Грозненский роман

Что вы, говорил депутат Государственной Думы, думаете, преступная клика, захватившая Кремль, на этом остановится? О, наивные! Вы еще не представляете, что вас ждет! Самолеты – это ерунда! Мелочь! Вас будут поливать ракетами, а вы не сможете убежать. А вы знаете, что такое ковровые бомбардировки? Узнаете! А видели ли вы когда-нибудь атаку боевых вертолетов? Когда десять, нет, пятьдесят, нет, сто, да, именно сто вертолетов заходят с разных сторон, и нет от них спасения! Я видел это в Афгане, говорил господин Логинов, размахивая руками, но тут – у вас – будет хуже. Гораздо хуже! Гораздо!! Не спасется никто – ни старики, ни женщины, ни дети. Вас будут бить ракетами, косить пулеметами, жечь огнеметами! Вас будут поливать напалмом! Да, напалмом! Вы что думаете, Кремлевская клика на это не способна? Ошибаетесь! Они способны на все! Если захотят, они выжгут всю Чечню напалмом, алкоголики. Да что там напалм – они и атомную бомбу могут сбросить.

Тут заместитель Комитета по обороне опомнился, снял ондатровую шапку и вытер пот. Аудитория заворожено молчала. Господин Логинов подозрительно посмотрел на оператора, убедился, что тот продолжает снимать и, как опытный оратор, закончил на пафосной ноте:

– Но ничего еще не потеряно! Надо действовать – под лежачий камень вода не течет!

И тут же пообещал рассказать, что он предлагает, на митинге.

Естественно, через несколько часов площадь перед Советом Министров была забита до отказа. В последние дни, после двадцать шестого ноября, народу на митинге было и так полно, но сегодня.…Столько Борис еще не видел. Телевидение вело трансляцию сразу с нескольких камер, как на футбольном матче, и митинг на экране телевизора выглядел, как живой.

На трибуне, расположенной у самого входа в Совет Министров, на фоне флагов Ичкерии и кучи плакатов, самым безобидным из которых был «Остановить агрессию России!», стоял человек в ондатровой шапке. Заместитель председателя по обороне Государственной Думы Российской Федерации, член фракции ЛДПР, господин Логинов.

– Преступная клика демократов, захватившая Кремль, довела страну до ручки! – проговорил в микрофон человек в ондатровой шапке.

Толпа заинтересованно притихла.

– Сначала они расправятся с вами, потом дойдет очередь и до остальных! – повысил голос господин Логинов.

Толпа загудела.

– Если их сейчас не остановить, они уничтожат всех! Всех! – почти прокричал член партии ЛДПР.

В толпе восторженно заорали.

– Сейчас одна надежда – на вас! Вы начните, а мы поддержим! Сметем преступный режим! – зашелся в экстазе депутат Государственной Думы.

– Аллаху Акбар! – взорвалась толпа.

– Нет – преступному режиму Кремля! Голосуйте за ЛДПР! – орал господин Логинов.

– Аллаху Акбар!!

– Голосуйте за ЛДПР!!!

– Аллаху Акбар!!!

Борис тогда также сидел на диване, завороженный этим сюрреалистическим зрелищем. Рядом, не веря своим глазам, застыла жена. Смотрели молча, не двигаясь, и только Славик не мог усидеть на месте. Ерзал, копошился, издавал какие-то невнятные звуки и вдруг, треснув ладонями по дивану, заорал фальцетом:

– Аллаху Акбар! Ура-а!!

Похоже, даже руководство республики было немного ошарашено таким напором депутата в ондатровой шапке. Во всяком случае, за столь демонстративную поддержку он был пожалован только тремя военнопленными. Тремя, а не всеми, как заявлял накануне. Ну что ж три – это в любом случае больше, чем два, которых привезла первая делегация. Правда, один из пленных ехать в Москву категорически отказался, опасаясь за свою судьбу, но это же не вина человека в ондатровой шапке.

На следующий день шоу продолжилось уже в Москве. Солдат, переодетых и умытых, на пресс-конференции привел Жириновский. Владимир Вольфович вальяжно представил освобожденных танкистов, пообещав, что сейчас они, наконец-то, расскажут все. Журналисты, чувствуя сенсацию, закидали солдат вопросами, но ответить те успели только на два. Ответ на третий вопрос Владимир Вольфович ревниво прервал и дальше говорил только он. В основном, ругал на чем свет Юшенкова, Явлинского, демократов и, естественно, журналистов. Про преступный режим Кремля господин Жириновский не сказал ни слова.

А картинку с Грозненского митинга, где так красиво выступал человек в ондатровой шапке, в Москве, похоже, так и не увидели.

– Да, такое Явлинскому не повторить, – улыбнулась Ирина.

Борис засмеялся.

– Чего там? Смешное? – Славик подкрался незаметно, Ирина аж вздрогнула. – А почему меня не позвали?

– А уроки? – демонстративно нахмурился Борис.

– Какие уроки? Сочинение? Да ну его, пап. Лучше скажи – всех солдат отдали?

– Тебе это очень нужно знать? – напряглась Ирина.

– Мам, ну ты даешь! Мы же поспорили!

– Что? Насчет чего это?

– А на военных. Всех их отдадут или нет. Вахишка сказал, что всех, а …

– Слава! – голос Ирины угрожающе стих. – Иди, дописывай сочинение.

– Мам, ну мам, – не хочется. Кому оно нужно?

– Слава, ты не слышал, что я сказала? – Ирина говорила свистящим шепотом, и Борис заранее напрягся.

– Ма-ма, – один Славик еще ничего не чувствовал, – ну, пожалуйста.…Да не надо оно никому.…И не выходит у меня – я с бабушкой привык.

– С бабушкой? – взорвалась Ирина. Славик вздрогнул.

– Ира…

– С бабушкой?! Да может бабушка уже мертвая под бомбежками лежит!! Пиши давай!

– Мам…Мамочка. Ладно…, ладно…Ты не плачь только…

Разговор с телевизором

Сегодня на экране картинка была просто шикарная. На переднем плане бассейн с кристально-чистой голубоватой водой. Чуть сзади двухэтажная вилла в тени пальм, каштанов и елей. А на заднем плане – кремлевские стены вперемешку со средневековыми чеченскими сторожевыми башнями.

– Спишь, нет? – произнес телевизор.

Борис не отвечал, зачарованно разглядывая картинку. После грозненской убогости, где даже холодная вода шла с перебоями, а горячей давно не было вовсе, искрящийся на солнце бассейн казался таким же нереальным, как и исправно работающее отопление. К тому же, отвечать было некому: в шезлонге у бассейна никого не было. Только лежала совершенно неуместная здесь шикарная ондатровая шапка.

– Чего молчишь? Нравится? Ах, да – тебе же образ нужен. Сейчас.…Так пойдет?

Ондатровая шапка приподнялась, из-под нее вылез серый с черными полосками котенок и тут же начал деловито точить когти. Об эту самую шапку.

– Ох, что-то ты мне сегодня не нравишься. Неужели спросить не о чем?

– Повторяешься, – с непонятым самому раздражением пробурчал Борис, – кот уже был. И спрашивать тебя без толку – все равно не ответишь.

– Борис, ты сердишься – значит, ты не прав! – заявил котенок, делая вид, что дирижирует оркестром. – Похоже?

– На кого?

– Как на кого? – удивился котенок. – На твоего тезку. На того, который сейчас решает, что с вами делать.