Грозный год - 1919-й (Дилогия о С М Кирове - 1)

– У вас что, машина была пустая?
– спросил у Лещинского Костя Большой.
– Прямо-таки удивительная история!

– Нет, зачем же, - сказал Лещинский.
– В машине были чемодан с бельем, три ящика с бумагами, два ящика махорки и всякая другая мелочь.

Водолаз пожал плечами:

– Хоть что-нибудь да должно было выпасть из кузова!

Киров переглянулся с Атарбековым. Они подумали об одном и том же: "А не узнали ли водолазы про содержимое ящиков? Уж очень долго они ходят по дну реки!"

В это время засигналил Костя Маленький. Его подняли на поверхность. Отвинтили шлем.

– Ну что, нашел?
– не без ехидства спросил Костя Большой.

– Да, ты прав, тезка, - сказал водолаз, - машины нет.

Старшина набил трубку и, задумчиво глядя на полынью, спросил:

– А не темновато ли, ребята, на грунте?

– Если б машина была, так я ее и в темноте бы нашел. Но полынью, конечно стоит немного раздать. Тогда на грунте станет светлее.

– Н-да, - сказал старшина.
– Что ж, начнем рубить лед, раздадим полынью.

Киров, Атарбеков и Лещинский ушли в город, а Василий остался дежурить у полыньи. Пока качальщики и водолазы рубили лед, он зашел в палатку, прилег на раскладушку, накрылся шубой и вдруг задремал.

Мимо полыньи, по "проспекту", ехали телеги, фургоны, брички, шли колонны красноармейцев и беженцев. Длинной вереницей тянулись сани с больными и ранеными.

Одни сани свернули с дороги и подъехали к полынье. Сани сопровождала сестра милосердия - в белом халате, накинутом на пальто, в белой косынке с красным крестом, повязанной поверх шапки-ушанки, с саквояжем в руке. На вид ей было около сорока лет. Лицо у нее было широкое, красное от мороза, глаза - раскосые, с монгольским разрезом, черные, что уголь, колкие, сверлящие.

Сестра подошла к водолазам, стала слезно просить:

– Нет ли, братцы, махорочки для раненых? Ребята всю степь прошли без курева.

Костя Маленький протянул кисет. Старшина подал свернутую в трубку газету. Красноармейцы - их было четверо в санях - приподнялись; замерзшими, почти несгибающимися пальцами стали сворачивать длиннущие козьи ножки.

На помощь им пришли старшина и водолазы.

– Ну как, все ищете?
– спросила сестра.

– Уж такая наша работа, - махнув рукой, ответил старшина.
– Всю жизнь ищем.

– Я не о работе, о машине.

– Ах, вот о чем! Нет, не нашли, - сказал старшина и, мельком взглянув на сестру милосердия, спросил у красноармейцев: - Поди, трудно было без махорочки в дороге?

– Ох, и не говори, дорогой товарищ!
– чуть ли не плача ответил красноармеец, закутанный в кавказскую бурку.
– Без курева и жизнь не в радость.

Костя Большой зажег спичку, и раненые закурили, жадно затягиваясь дымом.

– Ну, как табачок?
– спросил Костя Маленький.

– Зверобой!
– расплывшись в улыбке, с восхищением сказал красноармеец в бурке.
– Золотой табак.

Сестра потянула старшину за рукав:

– Если машина утонула, то ее... можно найти?

– Какие тут могут быть сомнения, - ответил старшина.

– Раз утонула - значит, найдем, - поддержал его Костя Маленький.

– А если... а если... не утонула?
– Прищурив левый глаз, правым сестра впилась в старшину.

Старшине как-то нехорошо стало от этого сверлящего взгляда, он часто-часто замигал, стараясь вникнуть в смысл заданного ему вопроса. Он даже вынул трубку изо рта, что делал в исключительных случаях.

Сестра подмигнула ему и захихикала, зажав ладонью рот: зубы у нее были крупные, выдающиеся вперед.

– Что ты смеешься, сестра?
– Старшина поднес трубку ко рту.

– Да как же не смеяться над вами, чудаками!
– нетерпеливо проговорила она.
– Ищете машину, которая сроду и не тонула!

– То есть... как не тонула?
– Старшина снова вынул трубку изо рта и на этот раз внимательно посмотрел на сестру.

Она кинула взгляд на палатку.

– Говори, не бойся, там - никого!..

– Многого, конечно, я не знаю, - ответила сестра.
– Но вот о чем говорит весь народ - скажу.
– Она потянула старшину за рукав.
– Машина не тонула! Ее угнали! Всю эту историю с полыньей выдумали, чтобы скрыть следы преступления!

– Да ну?
– Старшина хотел было сунуть трубку в рот, но так и остался стоять с нею в руке.

Костя Большой залился смехом:

– Чисто сработано, ребята!

– А что за груз был в машине - знаете?
– Сестра на этот раз не потянула, а дернула старшину за рукав.

– Да вот, говорят, какие-то ящики с бумагами...

– С бумагами! Наивные дети!..
– Сестра снова захихикала, зажав ладонью рот.
– В ящиках пять миллиончиков!.. Николаевских!.. Ведь смешно, ребенок не поверит: все машины с грузом прошли по льду, а с деньгами, самая легкая, - утонула.

– Сестра!
– жалобно позвал красноармеец в чалме из бинтов.
– Холодно. Поехали в город.

– Поехали!
– встрепенулась она.

Сани тронулись, скрипя по снегу. Сестра пошла рядом, размахивая саквояжем, изредка оборачиваясь и наблюдая за озадаченными водолазами.

– А мы-то дураки, мы-то дураки!
– причитал старшина, хлопая себя по коленям.
– Ищем машину, которая сроду и не тонула!
– Сунув трубку в зубы, он скомандовал: - А ну, ребятки, сматывать удочки!

Но тезки хмуро переглянулись... и не двинулись с места.

– Ну!
– прикрикнул старшина.

– А по-моему, стоит малость повременить. Куда торопиться?
– возразил Костя Большой.
– Харчи хорошие, город рядом.

– Да и на льду весело, - охотно поддержал его Костя Маленький.
– А то совсем одичали на своей базе.

– Тоже дело, - сказал Костя Большой.
– С народом поговорить, узнать, что делается на белом свете. Время-то какое! Белые, глядишь, могут нагрянуть на нашу Астрахань.

– Ну и черт с вами!
– согласился старшина. Старик он был отходчивый.
– Тогда и я найду чем заняться!

На этом они договорились, и каждый занялся своим делом.

Старшина вынес из палатки ящичек с инструментом, достал связку блесен, выбрал лучшую, опустил в воду и стал дергать.

Не успел он выкурить трубку, как блесна со стремительной силой пошла ко дну.