз проверить решимость Николая.

– Я готов. После того, как пришли новички, мы каждый день по нескольку часов тренировались вместе на полосе препятствий и на стрельбище. Боцман говорит, что я неплохо стреляю и не совсем пенек… для салаги…

В устах Вахрамеева это были почти высочайшие оценки. Все, что требовалось для понимания, было уже сказано, оставалось подвести итог.

– Что ж, пусть будет так. Ты идешь с нами.

Колычев отлично понимал, что успех его рискованного плана зависит от двух факторов: полной секретности и тщательной подготовки. Чем больше возможных вариантов они с искином просчитают и упредят сейчас, тем меньше проблем будет потом.

Озаботился он и встречей с бывшим комендантом базы. Долгих расспросов не потребовалось, Март просто считал необходимую информацию напрямую из сознания китайского офицера.

После этого они с Соколом смоделировали в «сфере» всю базу, разместили там батареи ПВО, живую силу врага, проработали маршруты патрулей и расположения дозоров. Пошагово простроили свои действия. Именно так. Участие в операции должен был принимать и искин, его ресурс позволял давать ясную картинку, обеспечивать связь, но что еще важнее, обеспечивать энерговоздействие.

Что же до сохранения всего замысла в тайне, то рецепт и здесь был прост. Полная тишина, крайне узкий круг посвященных, тщательно скрытые от сторонних наблюдателей действия по подготовке. И грамотная легенда, конечно.

За время совета, когда уже было принято решение и шло детальное обсуждение действий каждого, Март не раз ловил на себе вопрошающие взгляды приватиров. Никто не задал ему вопросов и как сенатору, и как сильному одаренному. Но многие ждали от него предложений и участия в общем деле. Так что, вероятно, капитаны ушли, изрядно разочарованные в гроссе Колычеве.

Уже отдав команду на включение вспомогательной силовой установки и запуск ГЭУ, Март под размеренный гул двигателей собрал команду в тесном десантном кубрике, все же это было самое просторное помещение внутри корабля. Члены экипажа, удивленные таким нарушением стандартного полетного протокола, молча построились, настороженно поглядывая на своего командира.

– Мы покидаем Чунцин. Но полетим не в Питер, а на восток. Наша задача – спасение чкаловцев.

По шеренге прошел слитный вздох, а общее мнение выразил Игнат, сказав негромко, но так, что все услышали:

– Вот это дело!

– Работа нам предстоит очень опасная, поэтому пойдут только добровольцы. Предупреждаю, что геройствовать не надо. Потому что почти наверняка многие могут и не вернуться. Так что никаких вопросов – кто не готов, тот не готов.

Первым сделал шаг стажер.

Игнат крякнул довольно и опять пробасил:

– Ну ежели царевич и сенатор в деле, то нам и подавно грех в сторонке отсиживаться, айда, братва. Не жили богато, не хрен начинать!

Следом за ним и вся команда один за другим сделала шаг вперед. Это порадовало Марта. Но больше всего его удивил Хаджиев.

– Я в деле!

– Прости, Ибрагим-сан, ну ты-то хоть понимаешь, на что идешь? Я помню про нашу договоренность и…

– Для меня было честью работать с вами. Неужели вы думаете, что я откажусь от чести вместе с вами умереть?

– Ну зачем так мрачно? Я вовсе не собираюсь гибнуть и вам не советую. Но очень рад, что вы решились идти с нами.

– Татьяна, поднимай корабль, курс на северо-запад. Как уйдем за горы, разворот на юг. Обойдем Чунцин стороной – и на восток. Нам затягивать нельзя, время дорого. Поэтому под воду будем уходить уже ближе к цели.

Теперь предстояло обсудить план в подробностях.

– Вы знаете, что казнь назначена на завтра. Ждать нельзя. Поэтому, к сожалению, никакой долгой разведки и подготовки провести не получится. Диспозиция такая… – Март развернул карту. – У противника две сотни пехотинцев – рота комендачей, лазарет и учебка для местных вояк из числа китайских коллаборантов. Вокруг базы несколько батарей ПВО. Самое главное, на аэродроме стоит фрегат и два звена истребителей.

– И как же мы их спасать будем? Прорываться с боем? Хорошо, если дойдем, а дальше?

– Наша главная цель – внезапным ударом занять здание тюрьмы и продержаться до подхода эскадры.

– И как же приватиры на корветах с фрегатом драться думают? Он их разберет на раз одного за другим, и вся недолга.

– Даже не знаю, – покачал головой Март. – Постараемся на месте сообразить…

– Хреновое дело – наобум Лазаря идти! – задумчиво почесал голову Богомаз.

– Это понятно, но времени на более тщательную подготовку все равно нет.

– Можно топливозаправщик подкатить и подорвать прямо у борта, – предложил Ларкин.

– Ага, так тебе японцы его и подгонят! – проворчал Игнат.

– К тому же в таком случае сразу переполох начнется, не факт, что получится к тюрьме пробиться, – добавил Март. – А это наша основная цель.

– Оно конечно же так. Только ежели мы энтот фрегат не уберем с боя, все одно дело – табак.

– А я думаю, что наши должны справиться, – решительно заявил Николай. – Навалятся все вместе и как врежут…

– Это уж как водится. Свою работу они сполнят. Но какой ценой? Как бы спасение двух десятков не обернулось гибелью сотен…