Гроза Островского

Когда увидел, как на пилоне кружится, сразу член каменным стал. И ведь Эльза буквально за спиной была, если бы заметила мое возбуждение… Не знаю, чем бы все закончилось. Но в тот момент я забыл обо всем на свете. Я был на сцене, рядом с Грозой. Был с ней в постели, умирая от желания дотронуться до нее. Войти в нее. И понимал, что вляпался в огромные проблемы.

– Разрешаю тебе опоздать.

– Повод? – получается выдавить из себя лишь одно слово.

– Пообщаемся еще пару минут.

– Мне кажется мы уже все друг другу сказали.

– Ты вчера проводила время с Эльзой… Хочу узнать, о чем вы говорили.

– Да не о чем рассказывать. Она старается быть хорошей тетушкой своей племяннице, - пожимаю плечами. – Накупила очередных уродливых шмоток и угостила ланчем в кафешке. Наверное думает, что Дуня ничего слаще белого хлеба не видала.

– Ясно. Ты держалась молодцом?

– Я сыграла на Оскара, не парься.

– Скажу Мадлен, чтобы выписала тебе премию.

– О, вы очень великодушны, босс. Спасибо огромное.

Несем какую-то чепуху. Понимаю, что нужно уйти. И не понимаю, почему Острый задержал меня. Наш разговор абсолютно бессмысленный. А вот взгляды… Он словно пожирает меня всю глазами. Понимаю, что далека сейчас от образа Дуни – черная майка-борцовка, обтягивающие спортивные лосины и легкая ветровка, повязанная на талии – это вам не девочка-припевочка, но на байке такая одежда самая удобная…

Я в свою очередь не могу не разглядывать босса. Вид у него сегодня помятый, слегка небритый… Но это ему идет невероятно. Высокий, атлетический сложенный, сегодня он тоже не в элегантном костюме. На нем джинсы, футболка и рубашка сверху. Прямо ковбой. У любой женщины потекли бы слюнки. Ничего удивительного, что меня влечет к нему. К нему влечет любую, каждую, я в этом абсолютно уверена. Я обычная баба с горячей кровью, которая реагирует на мужскую красоту. И плюс ко всему изголодалась по сексу, ведь с Валеркой у меня давно не клеится. И если бы даже я смогла подавить в себе эту реакцию… Алекс реагировал на меня так же. Против обоюдной химической реакции трудно устоять…

Честно говоря, мне было бы интересно познакомиться с настоящей Дуней. Ну или хоть посмотреть на прототип, которого я изображаю. Но я понимаю, что это невозможно. Любовниц не знакомят с семьей. Островский в жизни не подпустит меня к семье. Почему сознавать это больно? Неужели я до такой степени глупа?

Вбегаю в клуб, смотрю на себя в зеркало, висящее в холле и прижимаю ладони к горящим щекам. Да я прямо Сеньор Помидор! Представляю какой видел меня со стороны Острый! Стыдливо краснеющее позорище… Наверное посмеивался про себя…

Приступаю к своим обязанностям, хватаюсь буквально за все, чуть ли не мойку на кухне драить, отчитывая персонал за неаккуратность. Все смотрят на меня с удивлением, в лучшем случае недоумением, и я отскакиваю от мойки. И правда, перебор. Веду себя как истеричка, так нельзя.

Мадлен к слову на мое поведение поглядывает и посмеивается. Уж не знаю что ее так веселит… Когда рабочее время подходит к концу, собираюсь домой, натягиваю мотоциклетные перчатки, начальница подбегает ко мне:

– Дуняша! – имя произносит издевательски. – Ты куда это? А репетиция?

– Какая репетиция?

– Ну ты конечно звЯзда, душа моя, но выступление в субботу ответственное. Надо подготовиться. Выбрать музыку. Прикинуть движения. С тобой Алка порепетирует, она ведущая танцовщица.

– Вот и пусть как ведущая выступает.

– Не, милаш, нам свежачок нужен, как не понимаешь! Объявлен-то сюрприз, а Алка уже год тут танцует, с прошлого клуба она осталась. И она больше по классическому стриптизу, ну ты понимаешь, каким тут раньше заведение было. Так что особо к ее советам не прислушивайся. Прогоните номер пару раз, и все, езжай с Богом домой, деточка.

Спорить не хотелось, да и узнав Мадлен поближе я поняла, что это в большинстве случаев бесполезно.

С музыкой мы определились быстро. Настроение в связи с предстоящим выступлением у меня было мрачное, поэтому в голову пришел Мерилин Менсон. Алла выразила сомнения в том, что под него можно танцевать на пилоне. Сошлись на «Sweet dreams» в исполнении Менсона. Номер получался красивым, а музыка захватила целиком, видимо полностью соответствовала внутреннему состоянию и моим «сладким мечтам».

Мы репетировали час, Алла подсказывала мне движения и взяла на заметку парочку моих. Так увлеклись, что ничего вокруг не видели. После часа на пилоне я была как взмыленная от долгой скачки лошадь. Хорошо, что в клубе есть душ – домой, на байке я бы такой мокрой ехать не рискнула.

Итак, Гроза стала танцовщицей на пилоне. Кто бы мог подумать! Хотя… Гроза – наверное отличный псевдоним для такой работы.

– Мне пора домой, - говорит Алла. – Вызову такси. Тебя подвезти?

– Нет, я приму душ и доеду на байке.

– Ты еле жива. Точно сможешь еще и такой махиной рулить?

– Я могу рулить в любом состоянии, - улыбаюсь.

Алла уходит, я собираю сумку, запихиваю туда раскиданные по сцене вещи – заколка, бутылка воды. Спрыгиваю со сцены и быстрым шагом иду к входу в служебные помещения, одновременно разыскивая в сумке расческу. И тут спотыкаюсь и потеряв равновесие лечу рыбкой вперед… даже руки перед собой выставить не успеваю, потому что в одной треклятая расческа, а в другой – сумка. Но я не падаю на пол, вместо этого оказываюсь в крепких теплых объятиях… Островского. Он подхватывает меня и держит, пока не восстанавливаю равновесие. Даже можно сказать чуть дольше, чем требуется. Рядом с ним меня как обычно охватывает головокружение, дыхание становится неровным.

– Что… ты опять здесь забыл?

– Обычно люди говорят «спасибо», если им не дают нос расквасить, - ворчливо отвечает Островский. – Я вроде не должен отчитываться перед тобой, или что-то запамятовал?

– Извини. – отстраняюсь. – Это я от неожиданности брякнула. Ты все время вырастаешь как из-под земли, это нервирует.

– Может я твой ангел-хранитель.

<