Гроза Византии
Шрифт:
Дир улыбнулся.
– Пойдем, покажем ей, – согласился он с братом.
Ему уже была известна сердечная тайна Аскольда. Он вполне сочувствовал ему и от души готов был сделать все, что пожелал бы тот. Аскольд, Дир и Всеслав, сами неся полученные подарки, вошли в покои Зои. Молодая женщина поспешила к ним навстречу с приветливой, ласковой улыбкой, при виде которой так и затрепетало пылкой радостью сердце влюбленного Аскольда.
– Прошу тебя, Зоя, взгляни на приношения гостей наших и сама выбери из них, что тебе понравится.
Он подвел Зою к столу, на котором
Зоя в восхищении смотрела на них. Еще бы! Ведь все эти драгоценности живо напомнили ей все годы, проведенные ею на берегу Пропонтиды, напомнили ту роскошь, к которой она так привыкла. При одном виде их она вспомнила свой дворец, с его атриумом, с великолепным убранством, вспомнила друзей, и слезы заволокли ей глаза.
– Пошли, Аскольд, за всеми этими купцами, я хочу их видеть, хочу говорить с ними… Прошу тебя, не медли, пусть их просят великой честью. Аскольд сделал знак Всеславу, и тот поспешно вышел из покоя.
Получив доказательства неотразимого влияния сестры на старшего князя, Всеслав теперь со своей стороны старался исполнить все ее даже малейшие желания…
– Что же ты облюбовала, несравненная? – склонился к Зое Аскольд.
– Здесь все хорошо…
Все…
Но выбери ты мне сам. Что понравится тебе, то будет по сердцу и мне…
– О, раз ты хочешь так, – воскликнул Аскольд, – тогда прошу тебя зажмурить глаза и дать мне твою руку.
Дир понял желание своего названного брата.
– А другую мне! – воскликнул он.
Аскольд взглядом поблагодарил его.
– Закрой же, Зоя, глаза! – еще раз сказал он.
Молодая женщина покорно повиновалась ему. Глаза ее зажмурились, руки были протянуты братьям.
Этим моментом воспользовался Аскольд. Почти в одно и тоже время, как и Дир, он украсил запястьем руку молодой женщины и закрыл замок.
Зоя вскрикнула при этом и широко в недоумении открыла глаза.
– Аскольд, что это? Что ты сделал со мной? Отчего мне больно?
– тревожно произнесла она.
Взгляд ее упал на украшенные запястьями руки. Крик ужаса вырвался из ее груди, она вся побледнела, затряслась и, не помня себя от страха, стала срывать с руки эти драгоценности.
– Зоя, Зоя, что с тобой, что? – восклицал перепуганный ее жалким видом Аскольд.
– Это – запястья византийских купцов… – задыхаясь от ужаса, лепетала Зоя. – Скорее отруби мне руки выше локтя…
Иначе я умру… Бери же меч… Дир, руки мне отруби! Скорей, скорей… Поздно…
Нет еще…
– Что, что с тобой, Зоя? – в страшном невыразимом испуге восклицали оба витязя.
– Запястья эти отравленные!… Недаром я видела врача Фоку… Они предназначались для вас… Отрубите мне руки! Яд вошел уже в мою кровь… Я знаю эти запястья! Отчего вы не показали мне их, я бы предостерегла вас… Душно…
Смерть… Один укол смертелен, я получила два укола… Это – дары Византии… Они предназначались вам…
– Люди, эй, люди! – не помня себя, заревел Аскольд, бросаясь к дверям покоя. – Скорее сюда, скорее на помощь, к нам, здесь умирают!…
На его зов вбежал Всеслав.
– Что с вами, князья? –
воскликнул он, не заметив уже упавшей на пол Зои.– Она…
Она умирает! – ревел исступленный Аскольд.
– Проклятые византийцы отравили ее… – чуть ли не рыдал Дир.
– Брат, – раздался слабый, чуть слышный, голос Зои, – я умираю… Отрава предназначалась не мне, а им… Византия хотела лишить россов их вождей…
Всеслав так и замер в ужасе.
Аскольд, увидавший в соседнем покое купцов, кинулся к ним. Ему под руку попался Валлос. Норманн схватил его своими железными руками и подтащил к трепетавшей еще Зое.
– Что ты наделал? – ревел он.
– Я не виноват, я ничего не знаю! – кричал несчастный купец. – Там есть врач Фока… Может быть, он и спасет ее…
Луч надежды на минуту блеснул для исступленного витязя.
15. ДВЕ СМЕРТИ
Он кивнул головой, и Всеслав тотчас же кинулся за Фокой.
Зою, между тем, подняли и положили на ложе. Она была мертвенно бледна, но время от времени на ее щеках проступали ярко-багровые пятна.
– Зоя, слышишь ли ты меня? – кричал над ней Аскольд. – Сейчас придет сюда тот, который отравил тебя… Я заставлю его спасти тебя… Ты будешь жить…
– Нет, милый, не утешай себя напрасной надеждой, смерть уже близка ко мне… – пролепетала молодая женщина.
– Вот он, – раздался около них голос Всеслава.
Аскольд отпрянул от ложа умирающей, Зоя приподнялась на локтях.
Перед ними стоял врач Фока, холодный, бесстрастный, готовый ко всему. Умирающая узнала его с первого же взгляда.
– Фока, ведь это – ты? – спросила она, поднимая с трудом на него свои глаза.
– Я, госпожа! – бесстрастно ответил тот. – Ты узнал меня?
– Да! Ты – матрона Зоя…
– Можно меня спасти?
Фока пожал плечами.
– Если Бог захочет совершить чудо, для Него все возможно!…
– А ты?
– Я – нет… Ты сама знаешь…
– Да, знаю! Скажи еще: ведь не мне, а им, киевским князьям, предназначались эти запястья?…
– Да… Я действовал по приказу Вардаса. Ты сама знаешь, что я не мог ослушаться…
– Я умру не скоро?
– Ангел смерти уже около тебя…
Аскольд заревел, как раненый зверь.
– Горе вам! Горе тебе, Византия!… – кричал он. – И я, я, любивший ее более всего на свете, убил ее сам…
– Милый, подойди ко мне, – раздался лепет Зои, – наклонись. Я счастлива, что умираю за тебя… Если бы не я, ты погиб бы… Так суждено… Прости!… Я любила тебя с первого взгляда… Я умираю… Отомсти за мою смерть!…
Она уже захлебывалась; голос ее превратился в почти непонятное хрипенье.
– Отомсти не им… Они не виноваты… – хрипела Зоя. – Отомсти Византии за все ее коварство… Да? Клянись!
– Клянусь! – загремел Аскольд. – Я камня на камне не оставлю в этом проклятом гнезде!… Вы слышите мою клятву?
– Благодарю… Милый, любимый… Наклонись, поцелуй во второй и последний раз… Так… Прощай!…
Началась агония.
К счастью, Зоя мучилась недолго… Яд врача Фоки действовал верно и скоро…