Гроза школьной столовки
Шрифт:
Гоша Дудкин: «Ой да че вы к детям пристали ваще?»
Клава Горан: «А вас, господин трудовик, вообще никто не спрашивал. Идите строгайте табуретки, а не хлещите спирт в подсобке!»
Гоша Дудкин: «Да я ваще…»
Семен Базаров: «ахахах»
Федор Табулин: «Команде своей разнос устрою, если кто пить будет. Особенно Доронину!»
Галина Зубиякина: «Ой, не смеши Федь. Доронин если надо, вертолетом алкоголь доставит. У него же папа директор ликеро-водочного завода!»
Федор Табулин: «Доронина на День Здоровья не пускать!»
У Макса что-то случилось. Сами пядей во лбу иметь не надо, достаточно разглядеть эмоции, сменяемые на его лице: от расслабленности до раздражения. Хоть он и сдерживается, знаю,
Подкрашивая ресницы, смотрю в зеркало ванной на собственное отражение. Белый пластик рамы чуть треснул сбоку, почему-то именно сейчас это привлекло мое внимание, пока елозила щеткой по зубам. До чего мы вчера чуть не дошли? От воспоминаний жарко, приятно и немного душно. Еремин понятливый, держит себя в рамках, установленных мною, но ведь на Дне Здоровья мы можем остаться одни – от этой мысли едва не сую голову прямо под ледяную из крана.
Ни думать, ни думать, не думать.
Секс с любимым парнем – это же нормально?
Надя, что за мысли.
Ведь у многих девчонок ее возраста уже было такое, верно?
Снова думаю не о том, потому заканчиваю с приготовлениями в школу и расчесываю волосы, скользя по темным прядям. Немного помады на губы, выхожу из нашей небольшой ванной комнаты, натыкаясь на рассеяно стоящую посреди коридора бабулю.
– Ты чего? – удивленно вскидываю брови.
– Забыла куда, сунула свои очки для чтения, - озадаченно отвечает она, а я привычно шагаю в коридор, подхватывая нужную вещь с деревянной темной банкетки, помахав перед бабушкой, ехидно интересуясь:
– Склероз нагнал?
– Похоже, - смеется она весело, а я почему-то ощущаю вдруг накативший страх. Дурацкая на самом деле шутка, а бабушка с каждым днем все рассеяннее. Смаргиваю накатившие слезы, поддаваясь порыву и обнимаю ее, вдыхая аромат мяты. Она такая хрупкая, неожиданно совсем, ведь всегда казалось, что у нее
– Ты чего?
– Просто так, - улыбаюсь, отпуская с неохотой, а на меня смотрят подозрительно. Бабушка щурится, нацепляя на нос очки с круглыми линзами, немного приспуская и оглядывая с ног до головы, фыркая в ответ.
– Дурочка, вижу. Что волнуешься. Бабуля твоя еще до восстановления царской России доживет!
– Ностальгируешь по старым временам, когда еще Николая застала? – хихикаю, хватая сумку, выскакивая на площадку, послав ей воздушный поцелуй. – Пока, бабуль!
– Ууу, паразитка!
Привычно шлепаю. Ваську по затылку, заметив его раньше, чем он меня. Наушник вываляется из уха, повиснув на плече. Яровой едва не роняет смартфон на ступеньки, успев поймать в последний момент и переводит на меня гневный взор.
– Гроза! Совсем сбрендила подкрадываться? – возмущенно рычит, а из динамика доносится голос Питбуля с очередным диджейским треком. Закатываю глаза, фыркая под нос что-то про любителей унылой попсы. В ответ мне прилетает издевка на тему ускоглазых бормочущих азиатов без голоса – типичные друзья, ну. Шагаем вниз не спеша по лестницы, я сегодня рано, Вася тоже. Арина явно не успеет, стоять на улице не хочется – за окнами снова сыро, промозгло и падает пожелтевшая листва. Да здравствует октябрь. Вообще не представляю, как мы завтра поедем в парк-заповедник, хотя бабушка уже после ухода Макса помогла собрать рюкзак, нашли даже старый спальный мешок с палаткой от родителей. Иногда иметь в семье пару археологов полезно: на меня налезли даже мамины костюм-хаки и ботинки.
– Вчера видел вашу парочку на лестничной площадке, - ехидничает ботаник, совсем потерявший страх, пока на втором этаже замедляем шаг. – Если че в глазок не подглядывал – просто на него глазом упал.
– Ага, сейчас на ступеньку упадешь, - бурчу, невольно
чувствуя некое подобие смущения или скованности от воспоминаний. Ладно, мы целовались. Много, долго, возможно мой парень немного распустил руки. – Уподобляешься бабкам на лавочках? Семки подарю на ДР следующее.– И лавочку мне выстругай. Чур только из ольхи. Буду на ней сидеть на балконе и на вас всех плеваться, - гогочет этот идиот, когда вместе выходим из подъезда. Время на часах – 7:20. На улице холодно, приходится натянуть на голову капюшон куртки и не покидает мысль, что промежуточную ветровку можно было не надевать – сразу в пуховик зимний. Стою, ножкой в полуботинках на высоком каблуке квадратном притопывая. Два прыжка, шаг, шаг, шаг, прыжок – становится теплее. Дышу на свои пальцы кожаных перчатках, время - 7:25. До школы минут семь ленивым ходом, однако Арина уже приближается к опозданию, потому ворчливо рыщу в поисках телефона в сумке. Васька пять минут назад скрылся в арке, спеша скорее на остановку до школы для ботанов. Вот уж правда человек не парится – ехать сорок минут, вечно пропускает положенную 15-минутку перед уроком.
– Та-да! – теперь сама едва не роняю в лужу многострадальный телефон, когда на меня сзади набрасываются. Резко оборачиваюсь, глядя на веселую подругу, подкравшуюся подло со спины.
– Ты чего подкрадываешься?! – возмущаюсь, а она в своих удобных ботиночках без каблука бесшумно покачивается подмигивая.
– А нечего уши развешивать, - пожимает она плечами, зябко ежась. – Блин, пошли быстрее в школу, сейчас окочурюсь тут. Ты сделала геометрию? Капец. Я вчера на третьей задаче застопорилась.
– Спишешь у меня, мне Макс помог, уповай на его грамотность, - хмыкаю, ловя на себе заинтересованный взор, а после эти интонации. Жутко бесячие:
– Макс помо-о-ог, - хмыкает весело. – Вот оно как. Значит был у тебя?
– Ни в чем не сознаюсь под страхом смерти!
Я думала он нас встретит у ворот, однако пока шли и болтали, увидели всех одноклассников, кроме Еремина. Хмурюсь, поднимаясь на крыльцо, где привычная картина: Доронин, Рожков, Ященко,
Ладужкин курят. Олег прячет руки в рукавах накинутой куртки, нисколько не стесняясь проходящих мимо младшеклассников. Еще бы, большинство наших учителей уже бросили попытку делать внушения. Они родителей собственных не слушают, что уж говорить о преподавателях? Наверняка поймали очередное наказание, потому преспокойно дымят рядом.
– Фу, парни, ну вонять же потом будете, - морщит нос Сорокина, тыча меня локтем в бок, кивая в сторону другого конца школы. Замечаю ярко-розовую модную курточку Ирки Сухановой. Ага, значит курицы вот плохими девочками еще опасаются быть, потому прячутся за углом и дымят там. Дуры, камеры то по всей территории.
– Сорока, ты чего с утра злая такая, - хмыкает Колька, туша окурок ботинком. Костя кивает в знак приветствия. – Может парня не хватает? – хитро косится, подкатывая к моей подруге.
– Эй, эй, олень безрогий, убери от нее свои клешни, - рыкаю на него, отчего брюнет закатывает глаза.
– Гроза, ты прямо страж порядка чужой чести, - ворчит, подмигивая Арине. Та делает независимый вид, а сама глазками в его сторону стреляет. Нет, ну что за фифа. Олег же наоборот недовольно морщится, проговорив:
– Костян, забери этого мачо уже, чтоб к чужим девчонкам не лез, - Коля открывает рот, а Амир ловко перехватывает парней из 11Б под ручки, весело скандируя:
– Шикарная женщина садись ко мне в машина. Ты будешь моя львица-а, хочу тибя любицца, - мы дружно закатываем глаза от этого фальшивого грузинского акцента, особенно, когда Доронин начинает пританцовывать, разряжая обстановку. Хохоча вваливаемся в школу едва ли не последними. Вроде всего ничего стояли, а как итог – звонок. Костя с Колей несутся на третий этаж первыми на английский, а у нас на втором психология, на которую никто не хочет.